Хамелеон и Бабочка (СИ)
— И кто же по-твоему пара для этой Яны? Такой же эгоцентричный бессердечный придурок?
Максим сделал вид, что задумался.
— Почему сразу придурок? Просто такой как она, популярный, красивый лидер. Но точно не твой этот… Сергей.
Зоя снова сделала несколько шагов, вернулась, замерла напротив Максима.
— Не думала, что ты настолько заносчивый самовлюблённый говнюк. По-твоему обычные люди не имеют шанса на счастье? Должны сидеть на попе ровно и не рыпаться? Брать, что дают, не мечтать и не действовать?
Максим склонил голову к плечу.
— Во всяком случае, искать себе подходящую пару. Лучше уж синица в небе, чем мечты о жар-птице. Будут только мучиться, тянуться, и сгорят, потому что не для них эта любовь.
Максим не пытался понять, кого больше убеждает в теории несовместимости Зою или себя? Ему нужно было в это верить. Почти необходимо.
Зоя поправила лямку рюкзака и отвернулась.
— Я сама дойду, не провожай меня.
Максим не сдвинулся
— Спокойной ночи.
— А тебе нет, — огрызнулась Зоя, не поворачиваясь, — пусть тебе кошмары снятся.
Максим несколько минут смотрел Зое вслед, пока её кудрявая макушка не скрылась за поворотом. Он всё ещё злился на неудачную открытку. Даже если Зоя ни при чем, и портачит он лично, в любом случае это происходит из-за того, что рядом с ней он теряет здравомыслие и способность сосредоточиться. От возможности кроить будущее он точно не откажется, значит нужно отказаться от Зои.
Фрагмент из записной книжки Максима «Путь к сердцу женщины» Корзиночки с солёной карамелью и имбирем.
Размягченное сливочное масло разотрите с сахаром и мукой (лентяи могут сделать сыпучее рассыпчатое тесто без выпечки — бисквитное печенье смешайте со сливочным маслом). Выложите тонким слоем в формочки и отправьте в духовку — это и будут корзинки.
Пока корзинки остывают, приготовьте нугу из сгущёнки и сливочного масла, не отвлекайтесь, её нужно постоянно помешивать, иначе у кастрюли появится сладкое толстое дно. Остывшую карамель подсолите, залейте в корзинки, а сверху покройте растопленным горьким шоколадом. Пока шоколад жидкий, посыпьте корзинки стружкой сушеного имбиря в сахарной пудре.
Это необычный десерт. Остро-солёно-горький. Подходит для того чтобы поразить девушку и вызвать вздох изумления. Обычно его выбирают яркие неординарные особы или те странненькие дурёхи, которые уверяют, что не любят сладкое.
10.1. Открытка "Дом на углу"
Горячую воду отключили без предупреждения. Зоя едва успела смыть шампунь, кожа осталась в скользких разводах геля для душа. Пришлось подставляться под бодрящие холодные струи. С Зоей такие казусы случались довольно часто, поэтому незапланированное закаливание не вызвало даже досаду. Хорошо хоть только горячую отключили. Бывало и хуже.
Обмотавшись большим банным полотенцем, Зоя встала перед зеркалом и придирчиво оглядела своё отражение. Она пыталась понять, как на неё смотрел Максим? Заметил ли шрам на виске и чуть кривоватый нижний клык? Заметил, наверное. Он всегда смотрел открыто, не боясь показывать интерес. Его взгляд нервировал и вгонял в краску. Зоя тряхнула головой: зачем она вообще о нём думает? Последний раз они виделись почти неделю назад, разошлись раздражённые и недовольные друг другом. С тех пор не разговаривали.
На следующий день после слежки за почтальоном случилась Пасха. Семейство Тамаровичей до сих пор доедало варёные яйца. Будущая свекровь расстаралась, сделала все возможное, чтобы не пропало ни одно яйцо. В меню были пироги с яйцами, салат с яйцами, яйца фаршированные и зеленый борщ, тоже естественно с яйцами. А несъеденные куличи превратились в сладкие сухарики.
К счастью, Зоя чаще всего дома только ужинала, Антон же явно привык к такому безотходному питанию, не капризничал. С тех пор, как они переехали в Краснодар, почти всё время ел у мамы. Правда, Зою этим не попрекал, принял как само собой разумеющееся. Как и Зоя, он был всеяден и не привередлив.
Дверь в ванную скрипнула, Зоя обернулась и увидела Антона. Он ещё не переоделся после работы, только ослабил галстук и расстегнул на рубашке верхнюю пуговицу. Зайдя в узкую комнату, он встал сзади Зои и поймал в отражении её взгляд. Молча положил ладони на её обнажённые плечи и чуть склонился. Она не двигалась, напряженно застыла, ожидая его дальнейших действий. Руки Антона скользнули вниз и, замерев у края полотенца, поддели его.
Зоя, наконец, скинула оцепенение.
— Я опаздываю.
Антон не остановился, притиснулся плотнее к её бёдрам.
— Можно чуть-чуть опоздать.
Зоя вывернулась из его нескромных объятий и нервно одёрнула край полотенца.
— Нельзя.
Антон нехотя отступил, опёрся о стиральную машинку и сложил руки на груди.
— Что происходит?
— В каком смысле? Ничего не происходит, — Зоя поправила на груди узел из махровой ткани и с деловитой поспешностью принялась наносить на ресницы тушь.
Несколько секунд Антон наблюдал за ней и молчал, из всех сил транслируя недовольство.
— Ты стала другая. Даже не помню, когда мы последний раз целовались.
Зоя собрала волосы в хвост и вышла из ванной. Распахнув дверцы шкафа, принялась быстро перебирать вещи. Боковым зрением поглядывала на Антона. Он стоял в проёме двери и напряжённо ждал ответ.
Натянув джинсы, она развернулась к нему спиной, надела топ и футболку. Антон заметил её несвоевременную стыдливость, но никак не прокомментировал. Никогда раньше Зоя не стеснялась переодеваться перед ним. Наоборот, частенько провоцировала, расхаживая почти обнажённой. Прекрасно знала, что её тело позволяет демонстрировать его без ретуши в виде сумерек и корректирующего белья. Но сегодня она явно от него пряталась.
Накинув на плечи рюкзак, Зоя приблизилась к Антону.
— Я просто тороплюсь, правда.
— Я не о том, что сейчас было, а вообще.
Устало вздохнув, она намеренно беззаботно оттянула лямки рюкзака, покачнулась с пятки на носок. Тут же подумала, что Максим точно распознал бы её нервное состояние за этими излишними телодвижениями.
— Я просто устаю. Новый город, новая работа, всё так непривычно.
Антон отступил в сторону, позволяя Зое выйти из комнаты.
— В Ростове у тебя было гораздо больше тренировок, и ты всегда находила на меня время.
Зоя фыркнула и покачала головой.
— Не придумывай проблемы на пустом месте. Ничего не происходит. Привыкну к новому режиму, наберу группу, и всё будет как раньше.
Антон не вышел её провожать, остался в доме. Зоя приостановилась на верхней ступеньке и подняла лицо вверх. Над городом клубились тучи, наползали с востока, намереваясь поглотить небо полностью. В глубине подвижной серой массы сверкали молнии, чуть с опозданием отзывались раскаты грома.
— Дымишься, зараза?
От неожиданности Зоя подпрыгнула и, оглядевшись, увидела под жестяным навесом Константина Андреевича. Он сидел неподвижно и, несмотря на слепоту, смотрел прямо на неё. Зоя поёжилась от его жуткого незрячего взгляда.
— Дождь будет, с грозой. Тучи, и правда, чем-то на дым похожи.
— Клубишься, тварь.
Зоя досадливо покачала головой. Чаще всего отец Антона называл её именно тварью, а потом обычно переходил к более жёстким ругательствам. В этот раз не успел. Из дома вышла Тамара Тимуровна. Всплеснув руками, споро подскочила к мужу и взялась за ручки инвалидной коляски.
— Дождь будет, пойдём в дом, передачу включу твою любимую, — переведя взгляд на Зою, обратилась уже к ней: — Опять, да? Не знаю, что с ним делать, все нервы вытрепал окаянный.
— Я не обижаюсь, уже тысячу раз говорила. Я понимаю, что он не со зла. Может его психиатру показать?
Тамара Тимуровна нахмурилась.
— Приходил один недавно. Сказал от соцзащиты, пытался поговорить. Сначала вроде нормально беседовали, а потом Костя покрыл дядьку матом и пытался треснуть костылём. На этом лечение и закончилось.