Netflix from you (СИ)

Чонгуку становится трудно дышать, кожа на заднице приятно саднит размятая, тэхёновы тонкие пальцы снова кружат вокруг входа, осторожно надавливая, заставляя хотеть их внутри. А потом его выбрасывает из собственного тела, и вопреки предостережению Тэ он дёргается, ощутимо вскинув бёдра вверх. Колени — спасибо идеальной растяжке — едут в стороны всё сильнее, а изо рта вырывается сдавленный полустон.
Тэхён тем временем широко лижет пульсирующую дырочку, проходится круговыми движениями языком по сфинктеру, удерживая руками задрожавшие в истоме бёдра.
— Хен… что… что, а господи боже, хммм, что ты там…?
Тэ усмехается и давит кончиком языка в серединку приоткрытого входа, осторожно проникая внутрь. Ненавязчивый привкус смазки совсем не портит впечатление. Чонгук всхлипывает, лицо и уши даже в приглушённом свете комнаты горят, пожалуй, не всего он пока научился не стесняться.
— Что ты делаешь? Ах, почему такие ощущения странные? — хнычет он снова и опять подается назад, силясь насадиться сильнее.
— Не нравится? — отрывается, слегка пососав нежную кожу.
— Это.. это просто, это нормально? — дышит через рот, глаза блестят.
— Ты хорошо себя вымыл и подготовился, это так же чисто, как если бы я делал тебе минет. А я уже делал, поэтому нечего стесняться, расслабься ещё немного и я смогу хорошенько вылизать тебя изнутри, хочешь, м?
— У тебя талант говорить смущающие фразочки таким тоном, будто это само собой разумеющиеся вещи?
— Я старше тебя на четыре года, мне по статусу положено, давай, расслабь попку, сладкий, я обещаю, тебе понравится.
— Ох, боже, как смущает, — Чонгук прячет лицо в изгибе локтя, прогибаясь в спине ещё сильнее.
Но, несмотря на смущение, он расслабляется, раскрываясь сильнее, давая полную свободу действий.
Тэхён не мучает его слишком долго, обхватывает его член, просунув руку меж его горячим телом и подушкой, второй рукой оттягивает ягодицу вбок и, упираясь щекой в другую, толкается языком внутрь, щедро смачивает всё слюной. У Тэхёна, к счастью, опыт в подобных вещах имеется. Это не то, чем стоит гордиться, но зато сейчас он с лёгкостью заставляет любимого человека задыхаться, постанывать, всхлипывать, подмахивать дрожащими от напряжения и возбуждения бёдрами, вторгаясь в него языком. Чонгук стонет, пока Тэхён настойчиво массирует языком его упругие стенки изнутри, хнычет, когда он вынимает язык и принимается дразнить круговыми движениями сжимающееся кольцо мышц, и почти кричит, когда Тэ добавляет к языку палец и, не прекращая его вылизывать, толкается внутрь, надавливая подушечкой на пульсирующий узелок нервов внутри.
— Ссс, какой ты мокрый уже, — тянет, оторвавшись от мокрой и растраханной языком задницы, давит большим пальцем другой руки на головку прижатого к подушке, крепко стоящего члена и размазывает по ней липкий предъэякулят.
— Ах, ах, ах, господи, да, пожалуйста, хён, ещё, да там…
Если бы не подушка, Чонгук бы уже растянулся по кровати в шпагат, дрожа и сокращаясь мышцами при каждом толчке проворного пальца внутрь.
— Давай, малыш, обратно на спинку, — шепчет спустя пару минут ему в загривок Тэхён, зацеловывая заднюю сторону шеи и вытаскивая осторожно подушку из-под живота. Чонгук переворачивается, шипя от неприятных ощущений в возбужденном члене, и тут же тянется к лицу за поцелуями. — Тихо, тихо, целоваться потом будем, когда я зубы почищу.
— Но, хён…
— Целуй шею, малыш, — наклоняется к нему ниже и снова вводит внутрь два пальца. Чонгук закидывает ему ногу на поясницу и прикусывает кожу на его шее, когда Тэ разводит внутри него пальцы ножницами. — Сейчас, сейчас…
— Хён, господи, пожалуйста, я хочу уже попробовать, хочу тебя внутри, ладно? Хён, — и на этом моменте Тэхён понимает, что в своём стремлении показать ему все прелести секса между мужчинами разом почти довёл его до оргазма, так и не вставив ни разу, и тот уже хнычет и просит этого, как заправский мальчик лёгкого поведения.
— Так сильно хочешь?
— Пожалуйста, хён… — и настолько пьяного и затуманенного взгляда Тэхён у него ещё не видел. И столько напора, как в момент, когда тот, сильно притянув за шею, развязно целует в губы, тоже у него ещё не встречал.
 
— Вот упрямый…
— Ты сам говорил, что я чистый и всё нормально.
— Ну дело твоё, — Тэхён, если честно, сам уже готов кончить, стоит только расслабиться и пару раз по члену ладонью провести, настолько образ младшего, распаляющегося от каждого движения, был горяч, что стояк буквально каменный. Тэхён быстро хватает приготовленный заранее презерватив и раскатывает по эрекции.
— Уже?
— Ещё растянуть?
— Нет!
— Ты такой милый, Чонгука. Сам просишь быстрее и тут же пугаешься, а ещё говоришь, что не ребёнок, — нежно гладит его по щеке.
Ещё немного смазки по своему члену, немного на кольцо мышц, немного пальцами внутрь, чтобы совсем уж легко вошёл, Чонгук шипит и морщится — смазка холодная, сфинктер припух с непривычки. Тэхён сцеловывает морщинку меж его бровей и осторожно устраивает головку у входа.
Чонгук внезапно начинает задыхаться, зажмуривает глаза.
— Что такое? Мне остановиться? Тебе больно?
— Нет, нет, просто я… боюсь немного.
Тэхён снова нежит его лицо и шею поцелуями, где-то ставит засос, заставляя задышать чаще, дразнит языком ямку за ухом, прикусывает мочку, вырывая из груди звучные выдохи.
— Не бойся, ты очень хорошо подготовлен, сейчас доверься мне, да, малыш? Расслабься и поверь мне, хён сделает тебе очень приятно. Ладно?
— Хорошо, давай, хён, я хочу этого. Я готов, хочу почувствовать тебя, — открывает глаза, смотрит внезапно честно-честно. У Тэхёна внутри что-то взрывается, низ живота тянет нещадно. На секунду он снова верит, что это не желание сейчас устами младшего говорит, а искренние чувства. Но запрещает себе лишний раз надеяться, перехватывает одной рукой его руку, заводит ему за голову и сплетает пальцы, второй рукой помогает себе, надавливая на вход.
Чонгук снова напрягается.
— Тшш, расслабься, маленький, я о тебе позабочусь, слышишь? — поцелуй в висок. — Ты самый красивый, самый сексуальный и горячий на свете, — языком по ушной раковине, Чонгук потихоньку расслабляется, Тэхён проталкивает внутрь головку. Пока что неприятно и узковато.
— Чёрт, хён…
— Расслабься, Чонгук, я не сделаю больно, — в уголок губ, в лоб, в щеку, — и никогда тебя не обижу, — ещё немного внутрь, Чонгук расслабляется ещё немного, — знаешь, я так сильно люблю тебя, солнышко, — и эти слова действуют, как заклинание, Чонгук закидывает свободную руку ему на шею, пальцы второй сильнее сжимает, и откидывается головой на подушку, кажется, перестав вообще напрягаться, искреннее стараясь расслабиться, Тэхён целует его грудь, посасывая темнеющие ареолы, пока не входит до самого конца, Чонгук периодически дышит прерывисто, сжимает его внутри пару раз, теряется в ощущениях и кусает собственное плечо, силясь понять на каком чувстве ему сейчас концентрироваться.
— Как ощущения? Не сильно больно?
— Х..хорошо всё вроде бы, — замолкает, начав перебирать тэхёновы волосы на затылке, успокаивая собственное дыхание.
А Тэхён… а ему после сорвавшихся до этого с языка слов сложно придумать, что ещё сказать, и вообще как-то боязно, поэтому он занимает рот тем, что отчаянно дразнит и сосёт его соски, выходит ненадолго, кусает кожу у пупка, ставит засосы на животе и легонько, по сантиметру снова внутрь толкается, выжидая, пока тот привыкнет к размеру, и, постепенно ускоряясь и увеличивая амплитуду, совершает первые полноценные фрикции. Спустя несколько минут хриплое дыхание Чонгука превращается в постанывания, он снова поглядывает на старшего периодически, слегка подмахивает бёдрами, когда тот толкается.
— Как ты? Не больно?
— Не.. ах, вот, вот, вот, дааа… не больно уже почти, вот сейчас… ах, приятно очень, хён, правда, — выгибается в спине, Тэхён шипит, сжимая его бок, сдерживая сильнейшее желание начать вдалбливать его в матрас так, чтобы искры из глаз посыпались. Потому что нельзя. Пока нельзя.