Netflix from you (СИ)

— Я не просил помощи.
— Ай, вотсхао, куджи… — поднимается с постели и принимается рыться в комоде.
— Чего ты там бормочешь?
— Говорю, какой же ты, блять, упрямый.
— Эй, мелкий, хватит материться!
— А, ты, хватит препираться со мной, сказал, давай обработаем, чтобы шрамов не осталось! — выкрикивает в ответ, смотрит на него с полминуты и внезапно чувствует внутри острое желание рассмеяться, ну что за ситуация глупая?
Тэхён очевидно думает о том же, потому что их переглядки нарушаются его тихим смешком, который моментально перерастает в общий хохот. Ребята смеются несколько минут и успокаиваются, когда у Тэ уже начинают слёзы от смеха наворачиваться.
— Господи, как это тупо.
— Согласен, — приподнимает в руках заживляющую мазь, — м?
— Ладно, давай.
Чонгук резво плюхается рядом с ним на диван и принимается разглядывать покрытое ссадинами предплечье. Тэхён другой рукой по-хозяйски нащупывает пульт, включает телевизор и начинает щёлкать клавишами на пульте, просматривая меню на главной странице, чтобы понять, что Чонгук смотреть предпочитает.
— Это… сними верх.
— Зачем?
— Ну там, мне кажется, тоже есть, что помазать.
— Нет, там нормально всё.
— Ай, ну тебя, сам сниму, — и действительно цепляется за полы футболки, тянет её вверх.
— Ты извращенец, — бросает, хмыкая, но футболку с себя снять ему помогает.
— А ты педик, — отбивает, не подумав, замирает на месте, испуганно на парня глядит — всё-таки переборщил, наверное, с шутками.
Но Тэхён, как ни странно, реагирует нормально и, тихонько хихикнув на это, улыбается.
— Один-один, карапуз, засчитано.
— Карапуз?
— Ну… ребёночек.
— Эй! Вот треснул бы тебе сейчас, если бы не боялся в синяк какой-нибудь попасть.
— Конечно, давай, отпизди ещё и ты меня, мне же мало.
— Отпиз…
— Не смей повторять!
И Тэхён снова смеётся, а Чонгук осознаёт, что ему давно не было так весело с кем-то. Да, это определенно было полезное знакомство.
Впрочем, Тэ думает примерно так же, когда Чонгук осторожно помогает распределить заживляющую мазь по всем синякам, закрывает пластырями царапины, молча мажет огромные синяки на боках, старательно не обращая внимания на длинные, тонкие белёсые поперечные полосы шрамов на предплечьях, лепит пластырь на ссадину на виске и, оглядев нового друга полностью, удовлетворённо кивает головой.
— Ноги?
— Там нормально всё.
— Точно?
— Да точно-точно.
— Расскажешь ещё немного о себе или на потом оставим?
Тэхён снова надевает футболку. Сейчас, когда тело расслабленное и распаренное в душе, а шок, наконец, прошёл, каждый синяк и ссадина начинают отдаваться болью, а по телу разливается слабость, вся скопившаяся за несколько дней усталость внезапно наваливается со всей силы. Тэхён впервые за долгое время чувствует себя в безопасности. Парадоксально, но с человеком едва знакомым.
— Ну… я не знаю, что я тут делаю. Мне, правда, неудобно, что я тебя стесняю. Нужно что-то с этим решить, я уйду завтра.
— Конкретно сейчас ты просиживаешь костлявой задницей диван какой-то тётушки, что сдала мне квартиру. А завтра ты никуда не пойдёшь.
— О, ты знаешь слово «задница».
— Я много слов знаю, засранец.
— Э, притормози, малой, — толкает легонько в плечо с улыбкой.
— Скажи, почему пришёл на мост, и я больше никогда не коснусь этой темы, м? — внезапно становится серьёзным.
— Гулял.
— Ну эй…
— Я гей.
— Я помню.
— Меня не приняли мои родители.
Чонгук подбирает ноги под себя и, облокотившись о спинку дивана, смотрит в глаза прямо, давая понять, что готов внимать, а после заинтересованно слушает.
Тэхёна подкупает его внимание. Его сегодня вообще многое в этом парне подкупило. Внимание, забота, болтливость, настойчивость.
Какой-то он странный.
— Ой, ну почему я должен это рассказывать, — хнычет, натыкается взглядом на удивлённо приподнятые брови и, выдохнув, решает выложить всё, как на духу. В конце концов, он ему ещё одним днём жизни обязан. Этот парень сегодня спас его от самого себя. — Я не собирался им рассказывать. Мои родители достаточно небогатые люди, мы жили в одном из спальных районов далеко отсюда и вообще в целом от центра, у нас было домашнее кафе на первом этаже, я часто там помогал родителям с уборкой и подрабатывал у них после учёбы официантом. Они оплачивали моё обучение и всё классно было. До поры, до времени. Мой отец он… ну выпить иногда любит. Он иногда там мог меня поколотить несильно, ну было несколько раз. По лицу никогда особо не бьёт, чтобы никто не заявил на него, а руки и тело, ну, ты видел. Но обычно не так сильно было, тем более, когда я вырос и научился прикрываться от этого всего. Проблемы начались вообще давно на самом деле. Всё как-то странно закрутилось, я не знаю даже, как начать…
 
— Начни всё с самого начала?
— С начала… Ну если прям с начала, то это было в выпускном классе. Около трёх лет назад. К нам тогда парень перевёлся в школу. Мин Юнги. Мы с ним очень подружились, он жил недалеко от нас. И ну… я свою ориентацию благодаря ему осознал. Осознал и спалился с ним, когда мы целовались у него дома. Это было уже… под конец года, на нас было огромное давление из-за экзаменов, а его родители были прям жуткими католиками. Мне тогда его папа нехило так ввалил, а его мама позвонила домой моим родителям и моему отцу рассказала. Отец до этого момента с выпивкой уже полгода как завязал, но, услышав, что единственный сын — гей, естественно напился ужасно, я пришёл домой, он избил меня сильно, мне кажется, он мне даже ребро сломал, у меня весь живот синий был. И с того момента всё по пизде пошло…
— По пизде?
— Эээ, нет, забудь, забудь сейчас же это слово!
— Почему?
— Забудь, сказал.
— Ладно, забыл. Дальше расскажешь? Где теперь этот Юнги?
— А дальше нечего рассказывать. Меня лупили постоянно и из дома выгоняли, отец снова начал уходить в запои, по пьяной лавочке растрындел всем о моей проблеме, меня начали гнобить родственники, мол я опять отца к алкоголизму подтолкнул и из-за меня все опять страдают, наступил момент сдачи экзаменов, я, несмотря ни на что, сдал их хорошо и, чтобы успокоить всех на тему моей ориентации, привёл домой подругу, чтобы она представилась моей якобы девушкой. Родители обрадовались, мол нормальным стал, все дела. Стало проще. Я поступил. И весь первый курс всё было больше чем классно. Я уже начал потихоньку это всё забывать, Юнги не захотел со мной, к слову, после всего этого общаться, может, ему запретили, не знаю, всё, что мне про него известно, это то, что он поступил в полицейское в Ансане, больше я его ни видел, ни слышал, он мне только на следующий день написал, чтобы я не беспокоил его больше, мы даже на экзаменах особо не пересекались.
— Вот засранец.
Тэхён едва себя сдерживает, чтобы по губам ему не хлопнуть.
— Чтобы ты понимал, на первом курсе всё реально было круто. Я тратил деньги на походы в клубы и бары, находил себе кого-то в тиндере, забыл о Юнги и о том, что у меня какие-то проблемы из-за этого всего были, за год полностью. Второй курс пролетел, как один день, мне так круто и весело никогда в школе не было, как было классно в универе. У меня были пару раз даже не просто случайные связи, а полноценные отношения. Со свиданиями, прогулками в парках, мороженным, какао по вечерам и бля… А недели три назад отец увидел ту самую подругу, которая по моим рассказам была моей девушкой вот уже второй год, с другим парнем. Для справки: мы с этой подругой почти уже не общались. Он налетел на них, оскорблял её, угрожал родителям позвонить, называл шлюхой, её парень естественно в шоке был, а она психанула и рассказала отцу всё. И её можно понять. Потом ещё мне позвонила и сказала, что парень бросил её из-за меня, кричала, что ненавидит, пришёл отец домой, вломил мне по полной, тоже орал, что ненавидит, у меня ещё сестра есть и мама, но они тоже отвернулись, сказали, что за учебу платить не будут, в общем, много всего было за эти пару недель, но каждого из этих людей, наверное, понять можно, я им и правда жизнь испортил. Это всё продолжалось каждый день, и знаешь, сложно существовать, когда тебе каждый день напоминают, какое ты ничтожество. Мне… и так всегда немного сложно было, — инстинктивно поглаживает шрамы на руках. — Я тяжело в детстве неудачи переносил, — кивает на руки, понимая, что Чонгуку хочется знать откуда это всё. — Но семье видимо плевать было на последствия. Это кстати не то, что ты подумал, я не конченый суицидник, это просто порезы, неглубокие, просто тут кожа тонкая и такие шрамы стрёмные остались. Короче, это всё меня доконало. Я растерял все свои связи и людей. Вот и пришёл на мост. Я не один раз приходил. Сегодня прям как-то очень жестко мы с отцом поговорили, и я решил, что уже не смогу обратно вернуться посреди ночи и пробираться в комнату как обычно, а утром убегать и опять пропадать весь день, лишь бы на глаза не попадаться. Просто такое развитие событий мне ничего, кроме бомжевания, в будущем не сулит, а я не хочу знать, что это такое. А мне придётся, потому что доучиться они мне не дадут.