Безумство (ЛП)

Надо мной то появляется, то исчезает лицо Джейкоба, пока я борюсь за свободу. Его рот опускается вниз, ненависть изливается из него так сильно, что кажется, будто он задыхается.
— Сначала нужно показать ему немного любви, — усмехается Джейк.
Когда он пинает меня в первый раз, я все еще ничего не чувствую. Он тычет носком ботинка мне в ребра, и вдруг становится светло, а в ушах звенит. Слепящая яркость угасает, как раз ко второму удару. Лоуренс и Насим отпускают меня, отходя назад с пути Джейка, но затем он выкрикивает им приказы, его голос срывается, когда он кричит во всю мощь своих легких.
— Сделайте же что-нибудь! Пните его. Сделайте ему больно. Бейте его, вы, придурки. Господи, вы хотите, чтобы я давал вам указания или что?
Боль начинает просачиваться внутрь по мере того, как все больше ног входят в мое тело. Я медленно начинаю ощущать каждый острый, сокрушительный удар, пока, откуда ни возьмись, мне не становится так больно, что я даже не могу думать о молниях, стреляющих вверх и вниз по моему телу.
Ох…
…дерьмо.
Сквозь размытое пятно черных брюк и итальянских кожаных ботинок я вижу нечто такое, что заставляет меня упасть неподвижно на утоптанный снег.
Это…
Этого не может быть.
Это Бен.
Маленький мальчик садится на край поляны, скрестив под собой ноги. Его темные глаза, так похожие на глаза нашего отца, впились в меня, полные смущения.
«Почему ты это не остановишь?» — шепчет он. Его губы не шевелятся, но я слышу его голос так же ясно, как удар колокола в моей голове. По его щеке катится слеза, потом еще одна, и еще. «Чего ты ждешь, Алекс? Пусть это прекратится».
— Я... не могу…
«Ты даже не пытаешься».
Но я пытался. Я так упорно боролся, что совершенно выбился из сил. Мои конечности теперь не реагируют, тяжелые, как свинцовые гири. Они остаются выброшенными над моей головой, независимо от того, как сильно я пытаюсь вернуть их назад.
«Ты не спас меня», — шепчет Бен, медленно ложась на снег. Он устраивается на боку, так что его лицо отражает мое положение, лежа ничком на земле. Похоже, он свернулся калачиком, чтобы умереть. «Ты должен спасти себя. Ради меня. Ради Сильвер».
Бен открывает рот, и кровь заливает его губы, густая, черная и пугающая. Паника поднимается внутри меня, мое тело сотрясается в конвульсиях…
Удары продолжают сыпаться градом.
Они не заканчиваются.
Джейкоб кричит, попадая ногой мне в плечо, и взрыв боли взрывается вниз по моей руке и по спине. Я пытаюсь сдержать боль, но это невозможно, и я рычу сквозь зубы.
— Ну ладно! ДОВОЛЬНО! — орет Монти. — Еще немного, и кто-нибудь выйдет и найдет нас. Ты уже достаточно повеселился, малыш. Нажми на спусковой крючок и давай убираться отсюда к чертовой матери, или ты будешь сам по себе. Ты меня слышишь?
Я тяну, тяну и тяну, пытаясь втянуть немного кислорода в легкие, но моя диафрагма застыла, содрогаясь от боли.
Края моего зрения становятся черными, и все сужается до точки.
Это... это действительно чертовски плохо.
Я всегда знал, что умру насильственной смертью, поэтому не удивлен. Я просто хотел бы, чтобы у меня было немного больше времени, чтобы перевернуть свою жизнь, вот и все. Если бы у меня было немного больше времени, я бы смог дистанцироваться от этого мира. Я мог бы уехать из Роли и взять с собой Сильвер. Мы могли бы сами построить свою жизнь. Но самое главное, даже если бы она отшвырнула меня в сторону и оставила лежать в грязи, я мог бы, по крайней мере, доставить ее в безопасное место…
Я оглядываюсь на то место на снегу, где только что был мой брат... и он все еще лежит там, его глаза закрыты, губы посинели…
Боже, я подвел его. А теперь я вот-вот подведу Сильвер.
Какой глупый, бессмысленный, непростительный грех!
— Готов, Моретти?
Каким-то образом мне удается собрать достаточно энергии, чтобы поднять глаза на Джейкоба. Пистолет в его руке, тот самый, который Монти, должно быть, только что дал ему, блестит черным и угрожающим в лунном свете. Каждый дюйм его тела выглядит орудием смерти. С некоторой долей иронии я осознаю, что это тот же самый пистолет, который Монти обычно давал мне, чтобы я брал его на свои ночные пробежки.
 
— Тебе действительно следовало бы заняться своими делами, Моретти, — безучастно говорит Джейкоб. — Я действительно думал, что мы станем друзьями.
Он кладет палец на спусковой крючок.
И нажимает.
Глава 41.
Кажется, у меня сломаны пальцы на ногах.
— Шах и мат через пять ходов. Такой долбаный любитель. — Гарет качает головой, морщит нос в попытке сдвинуть очки обратно на переносицу, не используя руки. — Я имею в виду, что это за соревнование? Майкл Килрой был лучшим игроком Беллингема. Он был капитаном их команды, а я победил его меньше чем за три минуты. Я не из тех, кто хвастается, но серьезно, я действительно показал ему, кто был боссом.
Парень снова наступил мне на ногу, неуклюже разворачивая меня, и я чуть не взревела прямо на глазах у всех. Я бы никогда не танцевала с Гаретом и за миллион лет, но танец короля и королевы выпускного вечера — это традиция Роли, и довольно обязательная. Кроме того, Гарет выглядел таким чертовски взволнованным, что я чувствовала себя немного неловко, пытаясь отказаться.
— О, а как насчет этого? — восклицает он. — Я слышал, что ты попала в Дартмут! Угадай, куда я поеду в следующем году?
Судя по его широко раскрытой улыбке, совершенно очевидно, куда он направляется.
— В Дартмут? — Я притворяюсь, что мне это даже отдаленно интересно.
Кивнув, парень пинает меня по голени, спотыкаясь о собственные ноги, и чуть не падает кучей на пол.
— Мы можем сказать всем, Сильвер, что были королем и королевой. Никто нам не поверит. Я имею в виду, каковы шансы?
— Точно. Довольно сюрреалистично, — соглашаюсь я, рассеянно переходя от человека к человеку в толпе, все еще ища Алекса.
От него ни слуху, ни духу с тех пор, как я поднялась на эту чертову сцену, и, что еще более тревожно, я не вижу Джейкоба. Мне вообще не следовало выходить сюда, чтобы претендовать на корону. Для начала, я даже не хотела этого. А теперь мне начинает казаться, что все это просто отвлекающий маневр…
В течение трех долгих, мучительных минут я танцую с Гаретом, прикусывая язык каждый раз, когда он наступает мне на ноги. Как только музыка заканчивается, я быстро даю ему пять вместо поцелуя, к которому он склонялся, и возвращаюсь обратно в толпу тел, которые толпятся в спортзале.
Я нахожу Холлидей, прижатой к стене с рукой Зандера под юбкой и его языком в ее горле. Она краснеет как сумасшедшая, когда я хлопаю ее по плечу, кашляя, чтобы привлечь их внимание.
Волосы Зандера — это беспорядочный ореол вокруг его головы. Его глаза остекленели, зрачки широко раскрылись, когда он многозначительно улыбнулся мне со своего шестифутового наблюдательного пункта.
— Посмотрите-ка, кто это. Сама королева выпускного вечера Роли Хай. Если тебе интересно, как войти в это наше действо, то на самом деле все очень просто. Все, что тебе нужно сделать, это попросить.
— Неужели? — Я скрещиваю руки на груди и выгибаю бровь, глядя на него. — Ты что, пристаешь ко мне?
— Я не вижу в этом проблемы, — язвительно замечает он. — В колонии мы делили все на двоих.
— Я невеста Алекса.
При этом Зандер сильно бледнеет.
— Вообще-то да, теперь, когда ты об этом упомянула, он, наверное, сильно разозлится. Может быть, тебе не стоит упоминать, что я это сказал. Что случилось? Как мы можем быть вам абсолютно несексуальным, абсолютно неромантичным образом быть полезными?
 
— Я не могу найти Алекса. Где он? Я искала его повсюду.
Зандер выглядит растерянным.
— Точно. Давненько я его не видел. Я предположил, что он наблюдал за тем, как ты танцуешь с этим занудой, и обдумывал, как его убить.