Любить всем сердцем (ЛП)

— Ненависть – слишком сильное слово.
— В лучшем случае терпел меня.
Она права. В основном.
— Мне нравится прикасаться к тебе.
— Но почему? — говорит она на выдохе, быстро наполняет легкие воздухом и задерживает его.
Я никогда не был рядом с такой выразительной женщиной, как Бетани. По крайней мере, я этого не помню. Мне не нужно гадать, что она чувствует. Каждый вздох, который она делает, передает эмоции. Интересно, если я проглочу ее вдохи, почувствую ли то же самое?
Провожу рукой по ее затылку, и она не сопротивляется, когда я притягиваю ее к себе.
— Потому что ты мягкая.
Ее губы приоткрываются, и ее теплое дыхание скользит по моим губам. Я облизываю нижнюю губу, надеясь хоть на малейший вкус того, что она чувствует. Едва касаюсь ее губ своими.
Ее тело слегка наклоняется ко мне.
— Что ты делаешь? — шепчет она.
— Показываю, чего ты будешь лишена, если попросишь меня перестать прикасаться к тебе. — Я приоткрываю губы достаточно, чтобы взять ее нижнюю губу между своими.
На вкус она как мятный бальзам для губ. Ее губы даже мягче, чем я себе представлял.
Она сжимает мои бицепсы, сжимая мою футболку в кулаках за долю секунды до того, как оттолкнуть меня назад.
— Остановись.
Я поднимаю руки в знак капитуляции и улыбаюсь, почему-то чувствуя легкое головокружение. Может быть, это как-то связано с потерей крови в моей голове, поскольку вся она хлынула к стояку у меня в штанах.
Ее глаза превращаются в щелочки.
— Я пришла сюда, чтобы сказать тебе, что твои прикосновения сбивают с толку, а ты целуешь меня?
Отказ? Снова. Мне это не нравится.
— Вряд ли это был поцелуй. — Я избегаю искушения сесть на кровать из-за слабости, которую чувствую в коленях.
Бетани отшатывается от моего встречного отказа. Хорошо.
— Ты жесток.
— Не веди себя как жертва. Всего несколько секунд назад ты сказала, что тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе.
— Знаю. Вот почему мне нужно, чтобы ты остановился.
— В этом нет никакого смысла…
Неприятный звон дверного звонка разносится по всему дому, и под этим предлогом Бетани выскакивает из комнаты. Я следую за ней, не готовый закончить этот разговор.
Когда она открывает дверь, входит Пит. Он улыбается ей так же, как делал это всю неделю, и она, черт возьми, улыбается в ответ.
— Как дела, Бэт-няня? — Он протягивает руку, и они обмениваются рукопожатиями.
О, так это нормально, что этот мудак прикасается к ней, только не я?
— Я поняла, — радостно говорит она, явно не так взволнованная тем, что произошло всего несколько секунд назад, как я. — Мэттью Перри.
Мужчина-медсестра ухмыляется.
— Я ведь права, да?
Он пожимает плечами, но ничего не говорит. Что за дурацкую игру затеяли эти двое?
— Я так и знала! — Бетани победоносно вскидывает кулак вверх.
— Знала что?
Они бросают взгляды в сторону коридора, где я стою, наблюдая за их флиртом ботаников.
— Как дела, Джесси?
Я игнорирую медбрата и жду ответа Бетани.
— Это игра, в которую мы играем. Я пытаюсь угадать у кого из знаменитостей работал Пит, — говорит она без энтузиазма, который только что показывала мудаку в синей униформе.
— И на этой ноте. — Пит похлопывает по своей спортивной сумке. — Давай сделаем анализ мочи, чтобы ты мог сохранить свои водительские права. Готов пописать в банку?
— Полагаю, конфиденциальность ни хрена для тебя не значит, а, сиделка? — Я двигаю бедрами, чувствуя напряжение моего стояка, спрятанного за джинсами. — И нет, я еще не готов.
Мне нужно подрочить, прежде чем я смогу пройти тест.
Я никогда так долго не обходился без секса. Вот и все. В Бетани нет ничего особенного.
Я топаю в свою комнату, убеждая себя в этом, но фантазирую о своей руке на ее бедре, пока опорожняю свои яйца в унитаз.
БЕТАНИ
Я надеялась, что к концу недели почувствую себя лучше после разговора с Джесси. На этой неделе почти каждую ночь не спала, разговаривая с Эшли о том, как объяснить Джесси, что он не может так прикасаться ко мне. Она безуспешно пыталась скрыть улыбку, а я все болтала и болтала о том, как вежливо велеть ему остановиться, хотя вовсе не обязательно ненавидела ощущение его руки на себе.
 
Его прикосновение сбивает меня с толку, вот на чем я остановилась.
Миллион раз прокручивала в голове эту лекцию, пока ехала на автобусе к пастору Бену. Когда вошла и увидела Джесси на полу, похожего на отпрыска замученного художника и падшего ангела, я замерла. Рассеянно спросила о стуле, и его ответ был последним ударом, который подорвал всю мою решимость. «Выбить из него зло» — слова, которые он использовал, но произнес их как запоздалую мысль, как будто они сорвались с его губ без его разрешения.
Когда я пришла в себя от его признания, он увидел мою слабость и пошел на убийство.
Он поцеловал меня!
«Вряд ли это был поцелуй».
Его слова звенят в моей голове, смущение омывает меня новой волной, как будто он только что их произнес. Я знала, что его цель – напомнить мне, насколько я наивна по сравнению с ним, насколько невинна и скромна.
— Я не ханжа, — бормочу я, запихивая пакетики с сахаром в корзину, радуясь, что ресторан пуст, если не считать нескольких поваров в задней части.
Мы закрылись десять минут назад, но я не тороплюсь домой. Эшли будет допрашивать меня о том, как прошел мой разговор с Джесси, и мне придется признать тот факт, что я пыталась отгородиться от Джесси Ли и, как и все женское население, с треском провалилась.
В передние окна светят фары автомобиля. В будние дни у нас обычно бывает несколько поздних клиентов, которые забывают, что по будням мы открыты только до десяти. Обычно они видят табличку «Закрыто», замечают, что свет выключен, и едут дальше.
Когда фары выключаются, и я слышу, как хлопает дверца машины, выглядываю наружу, и вижу, что искушение движется прямо ко мне. На Джесси его маскировка – бейсболка и рубашка с длинными рукавами. Я отпираю дверь и открываю ее, чтобы ему не пришлось слишком долго слоняться у всех на виду.
— Что ты здесь делаешь?
Он останавливается у самой двери.
— Можно мне войти?
Я не понимала, что преграждаю ему путь. Делаю шаг назад.
— Конечно.
Парень останавливается перед стойкой хостес и оглядывает полутемное помещение.
— Так вот где ты работаешь.
Я прослеживаю за его взглядом, пытаясь увидеть это место его глазами. Дешевая закусочная, украшенная занавесками в бабушкином стиле и фотографиями выпечки в рамках на каждой стене. Как будто он уже не думает, что я неудачница, мое место работы только подтверждает это.
— Джесси, тебе не следует здесь находиться. Кто-нибудь может тебя узнать.
— Мне все равно. Я не могу вечно сидеть взаперти.
Все еще не совсем понимаю, почему он здесь.
— Если ты голоден, я ничем не могу тебе помочь. Кухня закрыта. Я могла бы принести тебе кусок пирога…
— Я не голоден.
— Ладно.
— Мы можем сесть? — Он указывает на кабинку.
— Думаю, да.
Я направляю его к ближайшей кабинке и удостоверяюсь, что мы сидим по разные стороны друг от друга. Мне нужно расстояние между нами, потому что даже сейчас существует гравитационное притяжение, которое заставляет меня наклониться к нему через стол.
Он снимает бейсболку и проводит рукой по волосам. Рыжевато-коричневый беспорядок стал длиннее, чем был, когда он попал сюда, но все равно выглядит совершенно по-голливудски. Типа как у Роберта Паттинсона в «Сумерках», но лучше.
— Послушай, я сожалею о том, что случилось сегодня. Я не должен был тебя трогать.
 
Но... но... но... заткнись, Бетани! Это то, что ты хотела! 
— Эм, ладно.
Его взгляд впивается в меня, как будто Джесси пытается заглянуть мне в голову.
Плохая идея! Я не могу позволить ему увидеть, что там внутри.