В интересах государства. Дакия (СИ)
— И как они тогда выжили? Не на столовых же приборах сколотили состояние?
— Нет, изобрели бесшовное колесо для железнодорожных составов. Это стало их основным продуктом на долгие годы. Поэтому логотипом фирмы «Крупп» является не пушка, а три лежащих друг на друге колеса. И все же Крупп снова вернулся к пушкам — изобрел новую версию казнозарядной пушки. И на этот раз победил — Пруссия сделала большой заказ. Объёмы продаж оружия наращивались очень быстрыми темпами, и вскоре Крупп поставлял пушки почти во все европейские страны. Это позволило совершенствовать орудия, внедрять новые технологии в производство. Самое забавное случилось позже, когда в Австро-прусской войне впервые в истории друг перед другом оказались войска, оснащённые Круппом. Вот после этого австрияки и пересмотрели свои взгляды на работу магната и начали всеми силами переманивать его к себе.
— И как же все-таки переманили?
Ирина остановилась у колодца, наслаждаясь прохладой.
— Сын Альфреда, Фридрих, не успел прожить долгую жизнь. Фридрих укрепил положение компании в качестве главного поставщика вооружения германской армии. А еще создал международный картель производителей оружия. Предприниматели обменивались технологиями и получали возможность продавать крупные партии продукции сторонам конфликта. Но Фридрих рано скончался, не оставил наследников, и все перешло к его сестре Берте Крупп, — Ирка улыбнулась. — И вот в этот момент все вспомнили, что женщине негоже вести дела. Поэтому при содействии многочисленный австрийских аристократов Берту выдали замуж за Эрнста фон Гогенберга. Высочайшим указанием императора молодоженам была дарована двойная фамилия, чтобы подчеркнуть могущество Круппов и знатность Гогенбергов. Вряд ли этот брак заключался на небесах, но австрийцы своего добились: Берта стала герцогиней, а оружейное производство Круппов начало перемещаться в Австро-Венгрию.
— Умно.
— Ага, только это едва не привело к новой войне, — проворчала Ирка. — Словом, вот такие веселые корни у нынешних Круппов. Точнее, правильно именовать их Круппами фон Гогенбергами. Эта промышленная империя выдержала все кризисы и потрясения нескольких веков. Некоторые восхищаются способностями Круппов — другие же приписывают им разжигание войн, использование рабского труда и стремление к наживе вопреки человечности. И у них даже есть свой настоящий замок — Артштеттен, в Нижней Австрии. Почти пришли, Миш. Церковь Святого Сердца всего в паре улиц отсюда. Теперь твоя очередь. Мне правда очень интересно, каким образом Аспида вывела тебя к Круппам.
Я оглянулся по сторонам. Тонкий в зазубринах шпиль готического собора высился над невысокими городскими домами. По кругу площади с колодцем росли деревья, и их тень помогла укрыться от жары.
Подойдя к колодцу, я достал воды и плеснул себе на руки и на лицо — хоть немного бы освежиться после всех приключений. К чести Ирки, она ни разу не сморщила нос и не сказала, насколько от меня несло ночными приключениями.
Итак, судя по тому, что рассказала Ира, Круппы могли действовать либо по указанию сверху — то есть от правительства или самого австрийского императора, либо, если им хватит наглости — от собственного имени. Наверняка в такой большой империи, как Австро-Венгерская, была своя подковерная возня. Понять бы, каким боком это коснется нашей Империи.
Что ж, теперь у нас есть шанс попытаться выяснить чуть больше. Я установил ментальный канал к Желудю.
«Как дела?»
«Скоро состарюсь, пока тебя жду. А так все ровно — наши гости зашли внутрь и пока не выходили».
«Скоро подойду. Точнее, подойдем», — сказал я. — «Жди».
Ирка подошла ко мне и, я положил руку ей на талию, а второй натянул ей на голову шляпу.
«Слушай очень внимательно», — сказал ей я ментально. — «Сейчас мы с тобой разыграем влюбленную парочку туристов, решившую зайти в симпатичную церковь. Твоя задача — украдкой взглянуть на всех и сказать мне, если кого-нибудь узнаешь. Но тихо и не привлекая внимание».
«Поняла», — спокойно отозвалась подруга. — «Задача простая, без проблем».
«Шляпу не снимай. Тебя могут узнать, если там будет кто-то из светских кругов».
Она кивнула и, подыгрывая мне, взяла меня за руку. Я сорвал с куста какой-то цветок и дал Ире в руки — пусть уж отыгрывает по полной программе.
«Когда у нас уже наконец будет нормальное человеческое свидание, Миш?» — усмехнулась младшая Штофф у меня в голове.
«А чем тебе такие не нравятся?»
Мы вышли к церкви со стороны переходной улочки, что примыкала к ней сбоку. Рядом стояли несколько дорогих автомобилей преимущественно немецкого производства: даже в этом мире германский автопром был знаком качества.
Ира скользнула взглядом по автомобилям.
«Вот тебе первая зацепка. Видишь тот серебристый „Шнайдер“?» — спросила она.
«Ага. Знаешь, чей?»
«Еще бы. Это, Мишенька, одна из тачек господина Шпеенхофа. Он завсегдатай Русского дома».
Я напрягся.
«И чем знаменит господин Шпеенхоф?»
«Он работает в посольстве Австро-Венгрии в Бууреште», — ответила Ирина. — «Неприятный тип. И, что хуже всего, он точно меня узнает».
Я плотоядно улыбнулся. Вот и нашлась головушка для взлома.
Глава 29
Я поднял глаза наверх. Храм Святого Сердца представлял собой образец поздней готики: базилика из трёх нефов одинаковой высоты. Причем это был явно не новодел — церковь казалась старой, мрачно-средневековой. И в ней чувствовалось что-то немецкое.
На колокольне молчал большой колокол, бликуя шлифованным боком на солнце. Большая часть внешней поверхности церкви была выполнена из рыхлого песчаника, и многие элементы оформления сильно пострадали от времени. Церковь украшали различные скульптуры, арки, каменные узоры, вившиеся по многочисленным порталам.
Самая старая и пострадавшая от времени скульптура — почти полностью разрушившийся бюст Иоанна Крестителя, находилась на хорах здания. Другие скульптуры изображали разных католических святых, но я узнал только святого Николая.
— Красиво, — выдохнул я. Из всех архитектурных стилей, которые были представлены в Петрополе, меньше всего было именно готики. Да, встречались новоделы — в одно время у аристократов были в моде английские поместья. И все же готика и для Петрополя, и для исконно русской части Империи была чуждой.
Здесь же собор смотрелся органично на фоне старых домов, узких, почти европейских, улиц. А пронзительно-голубое небо и яркое солнце создавали ощущение, что мы находились в какой-нибудь жаркой Италии или Испании.
— Идем? — спросила Ирка и на всякий случай надвинула шляпу на глаза. Она здорово занервничала после того, как узнала автомобиль Шпеенхофа.
— Погоди, — шепнул я и принялся вязать заклинание для “шифровки”.
Сперва создал классический непроницаемый купол сильной мощности — поскольку народу в храме могло быть много, пришлось закинуть побольше силы, чтобы выдержал внимание множества глаз и ушей. Затем, укрепив купол связкой из родовой силы и Благодати, начал натягивать на него “невидимку” — примерно это делал Желудь, когда вел нас к Папе Янко.
“Что это такое?” — нахмурилась Ирина. — “Не многовато ли вкладываешь? А если там артефакт отслеживания?”
“Тогда им придется постараться, чтобы нас найти”, — ответил я. — “Засечь — засекут, но мы уберемся раньше”.
Ирэн наградила меня полным сомнений взглядом.
“С ноги дверь выбиваешь, так демонстрируя свою силу. Но, надеюсь, ты знаешь, что делаешь”.
Что ж, хорошо, что обошлось без споров. При всей нежности к Ирине, мне все же было немного виднее, как поступать в подобных ситуациях. Опыт как-никак.
Я заметил Желудя — Орф устроился со стаканчиком кофе на скамейке на площади перед церковью. Мы встретились взглядами, и он едва заметно мне кивнул, тут же установив ментальную связь.
“Что за красотка?”
“Младшая Штофф. Если ты знаешь, кто это”.
“Разумеется, знаю. И на кой хрен ты притащил сюда родственницу женщины, которую подозревают в измене?”