Параллельная жизнь (СИ)

– Не доходит через голову, дойдёт через ж… – весело приговаривают экзекуторы.
Обработанных отводят в сторону и заставляют удирать. Развеселившиеся парни провожают убегающих свистом и подбадривающими криками.
– Завтра приходите ещё! – ору в мегафон, – Мы вас ещё раз накормим ивовой кашей!
Девчонками занимаюсь я. Нельзя мальчикам бить девочек, зато мне можно. Ставлю их руками в стену, луплю каждую пять раз по пятой точке. Потом разделяю их на четыре группы и отправляю на все четыре стороны.
– Гордитесь, дуры! Вас сама Агдан высекла! – провожаю их прощальным приветом. Мои дембеля радостно гогочут, зато мне немного не по себе. Но просто так девчонок отпускать нельзя, от них многое зависит.
Солнце поднялось уже довольно высоко, когда мы закончили. По-военному быстро подразделение сворачивается и уходит к месту дислокации. За мной приходит мой БТР. С приятным чувством хорошо сделанной работы запрыгиваю в железную коробку. Импровизация с «поклонниками» не совсем импровизация, всё согласно известной истине, что хорошая импровизация это домашняя заготовка…
До этого. Через полчаса после штабного совещания. Домашняя заготовка.
Все присутствующие, плюс наблюдающие отставные офицеры количеством в дюжину кучкуются на широкой пустой улице. Движение в этом районе перекрыто. С двух сторон по два взвода. Выстраиваю их в три ряда, полностью перекрывающие улицу. Сначала выстроил в два ряда, потом подумав, переигрываю. Три ряда надо, не меньше. В шахматном порядке.
– Вторые! Вперёд на четыре шага, марш! Держать равнение!
Второй ряд выдвигается, проходит линию первого ряда и останавливается в двух шагах от них. Третий ряд – заслон. Они должны задерживать тех, кто вырвется.
Немного потренировав, отдаю бразды правления командирам отделений и взводов. И теперь мы стоим в середине и наблюдаем, как на нас с двух сторон неумолимо надвигаются ровные камуфляжные ряды. Интервал между ними в каждом ряду два-три метра. Офицеры оценивающе хмыкают и переглядываются. Понимаю их, наглядная демонстрация мобилизационного резерва.
– А ведь это должно подавлять психику противника, – одобрительно глядит на меня капитан ХонБи.
Улыбаюсь в ответ.
– Дальше просто драка и уж этому учить ваших ребят не надо. Но хочу предостеречь. Дело будем иметь с подростками, в основном. Поэтому надо отдать приказ ударную технику применять только в крайнем случае. Отрабатывать захваты, болевые приёмы, конвоирование к месту экзекуции.
Дальше объясняю командирам подразделений.
– Пусть ребята применяют технику взятия в плен. Не возбраняется, а даже приветствуется действовать нескольким против одного, если есть возможность. Геройствовать не надо.
Это последние мои инструкции. Дальше в дело вступает армейская машина. Морпех навсегда морпех. Командиры отдают приказы, над улицей гремят зычные голоса, ветераны быстро выстраиваются и походным шагом направляются до нужного места. Оно недалеко, нет смысла ехать.
28 октября. Одна из окраинных улочек Сеула.
За полчаса до комендантского часа.
На краю тротуара стоит женщина в платке, маске и плаще. В руке портфель-дипломат, рядом двое дюжих мужчин в тёмных костюмах. В назначенное время подъезжает кроссовер, женщина одним движением проскальзывает на заднее сиденье.
– Принесли? – не поворачивая головы, спрашивает мужчина за рулём.
– Да, – ЮЧжин подаёт дипломат.
Мужчина кладёт его на колени, открывает, проверяет все пачки. Деньги в долларах, в вонах в один портфель не уместятся.
– Всё в порядке, мадам.
– Итак, вы исполняете заказ, я выплачиваю остаток. Срок – до 31 января включительно.
– Заказ принят, мадам, и будет исполнен. Вот адрес и время суток, когда мы встретимся через два дня после окончания работы. Дату узнаете из газет.
ЮЧжин внимательно всматривается в небольшой бумажный листок. В руки его мужчина не даёт. После того, как она кивает, мужчина поджигает бумажку и выбрасывает ещё горящий клочок в окно.
Вслед за клочком бумаги машину покидает ЮЧжин. Её немного потряхивает, но в душе воцаряется торжество. Плевать на деньги, скоро, очень скоро с этой тварью будет покончено.
 
29 октября 9 часов утра.
Агентство FAN, прилегающая территория.
К въезду на территорию, перегороженную канатом, подъезжает БТР. Оттуда выскакивает девушка в камуфляже и кепи, подходит к замершим охранникам, небрежно бросает:
– Пропустить. Это со мной.
Только сейчас охрана замечает синие глаза, которые невозможно спутать ни с чьими другими. И бегом бросается выполнять приказ. БТР заезжает, повинуясь жесту Агдан, разворачивается передом к выезду. Открываются задние двери, оттуда высыпает отделение солдат с молодым офицером.
– Территорию под контроль, – командует, проходя мимо, Агдан, – лейтенант, вы со мной.
За оградой группа молодых людей с транспарантом взрывается приветственными криками. На ходу Агдан машет им рукой.
Кабинет директора, омрачённый тяжкими думами ЮСон сидит за столом. Дверь распахивается, входят двое в полевой военной форме. От изумления директор застывает. Агдан ведёт себя так, будто находится на только что завоёванной территории. Никаких угроз, но готовность к немедленным действиям вплоть до самых крайних считывается в каждом движении.
– Директор ЮСон, – будто спрашивает Агдан.
– Д-да, госпожа… э-э-э…
– Госпожа сангса, – подсказывает лейтенант.
– Я вас слушаю, госпожа сангса, – ЮСон понемногу собирает себя в кучу.
– Армия временно мобилизует ваше агентство. Мне нужна группа «Корона» с выездной аппаратурой и техническим обслуживанием. Мобильная сцена у вас ведь есть?
Машинально ЮСон кивает, потом вскидывается.
– Какая мобилизация, вы что, с ума сошли?! У нас подготовка к турне…
– Не мелите чушь, директор. С подготовкой к турне всё хорошо. Но в связи с последними событиями свяжитесь с японцами и предупредите, что мы опоздаем на два дня…
– Это невозможно! – ЮСон аж подскочил. Что она себе позволяет?! – читалось на его перекошенной физиономии.
– Возможно. В Сеуле введено военное положение. Ведущая солистка, – это я, если не поняли, – на данный момент находится в армии. Какие вам ещё причины нужны для обоснования форс-мажора?
ЮСон берёт себя в руки, садится.
– Я позвоню, но ничего не обещаю. Если что, неустойка за вами…
– … – Агдан молча показывает ему кукиш, ЮСон выпучивает глаза. Лейтенант давит ухмылку.
Спустя час. Общежитие агентства.
Вхожу в расположение группы «Корона», вот ведь как армейская манера речи привязалась. Скоро песни буду сочинять строго в соответствии с уставом. Вхожу вместе с лейтенантом, и нас встречает дружный визг. О, сразу видно, мужчина в доме появился.
– Чего орёте, дуры? Никогда военных не видели? А, это вы от восторга, – «догадываюсь» я.
– Чусан-пурида, мы не одеты! – За Кюри дверь закрывается последней, она, то есть, мы с ней дальше всех живём.
– Располагайтесь, лейтенант, – приглашаю его присесть на кресло. Сам плюхаюсь на диван.
– Что тут за шум? – из кухни выплывает СонЁн. Заметив незнакомца в форме, ойкает, смотрит с огромным любопытством.
Задумываюсь, а почему СонЁн не убегает? Ах, ты ж! Она в халате, а девчонки были в топиках, то есть с голыми плечами. Пропади они пропадом эти идиотские корейские заморочки!
– Знакомьтесь, господин лейтенант, это СонЁн, ведущая вокалистка группы «Корона». СонЁн, это господин лейтенант.
Кажется, СонЁн ещё чего-то ждёт. Вопрошающе смотрю, чего тебе ещё?
– А у господина лейтенанта есть имя?
– Наверное, есть, – пожимаю плечами, – Господин лейтенант, у вас есть имя?
 
Лейтенант, сначала покрасневший от смущения, еле пришедший в себя снова смущается. Его сил хватает только на кивок.
– Да, СонЁн, у него есть имя, – докладываю я.
– А какое? – не унимается ведущая вокалистка. СонЁн ко мне привыкла, поэтому легко включается.
– Наверное, красивое. Я не знаю, спроси сама. Я ведь вас уже познакомила.