Мы просили у вечности рай (СИ)
— Нет! — Клео жмурит глаза, а я, замахиваясь со всей дури, ударяю в стену в паре сантиметров от ее головы. Не в силах остановиться, продолжаю раздалбывать стену кулаком. «Laqad qataltani»(Ты меня убила) произношу фразу на арабском, но Клео никак не реагирует на нее. Трясется от страха, позволяя мне выплеснуть весь гнев. Физическая боль, должна затмить сердечную. Но не выходит. Я дал себе слово не причинять ей вреда. Сидя на полу гостиной, думал ворваться в ее комнату, и вышвырнуть из своего дома. Отдать ей свободу, о которой Альби так отчаянно мечтает. Но не смог. Останавливаю удары, резко хватая Клео за подбородок. Поворачиваю ее голову, немного наклоняясь. Смотрю в бездонные глаза, начиная тонуть.
— Думаешь, я способен причинить тебе боль? — Не сдерживаюсь ору напротив ее губ, мечтая скорее прикоснуться. Искусать до крови. Сильнее сжимаю пальцы, наверняка причиняя немного боли. Но она должна быть сладка. — Посмотри, Альби, я разобью в кровь собственные руки, но не опущусь до того, чтобы ударить тебя. — Неистово впиваюсь в губы, начиная страстно целовать. Прикусывать, издавая рычащие звуки. От безжалостной злости и возбуждения, которые накрывают с головой. Рассудка напрочь лишают. Трогаю рукой ее бедро, стискивая кожу. Ниже. Хватаю за ногу, отрывая ее от пола. Толкаюсь вперед, прижимая Клео к стене. Врываюсь в жаркий рот языком, лаская ее язык.
Глава 21 Часть 2
— Эмир, что происходит? — Рваным шепотом. Прикрывая на миг глаза.
— Как ты можешь выглядеть такой невинной, Альби, — от отчаяния все мышцы на теле судорогой сводит. Дышу с ее рта, понимая, что она самый необходимый воздух. Со всей дури кусаю за нижнюю губу, ощущая во рту горячую кровь, — имея душу самой настоящей шлюхи. — Горько ухмыляюсь, вспоминая, как моя девочка позволяла чужим руками и губам ласкать ее тело. — А мне… — Казалось, кто-то душить начинает. Лишает меня всего и сразу, — ни черта не позволяешь. — Голова дико кружится. В затылке что-то бешено пульсирует. Все мое тело один оголенный нерв. Воспаленный до предела.
— Это не так. — Качает отрицательно головой, пытаясь противостоять. Убедить в неправильности моих суждений.
— Я накажу тебя, Альби. — Немного наклоняюсь, подхватываю Клео на руки. К себе прижимаю. Так тесно, насколько это может быть возможным. Испугана. Во власти страха и животного возбуждения. — Этой ночью я больше не стану сдерживаться и ждать твоего разрешения. Буду трахать. Так, как давно этого хотел. — Разрезая тишину своим громким голосом. Чтобы эта несносная девчонка смирилась, что скоро расстанется со своей невинностью. Станет навсегда моей. — Вспоминая эту ночь, будешь до конца своих дней знать, чья ты. Прикасаясь к себе, будешь помнить мои руки и губы. — Быстрыми шагами пересекаю гостиную, выходя в коридор. До дверей моей спальни, которые оказываются открытыми. Никто из девушек, имеющих со мной отношения по контракту, не спал в моей постели. — Я стану первым и единственным мужчиной в твоей жизни, ты слышишь меня, Альби? Единственным?! — Не утихая. Не в силах усмирить внутреннюю бурю. Прохожу в свою спальню, небрежно приземляя Клео на большую кровать. Во всю представляя, как немедленно сорву с нее одежду, и войду в желанное тело. Без прелюдий и нежностей. Она их не заслужила. Дикий, животный секс. Ощущения на грани отчаяния. Смотрю, не отрываясь. Клео ерзает на кровати, двигаясь, словно хочет укрыться от меня. Смотрит напугано, но в то же с вожделением и похотью во взгляде. Прекрасно осознавая, что будет происходить дальше. Не приму ее отказа. Больше не станут оттягивать этот момент. Альби похожа на ангела в этой шелковой белой сорочке. На искушенную девушку, знающую о своих желаниях. Нелепо пытается скрыть их от меня, вытесняя чувство страха на первое место. Мечтает запутать, чтобы я остановился и пожалел. Нет! Больше она не сможет управлять моим разумом и сердцем. Все в моих руках. Глаза в глаза. Расстегиваю рубашку, скидывая ее с плеч прямо на пол. Клео провожает взглядом каждый мое движение. Дрожит, смыкая губы. Будто хочет что-то сказать, но тщательно сдерживает себя. Злиться начинаю. Ее невинность давно потеряно, так почему же так отчаянно она пытается ее сохранить?! Крупные красные камни на ее шее напоминают капли крови. Грани сверкают на свету, при каждом подрагивании тела. Клео продолжает завороженно наблюдать за мной. Это колье чертовски сексуально смотрится на ее белоснежной коже. Сделанное специально для нее. Неимоверно хочется заклеймить. Присвоить все себе. Альби только моя девочка. Моя! Мысленно рычу, прищуривая глаза. Забираюсь на кровать, нависая над ней. Упираюсь рукой в матрас около ее головы, и Клео вжимается в кровать, немного прикрывая глаза от испуга. Не смогу остановиться. Приказать себе не притрагиваться к этому соблазнительному телу. Слишком долго изнывал от желания обладать ей. Заниматься сексом беспрерывно, и плевать, что у нее до меня не было никакого опыта.
— Эмир, нет! — Часто дышит, из последних сил пытаясь меня остановить. Лезу в карман, доставая ту самую записку, которую она так умоляюще просила передать Флеминга своей семье.
— Если ты смелая, то посмотри мне в глаза! — Повышаю голос, проговаривая прямой ей в лицо. Клео словно не слышит моих слов. Трясти от гнева начинает. — Я сказал, посмотри на меня! — Ору, от чего она вздрагивает, распахивая глаза. Зрачки моментально расширяются, и цветная радужка практически исчезает. Сжимаю в кулаке записку. Без лишних объяснений Клео понимает все. — Я предупреждал, моя девочка, что предательство будет наказано. — Усмехаюсь, выбрасывая записку в сторону. Сжимаю тонкую шею пальцами, отрывая голову Клео от кровати. Почти прикасаясь губами к ее губам. Ощущая на них рваное горячее дыхание. Рассудок мгновенно затмевается. Каждая мышца на теле напрягается до предела. Возбуждение мощными импульсами встряхивает, делая мой член невыносимо твердым. Если не трахну ее немедленно превращусь в полоумного. В сумасшедше больного. Не выдерживая в губы впиваюсь. Пробираюсь языком в рот, подавляя сопротивление. Клео хватается рукой за мое плечо, пытаясь оттолкнуть. Больше не позволю ей властвовать. Слишком сильная потребность и голод. Начинаю лихорадочно кусать ее губы, от чего Клео постанывает. Боль, смешанная с наслаждением. Ей понравиться то, что я сделаю.
— Мой грязный ангелок, — в рот. Не прерывая сумасшедшего поцелуя. С каждым движением углубляя его. Посасывая податливый язык. Клео слегка откидывает голову назад, позволяя терзать ее рот. — Значит, тебе понравились поцелуи американца? — Бессознательно спрашиваю, мечтая получить отрицательный ответ. Огонь в ее глазах стремительно разгорается. Выжигая внутри моей души огромную дыру.
— Да! Понравились. Ты слышишь меня, Эмир, очень понравились! — Кричит прямо в лицо, совершая самую роковую ошибку в своей жизни. Старается быть уверенной и дерзкой, чтобы своими словами больно сделать. Исцарапать все еще живые закоулки моего сердца. Приподнимаюсь, хватая за вырез ее сорочки. Со всей дури начинаю тянуть в разные стороны, разрывая тонкую материю. Со злости. С громким характерным треском. Выдергиваю разорванный кусок ткани, небрежно кидая его на пол. Оставляя Клео в одних кружевных трусиках, с которыми ей тоже придется расстаться. На шее остается массивное колье, которое придает сексуальности. Внутренности жгут. Сердце буйно грохочет за грудиной.
— Ты пожалеешь о каждом сказанном слове, Альби. — Наклоняюсь, кусая ее за шею. В том месте, где импульсивно дергается сонная артерия. Языком облизываю, спускаясь ниже. К ложбинке между грудей. — Будешь молить, чтобы я целовал. — Начинаю игриво дразнить, угрожающе говоря каждое слово. — Чтобы трахал тебя, не останавливаясь. — Продолжаю целовать, с силой прикусывая сосок. Зажимаю его между зубами, оттягивая на себя. Клео приоткрывает рот, начиная хватать воздух. Губы пересохшие облизывает, смотря пьянеющим взглядом. — Только я, и никто другой. — Перехожу на шепот, и она прекрасно слышит каждое сказанное слово.