Падение Твердыни (СИ)

Через два часа, к собору собрался практически весь город. Весть о том, какие реликвии Венецианец привёз из Иерусалима, облетели Венецию и люди, бросая все дела и работу, шли сюда целыми семьями. Когда все аристократы прошли через собор, туда стали пускать всех подряд, но священники уже выстроились рядами, не давая людям слишком долго задерживаться у реликвий, но зато объясняли, что это, поскольку конечно многие не умели читать.
Выходящие из собора люди были просто потрясены увиденным, и многие шли в огромный хвост очереди, чтобы увидеть их ещё раз. Громкие молитвы и песни, слышались то там, то тут, и взгляды, которые устремляли на меня люди, начинали меня пугать.
— Сегодня, самый сложный день в твоей жизни, Витале, — произнёс стоящий рядом со мной кардинал Альбино, — тебе нужно помнить о том, что ты просто человек, хоть и принёсший в мир столько добра.
— Гордыня — самый страшный грех кардинал Альбино, — я повернулся к нему, — я буду молиться, чтобы Господь оградил меня от подобных мыслей.
— Это правильно Витале, — кивнул он.
— Думаю, нам пора во дворец, — обратился я к нему, — отметим возвращение столь ценных вещей в христианский город и храм.
— Собор будет открыт всё время? — поинтересовался он у меня.
— Да, круглосуточно, сами видите, сколько людей, — я показал ему на десятки тысяч жителей, занявших всё свободное место в округе.
— И будет их ещё больше, когда вести достигнут Европы, — покачал он головой, — я поддерживаю это решение, нужно будет только устроить сменяемость братьев, дежурящих у алтарей вместе с твоими стражами.
— Распоряжусь, — согласился я с ним, поскольку так и планировал сделать после увиденного сегодня, — думаю даже лучше сделать три-четыре смены и выбирать только лучших, чтобы они чувствовали, что это награда за их веру, а не повинность.
— Поддерживаю, — он позвал патриарха и тихо ему сказал несколько слов, тот согласно кивнул, перекрестился и отошёл к своим людям.
— Спасибо вам сеньор Шешет, — Альбино повернулся к доктору, который так и стоял рядом с нами, а его другие врачи, экстренно вызванные из больницы вместе с медсёстрами, оказывали помощь людям, которые и правда не выдерживали духоты стояния в очереди, или же уже внутри от увиденного. Я об этом как-то забыл, а вот сеньор Шешет быстро и без моей подсказки сам всё организовал.
— Это мой долг ваше высокопреосвященство, — улыбнулся он с поклоном, — тем более, для меня это тоже очень волнительно, видеть реликвии, к которым прикасался Он, это просто невероятно.
— Идём? — предложил я, видя, что они стали спокойно говорить друг с другом, обсуждая случившееся.
Во дворце Дандоло уже начал собираться народ, но первым ко мне подошёл король Ричард, вторым после кардинала увидевшим реликвии в соборе.
— Просто невероятно Витале, у меня нет слов. Может отдашь что-нибудь и мне? Я бы хотел иметь у себя подобные реликвии.
— Эти, не будут отданы никому, ваше величество, — я покачал головой, — они слишком дорого мне достались. Я хочу, чтобы они были доступны любому христианину, а не заперты в личном храме какого-либо правителя. Надеюсь, Святой престол поддержит меня в этом решении.
Он недовольно поморщился, но спорить не стал, отойдя к отцу и маме, приветствующей гостей. Вокруг него, стоило только отойти от меня, тут же образовалось кольцо из аристократов и его вассалов, королю было чем заняться и без меня.
— Ваше высокопреосвященство, — ко мне, держась за руки, подошли сияющие Агнесс и Людовик, — это такой праздник! Такое благо! Спасибо вам!
Они поклонились и я, с кардиналом Альбино, благословили обоих.
Вскоре, подошли, бледные от страха и двое новобрачных.
— Простите сеньор Витале, — Паола едва не падала, держась на руку графа.
— Мы позже об этом поговорим, — спокойно ответил я, обняв Анри, — поздравляю, раз уж так случилось.
— Спасибо Витале, — он извиняющее развёл руками.
Когда они отошли, кардинал вопросительно на меня посмотрел.
— Епископ Кастелло заслушивает архиепископство, — ответил я, — можно будет мне его возвести в сан?
 
— Если твоей епархии, то сколько угодно, — кардинал Альбино чуть слышно хмыкнул.
— Вы кстати знакомы с наследным принцем Англии? — спросил я у него, увидев Эдуарда, которого окружила толпа венецианских девушек, вместе со своими матушками и он явно нуждался в спасении.
— Не имел чести.
— Давайте я вас познакомлю, связи в королевских домах всегда будут полезными, — я повёл его, словно ледокол раздвигая людей, — Эдуард! Можешь подойти ко мне?
Принц облегчённо вздохнул и благодарно мне улыбнулся, извиняясь перед дамами и быстро слиняв ко мне. Где я и познакомился их с кардиналом. Вечер продолжился и ещё целую неделю в городе продолжались празднества, поскольку люди хотели увидеть все священные реликвии.
И конечно же, как это всегда бывает, к Ричарду в этой огромной толпе, его окружавшей, просочились-таки жополизы, поздравившие его с грандиозным событием — ещё одним родством между европейскими монархами, осуществившемуся благодаря свадьбе его племянницы Элеоноры Бретонской с королём Франции. Лицо короля, нужно было видеть в этот момент, и понятное дело он тут же прибежал ко мне, требуя объяснений. На что я сделал невинное лицо и удивлённый вид, спросив его в ответ, как он себе представляет, чтобы я этому способствовал, если отбыл из Англии вместе с ним? Не зная подробностей случившегося, он смутился и проворчал, что чует подвох, но и правда, я был у него перед глазами всё это время. Немного успокоившись, он отправился узнавать, как его матушка на это согласилась, а я молиться, чтобы он узнал об этом уже в Лондоне.
  
Глава 34
 
24 февраля 1205 года от Р.Х., Венеция
Не успели мы проводить короля Англии, который отбыл в весьма смятённых чувствах, поскольку с одной стороны, он вроде как был всеобщим героем и победителем Крестового похода на Иерусалим, а с другой — эта непонятная свадьба, произошедшая в обход его желаний. Он всё ещё подозрительно косился на меня при упоминании этой новости, но я всегда делал придурковатый и удивлённый вид, чтобы его успокоить. Так он и ушёл на моём корабле вместе с сыном, оставив Людовика у меня, поскольку прибыл гонец от сенешаля Франции, уведомивший меня письмом, что король Филипп II Август решил посетить Венецию с частным визитом вместе с супругой, и не будет ли для меня труд, устроить ему встречу, поскольку мы близко знакомы. Я тут же ответил, что конечно, его величеству не о чём волноваться, всё будет по-королевски, но сначала нужно получить добро от родителей, так что попросил гонца подождать меня, вручив ему десяток золотых монет за труд. Тот низко поклонился и поблагодарил за щедрость.
Улыбаясь и представляя их лица, я отправился в спальню к родителям, поскольку было раннее утро, даже отец ещё не встал.
— Вы ведь не против, если у вас в доме, погостит ещё один мой хороший знакомый? — зашёл я внутрь, когда после долгих, аккуратных постукиваний мне никто не отвечал. Стоявшие слуги рядом, испуганно вздрагивали, от каждого моего стука в дверь хозяев. Устав ждать, я просто вошёл внутрь. Мама спала, а отец сонно поднялся на подушке, от шума, который я устроил.
— Витале, — он потёр глаза, моргая и отходя от сна, — а эти новости никак не могут подождать ещё два часа, давая нам поспать?
— Мне гонца надо обратно отправить, — отрицательно покачал я головой, — ну так что?
— Я не понимаю, почему ты спрашиваешь, — он покачал головой, — как будто тебя это когда останавливало, но конечно, мы окажем ему достойный приём.
— Отлично! — обрадовался я, поворачиваясь, чтобы выйти.
— Витале стой! — остановил меня голос просыпающейся матушки, — Энрико ты не те вопросы задаёшь сыну!
Попеняла она отцу и спросила уже у меня.
— Витале, а что это за твой знакомый?
— Король Франции, — отмахнулся я, словно это был обычный дворянин, — я вам говорил, что он попросил Людовика не отправлять с Ричардом, поскольку хочет сам его забрать, при поездке ко мне.