Любить всем сердцем (ЛП)

Джесайя купил квартиру в Сюрпрайзе и останавливался там всякий раз, когда ему не нужно было быть в Лос-Анджелесе. Если бы я могла поехать с ним в Лос-Анджелес, то так бы и сделала, и мы смогли бы регулярно встречаться — настолько регулярно, насколько это возможно, когда все узнаю̈́т его, куда бы мы ни пошли.
Он познакомился с моими родителями, и, как и ожидалось, моя мама была очарована светом, исходящим от него. Моего отца было не так легко очаровать — до тех пор, пока Джэс не излил свое сердце, и к тому времени, когда мы ушли после ужина, отец обнимал его и давал нам свое благословение. Мне следовало бы знать, что чары Джесайи действуют на мужчин так же, как и на женщин.
Я получила диплом и нашла достаточно учебных онлайн-программ домашнего обучения, чтобы чувствовать себя уверенно в своей способности преподавать, пока мы были в дороге. Вечером, накануне нашего отъезда на первый этап тура, Джесайя надел мне на палец бриллиант в четыре карата и попросил меня — в присутствии Бена, Эллиот, Эш и моих родителей на прощальном ужине — выйти за него замуж.
С тех пор мы прошли путь от туристических автобусов до пятизвездочных отелей в пентхаусах по всей территории США. Международный этап тура состоится только через пару месяцев. Мне приходилось проявлять творческий подход в том, где я преподаю — за кулисами на аренах, в автобусе, в гостиничных номерах и часто на открытом воздухе у памятников или музеев, в окружении сотрудников службы безопасности.
В настоящее время я склоняюсь над столом в нашем туристическом автобусе, где-то между Нью-Йорком и Детройтом, листая стопку рисунков моих младших детей. Нам с Джесси повезло, что у нас есть собственный автобус. Райдер и Крис ездят на одном автобусе, а у Итана и его семьи есть свой собственный.
Дверь в нашу спальню со щелчком открывается, и выходит Джесайя, одетый только в боксерские трусы. Я выскользнула из постели час назад, после того как он разбудил меня своими умелыми руками и ртом. Я была удовлетворена, когда оставила его между бодрствованием и сном, но теперь, когда вижу его, моя кровь снова бурлит, и руки чешутся, чтобы добраться до него. С тех пор как он ведет трезвый образ жизни и его жизнь не вращается вокруг очередной выпивки, он много тренируется. Его плечи стали шире, мышцы груди более выражены, так же, как и мышцы пресса. Ням. Он сгибает татуированные руки, проводя по спутанным волосам и зевает.
— Видишь что-то интересное, Миссис Лэнгли? — говорит он с ухмылкой.
— Я еще не Миссис Лэнгли. — Я до сих пор краснею каждый раз, когда он меня так называет. — А вообще, да. — Еще раз медленно осматриваю его тело, особенно его толстые мускулистые бедра с татуировками, которые извиваются и исчезают под тканью его трусов. — Вижу.
Он хватается за промежность и стонет.
— Полегче, парень. Сначала кофе. Последний раунд погрузил меня в гребаную кому. — Парень наливает себе чашку кофе и плюхается на сиденье рядом со мной. Когда наклоняется, чтобы поцеловать меня, его взгляд устремляется на бумаги передо мной. — Что это за чертовщина?
Я прослеживаю за его взглядом до карандашного рисунка Фриды Кало на бумаге.
— Мы изучаем влиятельных художников. — Я пододвигаю листок поближе к нему. — Это Фрида Кало.
Он прищуривается, чтобы рассмотреть получше.
— А почему у нее хвост?
— Это не хвост. — Я изучаю изображение вместе с ним, наклонив голову.
— И мышиные уши.
— Что? — Я хватаю листок, поворачиваю его в одну сторону, потом в другую и... — Ох.
Джесси потягивает кофе, пытаясь скрыть ухмылку.
— Это Микки Маус, гений.
— Черт, — бормочу я, вспоминая, как моя второклассница Грейс продолжала задавать вопросы о Диснее. — В этом есть смысл.
Джэс хихикает, обнимает меня за плечи, притягивает к себе и нежно целует в макушку.
— Боже, я, бл*дь, люблю тебя.
Я провожу рукой по его груди и целую в подбородок.
— Банка. И удвой сумму за богохульство и ругательство в одном предложении.
Прижимает мою руку к своей груди, грохот его смеха вибрирует в наших соединенных руках, и он теребит мое обручальное кольцо. Банки как таковой нет, но мне нравится журить его.
 
— Звонил наш риэлтор.
Еще одна вещь, которую я люблю в нем — это то, что с тех пор, как мы решили быть вместе, все, чем владеет Джесайя, он называет «нашим».
— Он нашел покупателя на дом.
— Это же замечательно. — Я смотрю на его идеальный профиль. — Но ты уверен, что хочешь его продать?
Он поворачивается на скамейке, обращая свое тело ко мне. Одна рука скользит по спинке сиденья, и его пальцы играют с волосками на моей шее.
— Конечно. Я не хочу жить в своем доме. Я хочу жить в нашем доме, и хочу, чтобы ты выбрала его. — Джесси целует меня в нос. — Все мои вещи из прошлого несут в себе слишком много воспоминаний о жизни без тебя. Эта жизнь для меня мертва.
У меня перехватывает дыхание. Одна вещь о Джесайе — он никогда не теряется в словах, которые заставляют меня таять.
— Это так мило.
Он прикусывает зубами нижнюю губу, глядя на меня.
— Сколько еще времени до прибытия на место?
— Понятия не имею, но, судя по пустынным дорогам, у нас есть еще несколько часов.
— Оседлай меня, — рычит он.
Я закидываю ногу ему на бедра и со вздохом устраиваюсь на его твердости.
Он проводит руками по бокам моей концертной футболки с Джесси Ли и касается ладонями моей груди. Уткнувшись носом мне в шею, он шепчет:
— Идеально.
— Уверен, что у тебя хватит на это сил? — Я двигаю бедрами и смотрю, как его рот приоткрывается. — У тебя четыре концерта подряд, прежде чем ты получишь выходной.
Парень смотрит на меня снизу вверх.
— Им придется выкатить меня на сцену на носилках, но я не откажусь оказаться внутри своей будущей жены.
Я провожу руками по его спутанным волосам, и он закрывает глаза, когда нежно нажимаю, потирая кругами кожу головы.
Он прижимается лбом к моей груди.
— Так приятно.
— Отнеси меня в постель, и я сделаю так, что тебе станет еще лучше.
Он легко подхватывает меня на руки и несет к нашей огромной кровати. Пинком захлопывает дверь и бросает меня на кровать, прежде чем нависнуть надо мной.
— Позволь мне любить тебя.
Я прикусываю губу и киваю.
Выражение его лица становится в равной степени жаждущем и уязвимым.
— Спасибо, что любишь меня. Не могу дождаться, когда стану твоим мужем. Мне не терпится провести каждый день своей жизни, показывая тебе, как сильно я тебя люблю.
Стягиваю шорты и трусики, а затем сбрасываю их. Его дыхание прерывается, когда я протягиваю руку под резинку его трусов и сжимаю его стояк. Освобождая его и чувствуя тяжесть возбуждения в своей руке, я не слишком жажду прелюдии. Раздвигаю колени, и одним отработанным движением вперед он погружается глубоко в меня. Так восхитительно.
— Я люблю тебя.
— Повтори еще раз, — просит он мне в губы.
— Я люблю тебя, Джесайя.
Его глаза закрываются, а эрекция пульсирует внутри меня.
— Никогда не устану это слышать.
Он срывает с меня рубашку и прижимается своей грудью к моей, наши сердца бьются в унисон, тянутся друг к другу, соединяя наши приверженности и преданности, в то время как он любит меня всецело и безоговорочно.
ДЖЕССИ
Я отыграл тысячи концертов, ничем не отличающихся от того, что играю сегодня вечером, но чертовски нервничаю. За кулисами в моей гримерке на «Эйр Канада-центр» в Торонто, мое колено не перестает прыгать.
— Джэс, — окликает Дэйв с дивана позади меня. Я смотрю в зеркало, как он прячет телефон в карман, его улыбка говорит сама за себя. — Марку понравились твои новые песни. Я знал, что так и будет. Он хочет начать запись, как только тур закончится.
 
Он хлопает меня по плечу, удерживая зрительный контакт через зеркало.
— Нет, не могу. Сначала я женюсь.
Дэйв делает такое лицо, будто хочет меня отчитать.