Ребенок от отца моего мужа (СИ)

— Со мной все в порядке, — Илона смотрит, то на меня, то на Дениску.
— Врачи будут разбираться. Вдруг какая инфекция. Нет. Рисковать точно не стоит. На обследование в больницу! — Светка все же отпускает пацана, но держит за руку, не дает к Илоне приблизиться.
— Я здорова! — Илона резко вскакивает с дивана. Пошатывается. Успеваю ее подхватить. Нет. Это она меня ловит, захлопывает на шее капкан. Сколько я продержусь, пока тормоза сорвет окончательно?
 Глава 36 
 
— Это может быть заразно! В доме ребенок! — на заднем фоне надоедливый визг Светки.
А у меня мир остановился. Замер. Реальность сомкнулась вокруг нас. Эти глаза…боль…отчаяние… и нечто кипучее… ураган… привет из прошлого. Так когда-то она на меня смотрела, словно я являлся ее миром, доверчиво, с безграничным трепетом.
Сейчас уже ее нельзя назвать той девчушкой. Годы оставили свой след, нет… не на внешности… она стала еще совершенней. В глазах, голосе, мимике, там печать страданий. Я не чувствую счастья, не вижу точки между нами.
Глупо так думать, глупо даже мыслить о подобном. Но страница прошлого не перевернута. Ни для меня, ни для нее.
Ее приоткрытые сочные губы совсем рядом. Мои сводит судорогой, от желания прикоснуться, вновь вобрать в себя их вкус. Глаза в глаза. Нет прошлого. Нет будущего. Есть только наш миг. Она смотрит с какой-то жадной обреченностью, и эта боль в огромных глазах, что вспарывает мое нутро. Мася все та же мася, и уже совсем другая…
Не хочу ее отпускать. Хоть и понимаю, что перехожу недопустимую грань.
— Там скорая приехала, — докладывает горничная, переступает с ноги на ногу.
— Отлично! Пригласи их! И ребенка забери! К няне отнеси. Нечего ему смотреть на такое, — последняя фраза звенит с нотами агрессии.
— Владислав, отцепись ты уже от моей жены, — в тон ей говорит Марк.
Владислав… только так он меня называет. Словно намеренно перечеркивая наше родство.
Бережно укладываю ее на диван. Как от кожи куски плоти отрываю. Мася дрожит, кусает губы, не произносит ни слова. Только смотрит, так смотрит, что я на грани, послать всех… далеко… прижать ее к себе и больше никогда не отпускать…
— Марк, выражения выбирай, — цежу сквозь зубы. И сам ненавижу себя за ревность.
Сын поднимается с кресла на костылях идет к Илоне.
— Милая, ты как? Совсем паршиво? Ну что ж с тобой? — с трудом наклоняется и гладит ее по волосам.
Или мне кажется, или Илона хочет сбросить его руку. Закрывает глаза, тяжело дышит. Словно борется с собой.
— Все… нормально… — шепчет посиневшими губами.
Что с ней? Неужели реально беременна? И ведь этого ребенка она оставит… Он желанный… он зачат в браке… Он от моего сына… Хочется выть, молотить руками стену. Безнадега… что война по сравнению с ней? Там ты знаешь — впереди враг. Есть цели. Есть ориентиры. А тут ты заперт в капкане собственных чувств и погрязаешь в этом омуте все глубже. Захлебываешься отчаянием и продолжаешь жадно поглощать этот яд.
Марк остался с ней, я вышел со Светкой. Это он будет поддерживать жену, а я… я ей никто… Я под замком воспоминаний.
Подхожу к окну смотрю бездумно на сад. А перед глазами ее лицо. Могу дать стопроцентную гарантию, она не знала, чей Марк сын. Такое удивление не сыграть. Ей наша встреча так же обухом по голове, как и мне.
Маська, моя маська, ты ведь сама написала на электронку, что строишь свою жизнь, что счастлива. Неужели с ним? И где ж твое счастье? Почему в глазах столько боли? Что же ты наделала с нашими жизнями? Зачем перечеркнула все?
Я ведь уже и не надеялся увидеть. Ежедневно закапывал свои чувства, запрещал себе думать, а один взгляд, и я пропал. Безнадега… что б ее… Ни надежды, ни веры, ничего, только она… безнадега…
Марк тоже хорош, настолько ненавидит, что сказал про жену в последний момент? Когда я условие выдвинул, чтобы приехал домой. Дурак хотел отношения наладить с сыном.
Ужаснулся, когда понял — он настолько далек, что даже о трагедии не сказал. Бабки нужны были, ко мне не пошел. Его жизнь катилась под откос, а я ничего не знал. Неужели в его сердце только ненависть?
 
А теперь, когда рядом с ним Илона, между нами пропасть станет только больше. Хотя куда уж больше. Итак, чужие люди.
Она вышла за него, была рядом с ним, не бросила. Неужели так сильно любит? От меня-то вон сбежала, убила нашего ребенка. А с ним действительно и в горе и в радости. Только счастье их пахнет горечью. И этого я понять не могу. Не чувствую трепета в их отношениях, или не хочу его видеть? Как распутать эту паутину? Как понять, что в ее голове?
Одно ясно. Я должен держаться на расстоянии. Я отец, и счастье собственного сына должно быть превыше всего. Необходимо перечеркнуть прошлое, вытравить ее из сердца. Ради Марка.
У меня есть Дениска. Он помог мне пережить потерю маси. Он не дал захлебнуться горем. И сейчас появился призрачный шанс наладить отношения со старшим сыном. Об этом должен думать, а не о страстях сердечных. Стар я уже. Песня спета. А Илона молода. Марка поставлю на ноги, и будут они счастливы. Правильные мысли, офигенно правильные, только от них выть хочется. Биться как раненный зверь в агонии.
— У меня есть подруга, у нее своя риелторская компания. Позвоню ей, она найдет им шикарную квартиру, — врезается в мои размышления Светка.
— Зачем? — я все еще там, держу на руках Илону. Болтовня жены, проходит не касаясь моего сознания.
— Они молодая семья, Влад. Им надо жить отдельно. Она может быть больна или беременна. И если ее не заберут в больницу, то ей нужен покой наедине с мужем. В любом случае. А мы будем их навещать. Так правильно. Марк самостоятельный женатый парень, пора выпустить его из-под крыла отчего дома.
— Свет, заткнись, — сейчас нет желания сдерживаться. Если до приезда Илоны, просто старался не замечать ее присутствия. Игнорировал, то сейчас во мне поднимается волна отторжения, такая сильная, что смотреть на нее не могу. — Тот же бред ты повторяла, когда я отсылал его. И к чему это привело? Мой сын инвалид! Он стал чужим! Нет, я пригласил его для сближения, так оно и будет.
— Любимый, — голос становится еще слаще. — Так я ж только за. Но жить под одной крышей, — качает головой, — Это создаст дополнительные проблемы. Надо сближаться постепенно. Пусть живут одни.
— Я сказал, нет. Это не обсуждается.
— Хорошо… хорошо, — пытается обнять. Отшатываюсь как от прокаженной. Сейчас я не в силах контролировать эмоции. Слишком сильно Илона разбередила старые раны. — Ты еще убедишься, что я была права! — поджимает губы.
Отчего-то последние ее слова звучат как проклятие. Мороз пробегает вдоль позвоночника. Явно старею, раз подобный бред приходит в голову.
 Глава 37 
 
— Как это вы не видите причин для госпитализации?! На ней же лица нет! Она зеленая! В доме ребенок! Нужно забрать ее хотя бы на обследование! — отцепившись от меня, Светка теперь не дает прохода врачу.
— Мы взяли кровь. Девушка просто перенервничала, скачок давления. Нужен покой и все. А на днях пусть приезжает к нам, если потребуется, проведем обследование.
— Она ведь беременна? — спрашивает с каким-то отчаянием в голосе.
У меня ощущение, что Светка на грани истерики. Никогда прежде ее такой не видел. Понимаю, она недолюбливает сына, явно не в восторге от наших гостей, но чтобы так себя вести.
— Да, не беременна я! — Илона огрызается. Покраснела. Словно само это слово вызывает в ней волну негодования.
Вздыхаю с облегчением. И ненавижу себя за это. Я должен радоваться, если у Марка ребенок появится, если сын будет счастлив. А вместо этого задыхаюсь от желчи. А мася? Почему она так реагирует? Что у них за отношения? Я обязан во всем разобраться. Надо с ней поговорить. И явно не при всех. Надо найти момент. Прежде чем закрывать дверь в прошлое, необходимо все выяснить.
Светка не унимается и продолжает донимать врача. Марк морщится, но молчит. Я вызываюсь проводить доктора, тот явно вздыхает с облегчением, когда я освобождаю его от своей женушки.