Нарисованная любовь (СИ)

Среди всего этого Фред сказал:
— Эдвин, пойдем, прогуляемся.
— И мы с вами, — поднялась Ани.
Фред остановил ее:
— Нет, нет, мы сами. Попрощаемся с Эдвином по-мужски с наставлениями, советами, может, придется пустить слезу. — Фред засмеялся. — Не надо вам видеть мужского сюсюканья, вы и подозревать не должны, что оно бывает между такими бравыми парнями, как мы. Тем более, каждая из вас все равно выпытает весь разговор, вам же неймется, если пахнет секретом. Трогай, Эдвин.
Эдвин неторопливо покатил коляску по дорожке.
Довольно долго шли молча. Потом Фред заговорил:
— Я действительно хочу поговорить с тобой, сынок. Еще год назад я бы не помыслил завести разговор, не умею я этого. Но все изменилось. Я очень счастливый человек, и это говорю искренне. Я и раньше не жаловался, считал, что живу правильнее всех. А как же: вершил судьбы, привык, что все ждут моего веского единственного правильного решения. И в любви был несгибаем, стоило сделать вот так. — Фред вытянул руку и сделал манящее движение указательным пальцем, — любая прибежала бы с радостью. Влюбился в твою матушку, и все очень легко разрешилось. Так и жил, не ведая, что бывает по-другому. А потом эта катастрофа. Мне теперь так жаль лет, которые я потерял, вычеркнул из жизни своим отчаянием. Слава Богу, что спохватился и дышу полной грудью. Вот видишь — влюбился. Все было по-новому, непривычно. Я уже не манил, а заглядывался, терзался, ждал. А теперь счастлив до неприличия! Так что мой самый главный наказ — никогда не отчаиваться! Что бы ни случилось в жизни, как бы ни повернулось — терпеть, пережидать. Ничего не делается просто так. Нас толкают, пытаются научить видеть, что в жизни есть и другие ценности, и не только те, которые мы выбираем для себя и считаем единственно приемлемыми для нас. Мне так хочется, чтобы ты, Эдвин, был по-настоящему, счастлив!
— Спасибо, отец. — Эдвин неловко погладил Фреда по плечу — У меня все хорошо.
— Я знаю и не сомневаюсь, и жду этого, потому что сейчас… Ведь сейчас ты бываешь счастливым только тогда, когда рядом Дженни, так?
Эдвин молчал.
— Ты ничего не хочешь сказать? — спросил Фред.
— Это очень заметно?
— Нет. Надеюсь, что вижу только я, потому что знаю своего сына. Тебе нужно хорошо разобраться в себе. Человек так устроен, что ему все мало, всегда хочется чего-то еще. У тебя лучшая в мире жена, Анетта — твоя, вернее, наша опора: умная, красивая, современная. Таких ценить да ценить. Я тебя прошу, разберись хорошо, что для тебя Дженни. Может, она как мечта, к которой мы стремимся все настойчивее из-за того, что она недосягаема. Ты — взрослый человек, умеющий видеть реальность, а она такая юная. Дженни еще даже не осознает, что тоже счастлива, когда рядом ты. Нельзя давать ей повод. Первая влюбленность самая страстная, необузданная. Ей тяжело будет сдерживаться и довольствоваться малым. Перехватит твой взгляд, и умрет от счастья. Потом захочется еще такого же и даже больше. Ей трудно понять, что ты никогда не достанешься ей в силу сложившихся обстоятельств. Не давай ей шанса, держись как с сестрой, другом, чтоб не за что было зацепиться и споткнуться. И тебе будет легче. Она все равно выйдет замуж… Ну, Эдвин, — сказал Фред укоряющее, заметив как у сына дернулось лицо.
Эдвин снова промолчал. Фред рассердился.
— Не обольщайся. Дженни никого, кроме тебя, толком не видела. Ей пора любить, вот она и уцепилась за тебя — единственного мужика в ее окружении. Ладно, прости за этот разговор. Я надеюсь, ты понял, насколько он важен и дался мне не так легко, как может показаться. Вам нельзя быть рядом. Когда я ездил попрощаться к твоей тете Энн, я договорился: Дженни поживет у них. Элиза и Керри просто в восторге от этого. Через неделю у Керри день рождения, вы поедете к ним, и пусть Дженни там останется. Ну, всё, закрыли эту тему. Давай я теперь тебя буду хвалить.
— Может, лучше это сделать при всех? — Эдвин пытался шутить.
— Не думаю. Тут есть небольшая хитрость. Я понаблюдал за вами, как вы управляетесь с делами, и остался доволен. Управляющий у нас надежный, Анетта хозяйничает отменно и может показать, что она всё держит в своих руках, а ты как бы при ней. Не зря я назвал ее опорой. Но мне очень понравилось, что ты ничего не упускаешь из виду. Незаметно, ненавязчиво всё направляешь в нужное русло. Рад, что ты у меня такой. Вроде бы поэт, мечтатель, но с неба опускаешься вовремя. В этом вопросе оставляю Вас с легким сердцем. Подумать только, я еду в свадебное путешествие! Видишь, завели мы с тобой родственников в Америке, приходится плыть через океан. Вот на какие подвиги толкает любовь!
 
***
День рождения Керри выпадал на пятницу, но Эдвин с Анеттой и Дженни по договору с тетей Энн в четверг уже были на месте. Старший сын тети Роберт не успевал вернуться домой к празднику, и в отсутствие Фреда Эдвин оказался старшим мужчиной в роду, и принял на себя некоторые обязанности.
Элиза и Керри с неподдельной радостью встретили Дженни.
— Я не видела тебя с самой свадьбы, — сказала Элиза, — как же вышло, что мы не встречались?
— Я не часто гостила у Эдвина и Анетты, жила с отцом у себя, это довольно далеко.
— Теперь я тебя не отпущу, оставайся у нас.
Вмешалась тетя Энн и все расставила по местам.
— Элиза, не тормоши Дженнифер. У тебя столько дел, потом будете болтать. А вы, девочки, идите в дом, займитесь чем-нибудь, у нас и так суета.
Керри запрыгала и завладела рукой Дженни.
— Пойдем в мою комнату. Она просторная и прохладная. Там можно вести себя свободно, а не держаться в рамках для приличия.
— Сколько тебе будет лет, Керри?
— Тринадцать.
— Устраивают такой шикарный праздник! Представляю, как ты рада.
— Я рада, хоть и знаю, что все это не из-за меня.
— Как же так?
— Из-за Элизы. Ей уже девятнадцать, пора иметь жениха. Вот мама и пригласила всю округу, чтоб пообщались, присмотрелись. Потом нас пригласят. Сейчас вообще начнется сезон балов. А я еще маленькая, ездить не буду, зато насмотрюсь на всех у нас. Мамина подруга привезет сразу троих сыновей. Наша Элиза — хорошая партия. — Керри явно повторяла услышанные от матери слова. — И сегодня масса мамочек наставляет своих сыновей.
— Элизу тоже наставляли?
— Наверное. Мама любит всех учить, а мы должны прислушиваться.
— А у Элизы когда день рождения?
— Уже прошел. Его не отмечали, потому что мама хотела, чтоб непременно присутствовал один человек, а его в это время здесь не было. Сейчас он приехал, вот и нашли повод, чтобы затащить его к нам.
— Какой-нибудь высокий чин или особый жених?
— Жених. Так хочет мама. Он такой красивый, увидишь завтра. И имя у него красивое — Артур! Артур Брегг! — Керри выговорила это торжественно и замерла, словно прислушиваясь к звучанию слов.
— Артур? — разинула рот Дженни.
— Ты его знаешь?
— Нет, — быстро ответила Дженни.
— А мы давно знакомы. Артур лучший друг нашего Роберта, часто приезжал к нам. Я и Элиза с ним дружим. Элиза смеется, что он уже жених. А мама сердится, говорит: так часто бывает.
Дженни уже не слушала девочку. Завтра она увидит Артура! Что будет? Зачем она просила: влюбитесь в меня. Вдруг он вспомнит? Это же стыдно. Хотя вряд ли он узнает её. Пошло больше года и кого он видел тогда: тоненькую девочку с косичками в детском платье? А сам был в отчаянном положении. Всё это не важно, главное — она увидит его. Сколько бессонных ночей провела Дженни в мечтах об Артуре, возведя его в ранг главного любимого. Как мечтала, чтоб он оказался на месте Эдвина, когда… Почему заныло сердце?
— Я хочу пить, — заявила Керри, — пойду что-нибудь утащу для нас.
Она убежала.
Дженни подошла к окну. Оно выходило в сад, а в саду стоял Эдвин, окруженный людьми. Те что-то говорили ему, обводя округу руками. Наверное, рассказывали о планах задуманного праздника.
Спрятавшись за шторой, Дженни не сводила глаз с Эдвина. Словно впервые увидела его и замерла, очарованная. Хотелось смотреть и смотреть, ловить каждый вдох. Вот он что-то говорит, кивает, улыбается! Какой он родной, свой!