Острова объяты тьмой (СИ)
— В пещеру к крыланам заглянул, — ответила Мишель.
— А-а-а-а-а! — тут же вторило ей с кушетки напротив.
— А нечего было будить мирно спящих зверей.
— Что ты там вообще делал, Эдик? — обеспокоенно спросила Аня.
Вид длинных кровоточащих царапин на лице её коллеги вызывал брезгливую смесь жалости и отвращения, но девушка даже не пыталась это скрыть. Не из злорадства или мести, а просто потому, что Эдуард, даже не заслуживавший таких увечий, наверняка на них нарвался сам.
— Ш-ш-шлучавно… — с трудом пробормотал парень, переводя перепуганный взгляд на Аню.
— Чего? — не поняла она.
— Случайно, — перевела Мишель. — Вдобавок ко всему в джунглях его укусила ядовитая змея. Антидот я вколола, но опухоль пошла на слизистую, и говорить нормально он пока не может.
— И Тимур тут, конечно же, не при чём, — саркастично процедила Аня.
— Не-е-е… — Эдик попытался замахать руками, но те, как и всё остальное тело, были прикованы к кушетке. Даже голову предусмотрительно закрепили ремнями так, чтобы пациент не мог сделать ни малейшего движения в сторону.
— Гляди, как пыжится, — хмыкнула врач, поднося к своим глазам тонкую дужку хирургической иглы.
— Ты знала, что Тим всё это спланировал? — хмуро поинтересовалась Анна.
— Нет, милая, голова Сеймура — тёмный лес. Он никогда никого не посвящает в свои планы и никому ничего не рассказывает.
Пинцетом прихватив края самой глубокой раны на лице Эдика, Мишель одним выверенным движением проткнула кожу иглой, от чего пациент истошно взвыл от боли. Кляп из скомканного бинта тут же пришёлся ему точно меж зубов, и стоны стали приглушенней, да и сам парень под угрожающим взглядом врача как будто бы решил вести себя чуточку потише.
— Мужчины такие дураки, когда влюбляются, — как ни в чём не бывало проговорила Мишель. — Молчишь, дорогая? Значит, он и признаться успел, ну, надо же… и что ты ответила?
— А он дал ответить?! — возмущенно буркнула Аня, усаживаясь на табурет у медицинского стола. — Нет, ты только послушай: сначала меня отшил, потом сам признался, а затем опять отшил!
— Ох, Сеймур, — покачала головой собеседница, преспокойно продолжая накладывать стежки.
— Ты спроси, почему он это сделал!
— И почему же?
— Потому что плохой человек и, о, боги!.. — Анна умолкла в полной драматизма паузе и картинно приложила руку ко лбу. — Мне не место рядом с ним!
Вторило ей лишь очередное, полное страданий мычание Эдуарда, на что девушка ворчливо произнесла:
— Да дай ты ему обезболивающее.
— Обойдётся, — отмахнулась Мишель. — Энни, я думаю, что Сеймур просто боится.
— А мне было совсем не страшно, когда человек, которого я столько лет знаю, вдруг заявил, что выкрал меня и замучил моих коллег, следуя плану в своей башке?!
— О, милая, я понимаю твоё негодование, — мягко донеслось в ответ. — Но хочу тебе также напомнить, что я была врачом Сеймура едва ли не с младенчества.
— То есть в этой ситуации ты на его стороне? — нахмурилась Анна.
— И в этой, и в любой другой. — На ярко накрашенных губах Мишель появилась извиняющаяся улыбка. — Всегда.
Девушка умолкла и перевела свой помрачневший взгляд к ослепительно-белому холодильному шкафу, что стоял прямо напротив. С его стеклянных полочек на Аню словно бы с укоризной взирали ампулы раствора свёртываемости крови.
Для миллионов людей на этой планете услуги личного врача являлись не просто роскошью, а чем-то столь далеким от реальной жизни, что увидеть подобное можно было лишь в кино или сериалах. Но впервые оказавшись здесь, в кабинете Мишель, Анна не стала с интересом вертеть головой в попытках осмотреть дорогостоящее медицинское оборудование. Не стала она расспрашивать и о препаратах, явно сделанных на заказ в самых передовых лабораториях современности. Девушка старательно прятала глаза, всё порываясь быстрее покинуть пределы светлой, стерильно-чистой комнаты, с нежным узором голубых лилий на широких ромбовидных плитах пола.
Беспокойство — вот что она испытывала каждый раз, приходя к Мишель на перевязку. Тревожное и какое-то ранимое, оно заполняло сердце до краёв и постоянно заставляло Анну переживать собственную беспомощность. Ту самую, которую ощущаешь, когда близкий тебе человек чем-то неизлечимо болен.
— Это ведь не повод причинять вред другим, — почти жалобно отозвалась Аня, вздрогнув из-за раздавшегося со стороны кушетки стона. — Прошу, не делай ему больно только потому, что Тим так сказал.
— О, нет, он не говорил. — Мишель затянула нить на ране в узел без особой аккуратности, едва дернула, несильно и почти не нарочно, а после похлопала Эдика по здоровой, вмиг скривившейся в муках щеке. — Умничка.
— Тогда зачем ты…
— Сеймур держит данное тебе обещание не вредить никому. Но я-то ничего не обещала. И мои нынешние негуманные действия продиктованы лишь собственной мстительной натурой, не более того. Это ведь совсем несправедливо, что твои коллеги могут проткнуть меня вилкой, — Мишель осторожно помахала своей перебинтованной ладонью, — и им за это ничего не будет.
— Никто бы не пострадал, если бы Тимуру не пришла в голову гениальная мысль затащить всех на свой остров!
— Ну-ну, не сердись, птичка. Вам просто нужно… — Мишель смолкла на полуслове — отвлеклась на захрипевшую рацию, что лежала в кармане её халата. — Вот чёрт! Энни? Энни у меня! — тут же прокричала она в микрофон. — Да, я поняла!
— Что случилось?! — взволнованно спросила Анна, наблюдая за тем, как Мишель заметалась по кабинету.
— Хватай под столом чемоданчик и бегом за мной! — тоном, не терпящим возражений, тут же распорядилась врач. Пока девушка соображала, насколько всё серьезно и какой ещё чемоданчик ей нужно хватать, Мишель успела скинуть с себя халат, достав откуда-то из-под кушетки болотного цвета брюки и тяжеленные шнурованные ботинки.
Послышавшуюся за стеной автоматную очередь практически сразу прервал грохот очередного взрыва. Настолько оглушительного, что дребезжащие оконные стекла должны были вот-вот рассыпаться на миллион осколков, но этого не произошло.
Мишель, умудрившись переодеться и в пару быстрых движений открепить ремни от конечностей Эдика, взвалила тощее, постанывающее сквозь кляп тело на своё плечо. Строить из себя пострадавшего парню просто не дали: весьма бесцеремонно потащили к выходу с попутными угрозами оставить тут подыхать, если не начнёт перебирать ножками самостоятельно.
— Бежим к тренировочной площадке за виллой. — Врач целеустремленно направилась по коридору в сторону кухни.
— Что случилось? — вновь спросила Анна, стараясь не отставать от неё.
— На месте объяснят. Но пока не доберёмся, чтобы от меня ни на шаг, поняла?
— Да.
***
За высоченной зеленью кустов у самого края тренировочной площадки им пришлось затаиться, потому что возле стоек с длинными бамбуковыми жердями кто-то был. Двое, в темном камуфляже с тяжеловесным оружием в руках. Отчего-то Аня сразу поняла, что к здешней охране они не имеют никакого отношения.
— Зачем ты… — прошептала она, завидев, как Мишель в одно точное касание лишает Эдика сознания и очень тихо опускает его тело на землю, а затем прикладывает палец к губам, жестом показывая поставить чемоданчик, который девушка всё это время сжимала в руках. Открыв его, врач аккуратно извлекла кожаный чехол, в чьих узких отделениях обнаружились тонкие, длинною с вязальную спицу метательные иглы.
Поскольку Анна выросла в семье, где каждого мужчину с младенчества учат охотиться подручными средствами, как бросают тяжелые ножи, она видела бессчетное число раз. Но два лёгких, столь неразличимых глазу взмаха в исполнении Мишель смотрелись, будто движение в танце, а не смертоносный укол, который тут же с точностью до дюйма получили два стоящих на тренировочной площадке человека. Как их тела падают на землю, Аня разглядеть не успела. Чужая хваткая рука сомкнулась на запястье девушки, и её потащили в сторону джунглей.