Пустышка (СИ)
Рон отметил движение Ели, но не показал вида.
— Еля, — глухо проговорил, слегка щурясь и улыбаясь. — Надо же… А я смотрю, ты или не ты. Привет. Не ожидал.
— Привет, Рон.
Невозмутимое сдержанное лицо Аверина с легкой улыбкой поставило Елению в тупик.
— Тоже здесь учишься? — Рон сделал вид, что удивился.
— Да. Первый курс. И ты? — Елении было до странности неудобно перед ним.
— И я. Третий.
— Значит, будем часто видеться, — Еле уже хотелось сбежать — спокойный внимательный взгляд зелёных глаз почему-то тревожил.
— Да.
— У тебя все нормально, Рон? — неловко спросила, уже не встречаясь взглядом.
— Вроде, нормально, — как можно спокойней ответил парень, понимая, что до нормального состояния ему очень далеко, что ещё чуть-чуть и выдержка окончательно изменит ему — Боги! Ладони будто «чесались», так хотелось прикоснуться к ней. Он даже убрал их за спину, чтобы не поддаться соблазну. — А у тебя?
— И у меня, — быстро улыбнулась Еля. — Тогда… до встречи, — неуверенно произнесла с запинкой, делая шаг в сторону, чтобы обойти его. — Я тороплюсь.
— До встречи, — невозмутимо ответил Аверин, слегка кивнув и дружелюбно улыбнувшись, давая ей пройти.
Рон сделал тяжелый первый шаг и пошел дальше по ступенькам вверх. Он смог остаться невозмутимым, сдержанным и не схватить ее в охапку. Рон гордился собой.
Встреча произошла совершенно случайно. Он не преследовал Елю, но когда увидел её, такую воздушную и необыкновенную, спускающуюся по ступенькам общежития, не смог отойти в сторону. Словно магнитом потянуло к ней. А сейчас был ужасно расстроен — он не увидел в ее глазах того сияния, теплоты и восхищения, которые были раньше, когда она была влюблена в него или… только делала вид? Не заметил радости от встречи. Наоборот, показалось, что она растеряна и… раздосадована?
Рон еле переставлял ноги, будто налитые свинцом, и предпринимал невыносимые усилия, чтобы не обернуться. Она не должна догадаться о его чувствах — это будет слишком унизительно.
Еления с некоторым удивлением повернулась и несколько секунд смотрела вслед удаляющейся стройной фигуре Рона.
Раньше иногда она ловила себя на том, что боялась их встречи, предполагая, что она может когда-нибудь случиться, и думала, что скажет ему, как оправдается, ведь правду сказать не сможет. Выходит, зря переживала. Он и думать о ней не думает — даже не расстроился, что она не захотела долго разговаривать.
Еления поняла, что почувствовала легкую досаду, как любая девушка, встретившая бывшего возлюбленного и ожидающая, что без неё он страшно муках, а оказывается, что у этого самого бывшего все лучше всех. Ну какая она дурная, раз думает о таком! Должна радоваться, что Аверин забыл ее. Почему же это ее не обрадовало и ей… неприятно? Она совершенно запуталась.
Как он тут оказался и почему?
Именно в том университете, куда поступила она. Таких случайных совпадений не бывает.
Глава 50
Этот же вопрос Еления задала Мадлен и Диннару Роннигусам в ресторане за ужином.
Они сидели за лучшим столиком, красивые и привлекающие внимание, поскольку уже стали своего рода сенсацией — членом их семьи стал обычный человек, принятый в клан фурий. Окружающие бросали на них любопытные взгляды.
— Как это «почему»? Потому же, почему и ты, — тихо ответил удивленный подполковник полиции. — У вас теперь общее дело и цель.
Еления и Мадлен обескураженно переглянулись.
— То есть, как… — растерялась Еля, почувствовав, что почва уходит из-под ног, и, если бы не сидела, то упала от слабости.
— Ну ты и кретин, Дин! — вдруг вспылила Мадлен, как всегда, не особо подбирая слова, когда злилась. — Ты не знал, что Рон был влюблён в Елю? — еле слышно процедила, чтобы не привлекать лишнее внимание окружающих.
— Э-э… — теперь лицо мужчины стало обескураженным. — Серьезно?! — изумленно уставился он на сестру. — Не знал, — перевёл любопытный взгляд на покрасневшую Елению. — Ну, и что? — снова удивленно воззрился на Мадлен. — Когда это было? Сначала любил, потом разлюбил, а сейчас уже и забыл — девушек полно вокруг.
Еля вспыхнула, невольно уязвлённая его словами, а Мадлен выразительно закатила глаза:
— Вот чурбан на мою голову! — цедила она возмущённо. — И в кого ты такой чёрствый и недалекий?! И когда влюбишься уже так, чтоб голову твою снесло напрочь, и я перестала объяснять тебе очевидные для всех вещи!
Диннар весело и от души расхохотался. Не стесняясь и на весь ресторан.
— Для всех — это для вас — для женщин? — смеялся подполковник. — Вот любите вы из мушки проблему сделать, а из сердечной проблемы — проблему массового масштаба! Если бы я знал, что у них любовь была, это не изменило бы решения о переводе парней на Юг, — он уже понизил голос. — Одно с другим никак не связано.
— Тогда перевёл бы их в другой университет, — все равно недовольно поджала губы Мадлен, гневно сверкая фиалковыми глазами. — Ох, что сейчас начнётся! — покачала головой. — Аверины поймут, что мы им голову морочили с побегом Ели и оскорбятся. А Рон… даже думать не хочу. Ну что же ты наделал, Дин?! — она с упрёком смотрела на улыбающегося брата.
Но Диннар только посмеивался, не видя никакой проблемы:
— Да Аверины уже забыли о Еле — разве на ней свет клином сошёлся? — и он выразительно глянул на их воспитанницу — ну, что, мол, в ней такого особенного, кроме того, что дерётся лучше мужиков?
Мадлен только покачала головой.
— Иногда ты такой недальновидный, Дин, что я поражаюсь, как ты руководишь своим полицейским округом! — заявила она.
Дин укоризненно покачал головой и притворно-грустно произнёс:
— Только женщина может сравнить любовь и работу, — а потом весело добавил: — И почему я так тебя люблю, Мадлен? Ведь ты такая грубиянка и вредная язва!
Мадлен вспыхнула, открыла рот, чтобы высказать все, что она думает о наглеце, и неожиданно поняла, что сейчас сказал брат.
— Я тоже очень люблю тебя, мой невозможный чурбан, — нежно улыбнулась она, покачав головкой с элегантной причёской, после таких слов уже не в силах сердиться на младшего брата.
Еления уже давно с улыбкой смотрела на Роннигусов, на то, как они обменивались то нежными, то колкими взглядами, как подтрунивали друг над другом, и решила, что в поведении и словах Диннара и кроется ответ на странное поведение при встрече Рона — он мужчина и, наверное, давно уже влюбился в другую девушку, поэтому так дружелюбно и равнодушно встретил ее, поэтому и обида давно прошла. Она немного успокоилась — значит, смогут вместе спокойно выполнять общее дело.
А ещё Еления вдруг подумала о том, какими бы стали отношения между ней и Карлом, если бы…
Только "если бы" уже никогда не будет, и Карл никогда не увидит, как она выросла и изменилась, как превратилась из вредной малявки в девушку, и никогда не подшутит над ней, как подполковник Роннигус над старшей сестрой, не скажет, что она «язва» или что он любит ее.
Еления опустила голову, чтобы скрыть невольно набежавшие непрошеные слезы.
Одно ее успокаивало — брат с его тонкой и благородной душой гордился бы ее жизненным выбором. Как и родители, которые хотели, чтобы она стала «настоящим человеком».
Тогда в кабинете Верховной Фурии, принимая очень трудное для себя решение, Лена решила, что постарается стать полезной для новой родины и новой семьи, с которой ей очень повезло. Полезной в силу своих скромных возможностей, конечно. И станет бороться против того, чтобы людей убивали только потому, что они «пустышки».
И если для этого нужно стать полицейским, ну, значит, так тому и быть. А мечты … разве можно мечтать, когда страшная беда надвигается на ни в чем не повинных мирных жителей Ровении?
Она помечтает потом, когда поможет победить зло.