Мы просили у вечности рай (СИ)

— Поднимайся! — Сразу же повышает голос, сжимая руки в кулаки. Хочется рассмеяться в голос, но я настойчиво сдерживаюсь, томительно наблюдая за всплесками его агрессии.
— Хочешь увидеть мое обнаженное тело? Соскучился, любимый?! — Провоцирую, начиная дразнить. Злить еще сильнее. Возможно, подобное состояние Кинга больше разжигало огонь в крови. Будоражило страсть, которая по-прежнему существует. Как бы Эмир не сопротивлялся самому себе, его тело все еще реагирует и возбуждается.
— Выйди с ванны, или я помогу тебе это сделать. — Сквозь зубы. Делая шаг навстречу. Чертовски нравиться дразнить его монстра, который поддается дрессировке только мне. Нехотя поднимаюсь из воды, бесстыдно демонстрируя своему мужу нагое тело. Эмир резко шагает, не выдерживая хватает меня за шею. Волоком вытаскивает из ванной, ставя перед собой.
— Откуда злость, милый?! — Спрашиваю, прекрасно зная ответ на свой вопрос. Представляя как милая расстроенная девочка, слезно жаловалась своему господину на мое появление и огорчающие слова.
— Я уничтожу твою жизнь, если еще раз увижу рядом со своим домом. Амани, — сдавливает пальцы на шее, начиная душить. Впервые замечаю в его взгляде такое животное безразличие. Пустоту и холод, — не смей больше приближаться к Альби. — Рычит, показывая, что готов разодрать меня на куски голыми руками. Раздавит, не задумываясь, чтобы разрушить обременяющие узы нашего брака.
— Убьешь меня?! — Нахально спрашиваю, злобно смотря в такие же злющие глаза.
— Я верну тебя в клинику, чертова сука! — Еще больше надавливает пальцы, лишая меня возможности сделать хотя бы мизерный глоток воздуха. Наклоняется, практически прикасаясь кончиком носа к моему носу. Дышит рвано, едва сдерживая истинную злость. Бурлящую в венах. — Сгниешь. И никто больше не посмеет вытащить тебя оттуда. — Грозит, и я ощущаю, что он отдает отчет собственным словам. Ради благополучия своей Альби, готов поступиться моей жизнью, и окончательно загубить ее.
— Я гнила там… — Начинаю глухо кашлять, захлебываясь скопившейся слюной во рту. Пытаюсь вырваться, ощущая недостаток кислорода в легких. Но Эмир не намерен расслаблять впившиеся пальцы. — Чертовых три года гнила, Эмир. Отпусти! — Хриплю, чувствуя легкое головокружение. Ноги ватными становятся. — Каждый день был похож на вечность. Ты знал это, но не пытался даже помочь! — Надрывно. Из последних сил. Рассчитывая на то, что Эмир успокоиться и отпустит.
— Наверно от безнадёжности ты закрутила роман со своим лечащим врачом?! — Ехидно усмехается, наконец, небрежно отпуская. — Позволяла ублажать тебя языком. Или это был один из методов лечения твоего сумасшествия? — В его словах нет ни толики ревности. Злости. Ничего. Лишь унизительная интонация, превращающая меня в дешевую шлюху, которая больше ничего для него не значит.
— Ты пожалеешь о своих словах, Эмир. — Начинаю тереть пальцами, жгущую кожу на шее.
— Немедленно возвращайся в Эмираты. Можешь считать это приказом. — Зрачки мгновенно расширяются, затмевая глубокий карий оттенок. Где-то в глубине души ощущение полного поражения. Обиды и горечи. Но я не позволю Кингу увидеть эти слабые стороны. Эмир разворачивается, начиная быстрыми шагами направляться к выходу. Скрывается в дверном проеме, оставляя еще одну кровавую рану на моем разодранном сердце.
— Я больно ударю, Эмир. — Проговариваю тихо, понимая, что он уже не услышит этих слов. — Вырву твое любящее сердце. И ты вернешься ко мне. Ведь такого судьба, которую не способна изменить даже смерть. — Облегченно выдыхаю, осознавая, что не смогу остановиться. Продолжу идти напролом, защищая и отвоевывая то, что мне принадлежит. По головам. Пачкая руки чужой кровью. Даже если от боли начнет сдавливать нутро. Не сдамся. Борясь за свое будущее, нужно рассчитывать только на себя. Никто не усмирит и не остановит моих демонов. Судьба даровала мне шанс, и я его не упущу.
  
Глава 33
 
Клео. Два месяца спустя…
Наше прошлое продолжает лежать на дне души. Изредка напоминая о своем существовании. Но я изо всех сил стараюсь уклоняться от негативных ощущений, и не поддаваться власти воспоминаний. Потому что сейчас именно то период в моей жизни, когда хочется просто наслаждаться имеющимся счастьем. Внезапно появившийся в моей жизни, Эмир Кинг стал непредсказуемой ее стороной. Самой значимой и дорогой. Безусловно, я не забыла о существовании своей семьи. Отца. Брата и его жены. Племянницы. Но я отчетливо понимала, что за такой долгий промежуток времени они, скорее всего, смирились с моим исчезновением. Если я позволяла своему разуму тонуть в подобных мыслях, сердце начинало изнывать от боли. Осознавала, что мои раздумья ни к чему не приведут. Возможно, очень скоро, я смогу уговорить Эмира на то, чтобы он дал разрешение хотя бы позвонить в Лас-Вегас. Одна минута разговора, в которой я успею рассказать Нику, о том, что сейчас происходит в моей жизни. Успокоить, подарив веру папе, ждущему свою дочь. Рано или поздно это обязательно произойдет. За последние несколько месяцев мы с Эмиром стали очень близки. Родственные души, которые учились понимать друг друга безмолвно. Была уверена, что Кинг принадлежит лишь мне. Амани больше не напоминала о своем существовании. С одной стороны, изучив ее мерзкий характер, опасалась. С другой, рассчитывая на благоразумие этой женщины, надеялась, что она приняла выбор своего мужа, и больше не станет вмешиваться в его жизнь. Мы же с Эмиром были одержимы. Старались ни на минуту не расставаться, чтобы не нарушать хрупкую связь, сотканную по крупицам. Бережно и кропотливо. Но все же реальность, порой нарушала планы, и Эмиру сегодняшним утром пришлось уехать в Европу, решить кое-какие важные вопросы, связанные с его бизнесом. Нехотя расставались, не в силах оторваться друг от друга. Ощущала, что это долгая разлука принесет тоску и печаль в мое одинокое существование. Прохожусь по комнате, отыскивая взглядом сандали. Чтобы не сходить с ума в этом огромном доме, решила отправиться к Назаре в племя, и провести в ее компании немного времени. Быстро обуваюсь, и выхожу из нашей спальни, вальяжно направляясь в сторону гостиной. Ужасно хотелось чего-нибудь кислого. Заметила, что в последнее время я стала страстно желать те продукты, которые раннее практически не употребляла в пищу. Добираясь до гостиной, замечаю на столике холодный лимонный щербет. Несдержанно накладываю целую креманку, моментально начиная жадно, есть его ложкой. С аппетитом, который не особо был свойственен для меня. Растаявший сок, льется по губам, которые я тут же облизываю, блаженно прикрывая глаза. Черт! Не знала, что это может быть настолько вкусно. Докладываю еще несколько ложек, облизывая липкие подушечки пальцев. Настолько увлеклась поеданием щербета, что даже не сразу заметила, как в гостиной появилась Зураб, держащая в руках большой поднос со свежими фруктами, нарезанными крупными дольками.
 
— Господин Эмир, так балует вас госпожа Альби. — Девушка ставить поднос передо мной, и становиться напротив. Кидает взгляд на раскрытую бархатную коробку, в котором находиться дорогое и роскошное рубиновое колье. Эмир преподнес мне его вчерашней ночью, но из-за того, что произошло после, я даже забыла о его существовании. Усмехаюсь, с румянцем на щеках, вспоминая ту безумную страсть, которая утопила в покрове ночи. Зураб нерешительно наклоняется, прикасаясь пальцами к идеальным крупным камням.
— Эти побрякушки не имеют никакой ценности, Зураб. — Не выдерживая беру дольку апельсина, откусывая кусочек вместе с кожицей. — Сердце Эмира, вот самый дорогой для меня подарок. — Говорю с твердостью, ощущая трепетное чувство в душе.
— Вы так уверены в себе, госпожа Альби, — Зураб замолкает, словно пытаясь подобрать подходящие слова, — но ведь господин Кинг окружен женским вниманием, и мне кажется, ему это нравиться. Я видела, — она несмело проходиться по комнате, — как недавно он флиртовал с младшей дочерью посла, который был приглашен для деловых переговоров. — Знала об этом, и находилась в доме, но не могла позволить себе нарушить планы Эмира. Он ни за что бы меня не предал. — Красивая девушка. Арабские мужчины с горячей кровью, очень любят таких. Блондинок с голубыми глазами. Они так контрастно смотрятся на фоне местных женщин. — Подрагивающим голосом, боясь либо расстроить меня, либо разозлить.