Движимые (ЛП)

Он был с другими женщинами? Все это время, пока он пытался вернуть меня, он трахал своих бывших? Слова Тиган с вечеринки возвращаются ко мне. Какая же я дура. Поверила, что он хочет меня вернуть. Что он был готов измениться ради меня.
Большой Плохой Волк действительно обманул Маленькую Красную Шапочку.
Слишком знакомое чувство обиды, превратившееся в ярость, проносится сквозь меня. Раньше, в подобной ситуации, где я бы убежала и спряталась, сейчас — в данный момент — я хочу обрушить свою ярость на Колтона. Вывалить все на него и высказать то, что я о нем думаю. И хотя сейчас не то время и, не то место, очевидно, моим ногам плевать с высокой колокольни на это, потому что, прежде чем понимаю, я уже толкаю дверь в бальный зал.
Женщина на задании.
Когда я вхожу, в помещении уже полно меценатов, так как это одно из главных событий этого вечера. Осматриваю переполненную комнату, пытаясь зацепить взглядом Колтона. Это не сложно — кажется, мое тело всегда знает, где он находится, независимо от местоположения — но скопление людей в дальнем углу, граничащее с небольшой толпой, подкрепляет тот гул, который проходит сквозь мое тело.
Надеюсь, со временем этот гул сойдет на нет, потому что я сыта по горло. Я так чертовски устала.
Прохаживаюсь по комнате с колотящимся сердцем, отмечая, что декольте, открытые ноги и облегающие наряды, похоже, являются дресс-кодом вечера. Слышу смех Колтона, прорывающийся из толпы, который заставляет меня распрямить плечи, а желудок подняться к горлу.
Когда я приближаюсь к скоплению людей, клянусь, они расступаются, открывая моему взору великолепное зрелище. Колтон стоит среди толпы женщин, которые охотно придерживаются облегченного дресс-кода. Он полностью расслаблен и, очевидно, находится в центре внимания среди этих людей. Обе его руки небрежно обнимают двух женщин, в одной он держит пустой бокал.
Что-то в его улыбке не так. Его взгляд отрешенный. Чего-то не хватает в выражении его лица. Возможно, это просто образ Колтона, на полную включившего режим публичной персоны. Или, судя по пустым бокалам на столе позади него, возможно, он пьян.
Держусь на расстоянии, наблюдая за демонстрацией эстрогена на грани отчаяния, моя ярость растет, и как только я собираюсь подойти и прервать их небольшую встречу, Колтон поднимает взгляд вверх, и его глаза фиксируются на мне. В них мелькают какие-то безымянные эмоции, но исчезают прежде, чем я могу их распознать. Делаю шаг вперед, и крошечная улыбка слегка приподнимает один из уголков его губ. И очень медленно, очень сознательно Колтон наклоняется к блондинке справа — его глаза по-прежнему смотрят на меня — и начинает ее целовать. И я говорю не о том поцелуе, когда просто чмокают в губы. Я говорю о полноценном поцелуе.
И все это время зеленые глаза неотрывно смотрят на меня.
Кажется, мой рот приоткрывается. Кажется, с губ даже срывается слабый писк. Чувствую, как вся кровь отливает от головы, устремляясь по венам.
— Чертов ублюдок! — слова слетают с губ, но они такие тихие, такие жалкие, что я не уверена, слышит ли их кто-нибудь.
Поворачиваюсь к нему спиной и выбегаю из комнаты. В моем сознании вспыхивает то, что я только что видела. Лицо девицы мерцает и превращается в лицо Тони. Ракель. Других безликих и безымянных, чьи образы швырнула мне в лицо Тони. Пролетаю мимо официанта, не заботясь о том, что чуть не опрокидываю его поднос, и протискиваюсь в ближайший выход, который могу найти.
Слезы, обжигают мне горло, но пронизывающий меня гнев иссушает их. Во мне накопилось столько ярости — столько боли — что я не знаю, что делать. Направляюсь в противоположный конец пустой комнаты, в которой я оказалась, но не нахожу выхода.
Из меня вырывается истеричный смешок, когда из гребаных динамиков мои уши атакует песня, пытаюсь успокоиться и найти другой выход, кроме как через бальный зал. «Медленный танец в горящей комнате». Эта песня как нельзя идеально подходит к этому хреновому моменту.
 
Опираюсь руками о стол в холле и пытаюсь отдышаться. Повторяющийся образ его губ, так демонстративно целующих эту подстилку на моих глазах, заставляет мой желудок вывернуться наизнанку. Какого черта я здесь делаю? Пытаюсь помириться? Кто эта женщина, которой я стала? И я была готова пойти на компромисс, поступится своими моральными принципами, ради него? Слышу, как позади меня открывается дверь. Пытаюсь выпрямиться и смахнуть с глаз слезы.
— Райли…
Бросаю взгляд на Колтона, с ним покончено. Сколько раз я буду очертя голову бросаться вперед, чтобы разбить себе сердце, не учась на собственной глупости?
— Убирайся, Колтон! Оставь меня в покое!
— Райли, я не хотел.
На этот раз я оборачиваюсь. Колтон стоит от меня в нескольких метрах, руки глубоко засунуты в карманы, плечи сгорблены, глаза такие извиняющиеся. Но на этот раз я на это не куплюсь. Скрещиваю руки на груди — бесполезная защита своего сердца.
— Да пошел ты! Для того, кто так помешан на мне, ты быстро двигаешься дальше, Ас! Теперь уж ты точно заслужил свое прозвище!
Его глаза изучают меня, молча задавая вопрос о том, что я сказала, но он не произносит его вслух, когда замечает, как я в гневе сжимаю и разжимаю кулаки.
— Это не то, что ты думаешь, Райли.
— Меня тошнит слушать, как ты говоришь это! Не то, что я думаю? — говорю я, повышая голос. — Я только что видела, как ты засунул язык в глотку какой-то девке, и это не то, что я думаю? — насколько же я глупа, по его мнению? Начинаю смеяться. По-настоящему смеяться. Это почти истерика, сегодня меня переполняли такие противоречивые эмоций, что для одного дня это слишком. — О, подожди. Ты не хотел целовать эту подстилку, но целовался со всеми остальными девками из «СКБ», которых трахал, пока пытался меня вернуть? Притворяясь, что это меня ты хочешь? Скажи мне только одно, Ас… ты хорошо посмеялся за мой счет?
Колтон хватает меня за плечо, впиваясь пальцами в кожу. Его хватка очень крепкая, пытаюсь избавиться от его прикосновения, но у меня ничего не выходит.
— О чем. Твою мать. Ты. Говоришь? — спокойно произносит он. — Кто…
— Ракель. Тони. Кто еще, Ас? Кэсси? Они дали тебе то, что нужно? Терпеливо стояли на коленях и целовали ноги, как это пристало хорошим девочкам? Брали, что им давали и молчали, твою мать, в тряпочку? Ты заказывал цветы для меня в промежутке между тем, как трахал их?
Пальцы Колтона сжимаются сильнее, и я полагаю, завтра у меня будут синяки. Его глаза пронзают меня.
— Ты можешь мне объяснить…
— Я не обязана ничего тебе объяснять! — выдергиваю руку из его хватки. — Подумать только, я пришла сюда, чтобы попытаться наладить наши отношения. Извиниться за упрямство. Сказать, что я тебе поверила. — Пораженно качаю головой и начинаю уходить, но оборачиваюсь. Боль пожирает каждую клеточку моего естества. — Скажи мне кое-что… ты сказал, что они не шлюхи, но ты ведь платишь Тони зарплату, верно? — выгибаю брови и по выражению его лица понимаю, что ему понятен смысл моих слов.
— Она работает на меня, — говорит он, проводя рукой по волосам. — Я плачу, потому что она делает свою работу. Я не могу уволить ее, потому что она тебе не нра…
— Нет. Можешь — кричу я на него. — И она не просто мне не нравится. Я, твою мать, ее ненавижу! Ты трахал ее, Колтон. Трахал! Ее! Думаю, твой выбор чертовски очевиден. Не так ли?
— Райли…
— Знаешь что, Колтон? Меня от тебя тошнит. Я должна была довериться своему инстинкту, когда увидела тебя в первый раз. Ты никто иной как потаскун.
Когда я останавливаюсь и вытираю слезы с глаз, о которых даже и не подозревала, Колтон по-прежнему стоит там, со стоическим выражением на лице, глаза тверды, как сталь. Когда он начинает говорить, его голос низкий и беспощадный.
— Ну, если меня обвиняет в этом единственная девушка, которую я выбрал и которую теряю из-за ее непонимания и безграничного упрямства, может мне поступить соответствующе.