Как по книге (ЛП)

ЛЕКЦИЯ ПО ЛИТЕРАТУРЕ И ОБЩЕСТВУ
«МИР РОМАНА»
Ричард Форбс Чейзен
Автор «Национальной Государственной военной Цитадели» и «Подземного города»
ВХОД СВОБОДНЫЙ
— Скорее! Лекция вот-вот начнется, — сказал пожилой музейный волонтер, подталкивая меня внутрь, прежде чем я успела возразить. Я втиснулась в кресло в первом ряду, где оставалось единственное свободное место. Аудитория была заполнена пожилыми людьми, учёными, любопытными посетителями и даже репортёром из Лос-Анджелес Таймс. Одетый в белую рубашку с расстёгнутым воротником, черный блейзер и джинсы, автор Ричард Чейзен стоял на возвышении, листая свои заметки и регулируя микрофон, посылая потрескивающие звуки через динамики. Я уже слышала, как Чейзен давал интервью по радио, но была не готова к тому, что он настолько красив в реальной жизни. Ему было за тридцать, у него были волнистые светлые волосы, зелёно-карие глаза, чёрные очки и двухдневная щетина.
Директор Хантингтона, седовласый мужчина в очках, с усиками и галстуком-бабочкой, коротко представил Чейзена, рассказав о его блестящей карьере. Родившийся в Соединенных Штатах, но получивший образование в Англии, Чейзен ворвался на литературную сцену в возрасте двадцати одного года и сразу же был провозглашен «голосом поколения» и «исключительно редким талантом». Его первая книга получила несколько престижных литературных премий. Вторая книга, военный роман, была одобрена Опрой и продана миллионным тиражом. Третья книга, исторический триллер, действие которого происходит в диккенсовской Англии, недавно была удостоена Букеровской премии. Публика разразилась громкими овациями. Профессиональный фотограф встал передо мной, чтобы сделать снимки Чейзена, заставив меня наклониться в сторону. Я мельком увидела, как Чейзен положил руку на грудь и слегка поклонился зрителям, прежде чем энергично пожать руку директора и поблагодарить его за чудесное представление.
Чейзен откашлялся, и в комнате быстро воцарилась тишина. Он говорил с элегантным британским акцентом, наклонившись и небрежно положив руки на кафедру.
— Я так рад быть здесь, среди таких великих учёных и любителей литературы, — заговорил он. — Каждый раз, когда я посещаю Хантингтон, я чувствую, что попал в прошлое. Это место — настоящее сокровище. — Он сделал паузу, чтобы ответить на очередной взрыв аплодисментов. — Большая часть исследований для моей последней книги «Подземный город» проходила здесь, и я с нетерпением жду возможности провести больше времени в архивах, поскольку я только что принял должность преподавателя в колледже Фэрфакса.
Я выпрямилась. Не знала, что Чейзен будет преподавать в Фэрфаксе.
— Моя сегодняшняя лекция — это статья, над которой я работаю для Ньюйоркер. Меня попросили поделиться своими мыслями о современной художественной литературе. — Он сделал паузу. — Думаю, Джонатан Франзен был недоступен.
Публика рассмеялась над его самоуничижительным юмором, а он криво усмехнулся в ответ.
Чейзен выпрямился, поправил очки и быстро глотнул воды.
— Мир романа, — начал он неожиданно громким, властным голосом, — это мир, который по самой своей природе подражателен, приспособлен и ненасытно империалистичен. — Он был уверен, даже дерзок, когда описывал свою литературную технику. Я притворилась, что внимательно слушаю, но на самом деле просто пялилась. Он не был похож на писателя. Он был похож на альпиниста, или на австралийскую кинозвезду, ну, или на модель из «Наутики»(прим. ред.: Nautica (Наутика) — американский бренд, выпускающий модную одежду для мужчин, женщин и детей, а также часы, парфюмерию и прочие модные аксессуары).
Я взглянула на его руку — обручального кольца нет.
Рядом со мной стоял старик в футболке клуба «Диккенс» с изображением крошечного Тима, размахивающего костылем. Он повернулся к жене и громко спросил:
— О чём, черт возьми, он говорит?
— Не знаю, милый, — прошептала она в ответ, похлопав его по руке. — Я думала, он собирается читать лекцию о «Лавке древностей».
Чейзен, должно быть, услышал их, потому что посмотрел в нашу сторону. Прежде чем я успела отвернуться, он встретился со мной взглядом и игриво подмигнул. Боже мой… Он флиртует со мной? Я уставилась на свои колени, но каждый раз, когда снова поднимала голову, Чейзен, казалось, искал мой взгляд. Его глаза задержались на мне на секунду, прежде чем снова продолжить движение. Он говорил минут двадцать, а потом начал отвечать на вопросы, прежде чем его окружила толпа фанатов, требовавших, чтобы он подписал их книги.
 
Потом я задержалась, раздумывая, стоит ли представиться. Обычно я не разговаривала с авторами после чтения или лекции. Большинство писателей, особенно те, чьими книгами я восхищалась больше всего, были ужасны в личном разговоре. Многие из них, похоже, даже не любили своих читателей. Однажды в аспирантуре я познакомилась со знаменитым писателем, который был приглашенным стипендиатом и иногда присутствовал на наших семинарах для выпускников. Она была молода, примерно моего возраста, и великолепна, с угловатым лицом манекенщицы на случай, если писательство не сработает. В то время, как мы наблюдали в испуганном молчании, она вступала в ожесточенные споры с нашим профессором, оспаривая его мнение, прося цитат, игнорируя остальных в комнате. Позже, в том семестре, она читала в местном книжном магазине, и я подошла к ней после с книгой в руке.
— Мне… мне понравилась Ваша книга. — Это прозвучало банально, но я не знала, что еще сказать, кроме правды. Она действительно была прекрасным писателем.
— Имя? — Спросила она, посмотрев с презрением.
— О! Конечно. Энн через «Э», — ответила я.
— Ты ведь была на том же семинаре, что и я, не так ли? — спросила она.
— Да! — сказала я, недоверчивая и польщенная тем, что она узнала меня. — Отличные лекции, не так ли?
— Это чёртова пустая трата времени, — отбрила она, захлопывая книгу и протягивая мне.
После этого случая, урок был усвоен. Типичная ошибка новичка — воображать, что я могу дружить с моими любимыми писателями. Теперь я осознала, что предпочитаю, чтобы мои авторы держались на безопасном расстоянии — и они предпочитали то же самое со своей стороны.
Но Ричард Чейзен — другой случай. Во-первых, я никогда не читала его романов. В конце концов, мы будем коллегами. Кроме того, мне показалось, что он был бы не против. Из-за толпы фанатов Чейзен посмотрел в мою сторону. Его зеленые глаза умоляли: «Пожалуйста, подойди познакомиться. Я жду». Продолжая сидеть на своём месте, я наблюдала, как он закончил интервью с репортером Таймс и начал подписывать книги. Вокруг него собралась небольшая группа упорных фанаток, которые просили селфи и хихикали, когда он отпускал суховатые шутки.
Он был явно занят, и я встала, чтобы уйти. Чейзен увидел мой манёвр и поспешно извинился перед поклонниками.
— Простите, — окликнул он, догоняя меня. — Мы раньше не встречались?
— Я так не думаю. — Смущение внезапно взяло надо мной верх. — Меня зовут Энн Кори.
— Мне ужасно жаль. Я мог бы поклясться… впрочем, сейчас это неважно. Пожалуйста, позвольте мне представиться. Я Рик. Было очень любезно с Вашей стороны прийти на мою лекцию.
Мы пожали друг другу руки. Его внимание было лестным, но и странно смущающим.
— Я хотела представиться Вам, похоже, мы будем коллегами в Фэрфаксе. Я преподаю на кафедре английского языка.
— Надо же! — воскликнул Рик. — Какая счастливая случайность! — Он оглянулся на группу фанатов, которые с любопытством смотрели на нас. — Вы свободны в обед? У меня есть несколько часов, до аэропорта, и было бы замечательно, если бы Вы присоединились ко мне. — Наклонившись, он прошептал мне на ухо: — Пожалуйста, спасите меня, я умоляю. — От него чудесно пахло мылом и каким-то одеколоном.
— Конечно. — С долей неуверенности в голосе, я согласилась.
— Давайте заглянем в чайную, я слышал, там довольно хорошо.
Закончив с автографами, Рик галантно распахнул передо мной дверь, и мы направились в сад прогуляться по каменным дорожкам, окруженным большими зелёными лужайками. Справа от нас была библиотека, увешанная баннерами с рекламой экспозиций; слева — специализированные сады, такие как: парк кактусов, тропические сады и оранжерея орхидей. Мы пошли по указателям в чайную, расположенную рядом с розарием. Растения были в полном цвету, они поднимались по решетчатым террасам и создавали белое облако вокруг постамента, в котором размещалась скульптура Купидона и молодой девушки.