Ветер с севера (СИ)

— Опять гонялась за призраками? — с самого порога приветствовала ее Ана.
— А ты-то чего не спишь?
— Не могу, пока дверь нараспашку. И тебе не стоит мотаться по ночам наедине со своими странными идеями, ловя ускользающие ветра.
— Только безумец может сунуться к Тир Серебряной, даже если она едет одна, — высокомерно ответила та.
— А что, их мало на дорогах? — возразила Ана, думая совсем не о них, а о недавнем госте, не по своей воле покинувшем дом госпожи.
«Сукин сын затаил злобу. Это очевидно каждому, кроме этой сумасшедшей гордячки… А может, она как раз очень хорошо все понимает? — Ана с беспокойством взглянула на Тир. — Тогда она, должно быть, сама ищет встречи с роком, испытывая то ли себя, то ли его».
Тир подошла к своей спальне, поколебалась мгновение, прислушиваясь, потом подняла руку, чтобы стукнуть, обозначая свои намерения, но, осознав всю комичность ситуации, решительно толкнула дверь. В комнате царил полумрак, лишь в камине тлели дрова. Кэлибор спал, по-мальчишески подложив обе ладони под щеку. Куиниэ сидела у самого огня и неотрывно смотрела на его переливы.
— Иди спать, — негромко произнесла Тир.
Та нерешительно поднялась.
— А как же он?
— Никуда он не денется.
— Может, все-таки лучше я…
— И это говорит благовоспитанная юная эльфийка из знатного рода целомудренных лесных! Ночь наедине с молодым красавцем… Что станет с твоим добрым именем, цветочек?
— А ты можешь быть злой, — негромко ответила Куиниэ и медленно пошла к выходу.
Тир перехватила ее на полдороги:
— Не обижайся. Иногда слова летят впереди мыслей. Я не хотела причинить тебе боль.
— Ты имеешь на это право, не так ли? К чему тогда извинения?
— Иди, — решительно сказала Тир.
Куиниэ вышла, а ее госпожа, хмурясь, начала стелить себе на тахте. Сердилась она на самое себя за внезапно проснувшуюся сентиментальность, которая делала ее отношения с молодой рабыней… да и с Кэлибором тоже более чем странными и запутанными.
Несмотря на все эти метания Тир заснула сразу, едва голова ее коснулась подушки, а проснулась внезапно. Будто кто толкнул ее в бок. В комнате, лишенной окон, стояла абсолютная тьма. Огонь в построенном ей по особому заказу гномами камине, в котором можно было жечь не мертвое дерево, а дорогущий каменный уголь, пропитанный подземными газами и какой-то гномьей магией, уже давно догорел. Сонно потягиваясь, Тир поднялась и на ощупь нашла подсвечник и огниво. Теплый желтоватый свет выхватил из мрака ее стройную фигуру.
Приоткрыв один глаз и затаив дыхание, Кэлибор наблюдал за гибкими движениями обнаженной красавицы. Под утро в комнате стало довольно холодно, и небольшие розовые соски Тир поднялись, словно их долго целовали… Кэлибор ощутил острый приступ желания. У него слишком давно не было сексуальных контактов, и теперь столь соблазнительное видение подействовало на него просто оглушающе. Этому не смогли помешать даже раны и общая слабость.
Наверно, Кэлибор слишком громко втянул в себя воздух, или просто изменился ритм его дыхания, но Тир, легкая словно лань, мгновенно оказалась в своей постели и, натянув одеяло почти до глаз, испытующе уставилась на лесного эльфа. Он был неподвижен. Постепенно расслабившись, Тир потянулась к своей одежде. Быстро оделась, прибрала постель и выскользнула из комнаты.
Только тогда уже совершенно одеревеневший Кэлибор позволил себе шевельнуться и начать дышать полной грудью.
«Духи леса!»
Он и представить себе не мог, что бы произошло, если бы Тир обнаружила, что за ней наблюдают!
«Черт! Она, оказывается, изумительно красива, даже нежна… Я никогда и не думал… Кольчуга и мечи — это Тир, а вот розовые соски, поднявшиеся от холода, и округлая маленькая попка, украшенная сверху двумя ямочками… Нет. Неужели это тоже Тир?»
Улыбка расплылась на бледном лице Кэлибора. Потом глаза его вновь медленно закрылись. Он еще успел подумать о сосочках, венчающих острые грудки его Куиниэ, которых он вчера даже не осмелился коснуться, не то что увидеть, и страна снов вновь приняла раненого под свое мягкое крыло.
 
Ана уже возилась на кухне.
— Ну, как наш герой?
— Похоже, подсматривал за мной, пока я одевалась.
— Значит, идет на поправку, — удовлетворенно хмыкнула повариха и вновь отвернулась к плите.
— Зачем Харальдину было убивать его? — Тир наконец-то вслух высказала мысль, которая мучила ее. — Ведь его эльфы наверняка действовали не самостоятельно, а по указке…
— Аттердаг — эльф скверный, и ему просто доставляет удовольствие творить зло. К тому же он мстителен… О! Уже машет рукой! Послушай меня, перестань мотаться ночью по округе…
— Он не посмеет.
— Как бы не так!
— Харальдин трус.
— Трусы смелеют, сбиваясь в стаи.
— Не хочу больше говорить об этом.
— А о чем же?
— Когда рожать Ханнтель? — это была молодая жена одного из дружинников Тир.
— Со дня на день.
— Бедняжка.
— Почему это?
— Ну… не знаю. Все это как-то не очень приятно. Такие муки и ради чего? Ради удовлетворения амбиций этим самцов?
— Балда! — коротко отрезала Ана. — Как есть балда!
— Ни за что не подпущу к себе ни одного эльфа!
— Неужели тебе не хотелось бы иметь малыша?
Тир смешалась. Потом робкая улыбка тронула ее губы.
— Малыша? Может быть…
— Ну, так вот что я тебе скажу: непорочное зачатие — вещь чрезвычайно редкая!
Тир рассмеялась.
— Да и я в девственницы уже никак не гожусь.
— Э-хе-хе! Я бы тебе сказала, для чего ты годишься, да ты ведь все равно не послушаешь.
— Ну, скажи, скажи.
— Из тебя бы вышла честная и надежная жена для какого-нибудь хорошего, надежного и доброго эльфа. Ты родила бы ему здоровых сыновей и воспитала их смелыми и смышлеными.
— А что бы получила за все это я?
— Смысл и полноту жизни, за которыми ты и гоняешься ночами, изматывая лошадей.
— Вот уж нет.
— А тогда ради чего все это? — Ана развела руками. — Власть? Она у тебя есть. Золото? Его у тебя столько, что не истратить за всю жизнь. Да по-настоящему оно и не интересует тебя. И потом… Эльфийский век долог, но не бесконечен. Кому ты это все оставишь? Кто придет после тебя?
— Боюсь, тогда это будет интересовать меня меньше всего…
Тир много раз пыталась представить себя в той роли, о которой ей постоянно толковала мудрая Анайриэль, но… Она видела своих детей, дом… Но мужа? Каким должен был оказаться эльф, ради которого стоило бы поступиться столь трудно обретенными свободой, независимостью… Да что там! Которого она смогла бы полюбить всем сердцем, потому что ни на что другое Тир Серебряная бы размениваться не стала. И еще большой вопрос, захочет ли он принять ее… С грузом прошлого, весьма нетривиальным настоящим и более чем высокими требованиями.
Как-то она поделилась этим с Аной, но та лишь откровенно высмеяла ее:
— Когда придет любовь, ты и не вспомнишь о своих теориях. Уж поверь мне!
  
Глава 6
 
Неспешно протек последний месяц зимы — ледяной ветровей. Кэлибор уже вполне оправился от своих ран, хотя на ристалище еще чувствовал себя неуклюжим и слабым. И это было не единственное, что, кроме постоянного гнета рабского положения, мучило его.
Нежная доверчивость Куиниэ, которая полностью раскрылась навстречу его чувству, погружала молодого эльфа в блаженство, но все же что-то останавливало его — Кэлибор оттягивал сладостный момент, который должен был сделать их любовниками. Он хотел овладеть не только девственным телом Куиниэ, ему нужна была вся ее жизнь, которую он мечтал прожить рядом с ней, разделяя печали и радости, зачав и вырастив детей, понянчив внуков, правников и, если Дух леса окажется благосклонен, и еще более поздних потомков… Он хотел Киуниэ в жены!
Сдержанность давалась ему с трудом, особенно потому, что он видел — та приняла решение и готова идти с ним до конца, куда бы он ни захотел ее вести. Куиниэ отдавалась ему… И эта власть, эта ответственность заставляла Кэлибора смотреть на положение вещей с совсем иной, ранее недоступной ему позиции.