Его запретная пара (СИ)

Но самому уйти в обмен? Нет, Степан не мог.
— Папа, я не могу думать, когда ты здесь.
— Я не уйду.
— Как это мило, — ощерилась Жанна, с болью глядя на отца и сестру. — И как же вы бесите.
Брюнетка вдруг достала из сумочки ручку и уколола отца в плечо. Степан вздрогнул, нахмурился и стал оседать на пол, но Жанна его придержала и мягко уложила на плитку.
— Что ты с ним сделала?
— Он просто спит. Надо же его как-то отсюда спасти. Или ты не хочешь? — Жанна посмотрела на часы.
— И как мы его спасем, если обе здесь? — спросила Ди, с беспокойством глядя на отца.
— Вместе выкатим его до двери, а там подхватят.
— Не боишься показываться? Ликвидируют же.
— Показываться будешь ты.
Сестры с минуту смотрели друг другу в глаза.
— Время, — напомнила Жанна, глядя на часы. — Десять минут.
И тут же девушки впервые в жизни начали делать что-то вместе. Вместе нашли тележку для багажа, вместе прикатили ее в зал ожидания, вместе погрузили отца и покатили к лифту, а потом к выходу. Они не сводили друг с друга глаз, будто боясь, что другая что-нибудь выкинет.
— И как ты осталась в сознании? — неожиданно спросила Жанна, пока они везли отца к выходу.
— Яр смог вытащить мою человеческую суть, а я загнала звериную внутрь себя, — ответила без колебаний Ди.
Она постоянно смотрела с сожалением на живот сестры.
— Что? Хочешь ребенка? А не будет. А у меня есть.
— А толку? Тебе что ни дай, ты все гробишь. Отца, сестру, мужа, ребенка. Ты как чума, Жанна, после тебя остается только горе. Ты даже тетку не пожалела, хотя знала, что я могу на нее напасть.
— Она тоже не особо меня жалела, когда мужиков по ночам водила. Знаешь, во сколько лет я узнала, что такое секс? — засмеялась Жанна, втянула носом воздух и прекратила смеяться. — Вижу, ты тоже это узнала. Ну, хоть не девственницей умрешь.
И засмеялась так, что было видно — ей самой не смешно, а больно.
Ди стала катить медленней.
— Я не знаю, через что ты прошла, но очень тебе сочувствую.
— Сочувствуешь? Сказка! Ты радуешься, что это произошло не с тобой, вот и все.
— Жанна, давай выкатим тележку и сами тоже уйдем? У нас будет время, а это главное.
— Чтобы ты зажила долго и счастливо?
Сестры как раз докатили тележку с отцом до раздвижных дверей, и Жанна резко ее толкнула. Колеса перескочили порог, и тут же девушка схватила Ди за воротник и оттащила назад, и у нее это получилось, несмотря на комичную разницу в росте.
— Ты правда потеряла зверя, — фыркнула Жанна, отпуская Ди. — Такая слабачка.
И тут брюнетку будто осенило — на губах заиграла предвкушающая улыбка.
— Слушай, а это даже круче. Хочешь, я дам тебе подсказку, где найти бомбу? Есть только одно но.
— Какое?
— Ты сможешь ее найти, если выпустишь свою тигрицу на волю. Свою бешеную кошку! Конечно, у тебя ничего не выйдет, но хотя бы наши последние минуты будут очень веселыми. Сдохнешь кошкой.
— А если я найду бомбу и обезврежу?
— Фантастика.
— Но если. Тогда что? Убежишь, поджав хвост и спасая свою шкуру?
— Не убегу. Но ты не сможешь.
Диана протянула руку с оттопыренным вверх мизинцем:
— Поклянись. У каждой пары близнецов хоть раз в жизни должна быть такая клятва. Мы с тобой упустили много времени. Давай сделаем это.
Жанна смотрела на мизинец Ди как на червяка, но все-таки протянула руку и скрепила клятву.
— Клянусь.
— Клянусь.
Два взгляда встретились. Темные глаза и светлые. Низкая девушка и высокая. На миг обеим пришло в голову: «А что было бы, если бы мы могли давать такие мизинчиковые клятвы друг другу с детства?» И обе тут же отогнали от себя эту мысль.
Поздно.
— Ты не сможешь сбежать. Аэропорт окружен людьми и сверхами. — Ди показала через прозрачное стекло.
Она заметила, что Жанна всегда держалась за ней, словно за живым щитом. Как предусмотрительно.
— Мне этого и не надо. Ты еще не поняла?
— Мне тебя никогда не понять. Итак, подсказка.
— Какая?
— Про бомбу. Осталось пять минут, верно?
— Да. Подсказка… На бомбе привязана лента от волос нашей матери.
 
— И какая же эта подсказка?
— Она хранит на себе запах. Тетя хранила несколько лент для меня в вакуумном пакете. На память.
— И как я должна узнать запах?
— Говорят, сверхи всегда знают запах матери. Он кажется им самым родным на свете.
Диана пошатнулась. Даже когда ее тигрица еще не сошла с ума, она ничего не чувствовала как сверх. Никакого супернюха.
Это обречено на провал.
— Сдаешься? Тю-у-у, даже неинтересно.
Диана сжала кулаки.
— Я должна попробовать.
Диана знала, что в этот момент здесь не только она и Жанна. Что здесь братья и Яр. Они тоже ищут бомбу. Ребята смотрят записи с камер, чтобы понять, когда же Жанна могла подложить что-нибудь и куда. Но на все это надо время, много времени. Ди не удалось уговорить их не ходить. Они даже слышать ничего не хотели. Особенно Яр.
Лапа к лапе, нога к ноге.
«Елы-палы, как трогательно», — сказала бы Аленка, а у Ди просто защемило сердце от нежности.
Она не могла не выручить отца. Даже если бы она не пошла — братья попытались бы. Яр сказал, что попытался бы ради нее. Они все здесь погибнут, если ничего не предпринять.
— Я попробую. — Ди закрыла глаза.
Зверь внутри молчал. Ничего.
Ди только запечатала внутри себя бешеную кошку — и должна теперь раздолбить стену и снова показать ее миру. Возможно, она больше никогда не вернет себе человеческий облик.
Но Яр будет жить. Будут жить братья. Отец. Малыш Жанны, если этой дуре хватит ума не сделать что-то с собой, когда все закончится.
Но весь этот хеппи-энд возможен, если выпустить на свет свихнувшуюся кошку.
Диана встала на пол на четвереньки. Так чувствовалось. Так показалось правильно, чтобы воззвать к звериному «я».
Ди зажмурилась, представляя лапы, тело тигрицы. Вспоминала ощущение оборота, когда мышцы горели и словно растягивались, когда кости разъезжались.
Ничего.
Ди старалась снова и снова, все больше отчаиваясь. И тогда она вспомнила, о чем говорил Яр, чтобы вытащить ее человеческую суть, — об эмоциях, чувствах. А что тогда надо, чтобы вытащить зверя?
И Ди стала воскрешать те воспоминания, когда она была в полосатой шкуре. Как преследовала молодого льва, как хотела охотиться и чуть было не погналась за зайцем. Тело пошло мелкой дрожью, но будто чего-то не хватало.
И тогда Ди решилась и воскресила в памяти неприятные минуты драки с тетей. Чувство торжества, когда завалила ее на лопатки. Предвкушение легкой победы. Желание в два счета расправиться когтями с противником.
И клетка зверя внутри Ди сломалась так стремительно, что она и не заметила оборота. Натура кошки смела человеческую суть, свернула калачом и зашвырнула в угол.
О, нет-нет-нет. Так не пойдет. Только не сейчас.
Пелена ярости застила собой все. Жанна тут же стала целью — врагом, но почему-то брюнетка хохотала. И именно это помогло Ди, потому что поставило тигрицу в тупик, ведь ее не боялись.
«Потом дам тебе свободу. Давай действовать вместе хотя бы сейчас, иначе никому из нас не жить!» — обратилась Ди к собственному зверю, и тот, на удивление, прислушался. Почувствовал правду и дыхание смертельной опасности.
Оставались считаные минуты, чтобы спасти столько жизней. Яра, братьев, отца, нерожденного племянника, дуры-сестрицы.
Но как же понять, где запах мамы в огромном здании, совсем недавно наполненном тысячами лиц?
И тут ожил громкоговоритель:
— Ди, детка, это я.
Яр!
Тигрица тоже с удовольствием слушала его голос, хотя и внутренне напряглась.
— Ди, мы нашли запись, как Жанна кинула непроклеенный черный чемодан на ленту. Скорее всего, он…
Дальше Ди уже не слушала. Тигрица неслась к зоне регистрации.
Запрыгнула на ленту, нырнула в квадратное окно, куда уезжал багаж, пустилась в бег по лентам.