Сломленные (СИ)

Ветки били по лицу, сапоги вязли в грязи, несчастный сюртук изодрали колючки, а в спину летели стрелы. Толстые, словно копья, и зазубренные, как края льда у берегов Северного моря, они с треском врезались в деревья, оставляя глубокие раны в многовековых великанах. Посредника спасало лишь то, что дикари не столь искусны в стрельбе, однако недостаток мастерства с лихвой окупался смертоносностью каждого выстрела.
Вжих!
Одна из стрел настигла ферксийца. Она вошла в плечо и чуть ли не прошла навылет.
— Эгон тебя подери! — озлобленно выкрикнул Посредник. Боль он не чувствовал, и все же повисшая рука заметно усложняла побег. Ферксиец на секунду остановился, чтобы вытащить стрелу. В него тотчас полетел еще десяток. — Ненавижу этот чертов лес!
«Где ты, Укаре? Чертов ты эльф, где ты?».
В кромешной тьме Посредник мало что видел, впрочем, когда свет луны мельком осветил путь, его взгляд успел зацепиться за невысокую стену, обвитую плющом. Вот оно! Ферксиец устремился к спасительному щиту от стрел.
Вблизи стена оказалась выше, но Посредник не растерялся: он крепко схватил лозу, пару раз дернул и стал карабкаться наверх.
Вжих!
Стрела просвистела у самого уха и угодила в стену в паре дюймов от лица. Ферксиец замер.
«Вот дерьмо!».
Посредник упрямо взбирался, пока эльфы без устали поливали его убийственным градом из нечеловечески огромных луков. То ли удача, то ли божественное проведение сыграли роль — ни одна стрела не попала в цель. Посредник неуклюже перевалился через стену и грохнулся на кучку соломы.
— Уф! — Он довольно раскинул руки. — А мне везет…
— Mon`kii? (Человек?) — В шаге от себя Посредник услышал детский голосок. — Ma, et`a mon`kii? (Мама, это человек?)
«Укаре, я тебя ненавижу!».
Посредник поднял голову. Вокруг него стопились эльфы. Женщины и дети. Оружия ни у кого не было, ненавистных взглядов тоже, скорее, любопытство и удивление. Ферксиец осторожно поднялся и выставил ладони вперед. Неторопливо он пошел вперед, его руки были на виду, как и оружие. Хотя вряд ли дикари знали, что такое револьвер. Толпа расходилась перед ним; матери укрывали детей, молодые эльфы с интересом разглядывали иноземца, не решаясь подойти близко.
«Где выход? Где чертов выход?!». — Посредник вертел головой, но замечал только домики на земле и на деревьях, откуда тоже глядели множество пар изумленных глаз.
— Kill`to! (Убить его!) — Войны за стенкой добежали да поселения.
Посредник подумал, что эльфы не будут лезть через стену, а просто обойдут ее, а значит времени в обрез.
Деревня дикарей оказалась намного больше, чем можно было предположить. Уже не десяток, а чуть ли не сотня жителей вышла поглазеть на необычного гостя. Воинственный клич воинов становился громче.
— Kill`to mon`kii! Kill`to mon`kii! (Смерть человеку! Смерть человеку!)
Один из детей — еще без боевой раскраски — засмеялся и радостно захлопал в ладоши.
— Iga! No`va iga! (Жертва! Новая жертва!)
Посредник закивал.
— Да-да, no`va iga! No`va iga, — громче повторил он, чтобы это ни значило.
Толпа эльфов облегчено выдохнула. Многие женщины заулыбались, отпуская молодняк поглазеть на «no`va iga». Счастливый ребенок указал пальцем в сторону гор, затем на тропку, выложенную сухими бревнышками.
«Он показывает дорогу из деревни?». — Посредник недоверчиво покосился на эльфов. Все продолжали на него таращиться. Из домиков на деревьях раздалась музыка.
— Iga, iga! — Эльфы замахали руками.
— No`va iga! — напоследок прокричал Посредник.
Эльфы не обманули: путь привел к открытым воротам, где на страже стояли два рослых воина, с головы до ног увешанные трофеями. Вид радостного человека их нисколько не смутил. Они выставили копья.
— Iga!
Войны переглянулись.
«Пусть бы сработало, пусть бы сработало».
А потом кивнули друг другу и сняли со спин луки. Они одновременно натянули тетиву.
— Iga! — разом проревели дикари, выпуская стрелы в незадачливого ферксийца.
Посредник тотчас выхватил оба пистолета.
Бабах!
Головы эльфов разлетелись на мириады кровавых ошметков.
 
«Укаре, где ты, дьяволы тебя дери?».
****
— Откроешь? — Укаре ощупал каменную дверь с изображением рогатого черепа. — И желательно побыстрее.
Менестрель и эльф стояли подле выдолбленных в скале ворот. К ним вела длинная лестница из сотен и сотен ступеней, которые тянулись от самой границы леса.
Жезель скривила носик и задумчиво потерла подбородок. Открыть-то она могла, но нужно придерживаться плана, а без сигнала с противоположного входа, открывать дверь в храм не имеет смысла.
— А как же твой господин?
— Он появится, — отозвался Укаре. — Всегда появляется.
Жезель услышала обеспокоенность в голосе эльфа.
— А что кричали эти эльфы? — неожиданно для себя спросила она. — Я знаю много наречий и языков, а это что-то непонятное.
Укаре перевел взгляд от двери к девушке.
— Ваши кости принадлежат богине. Во имя кровавой госпожи, смерть людям и отступникам. Так ты будешь открывать?
Резкая боль в голове на мгновение пронзила Жезель. Она прикоснулась ко лбу.
— Все хорошо?
— Да-да, сейчас начну открывать. Только погляжу в записи Зака. — Девушка быстро перелистывала страницу за страницей. — Так, — полушепотом заговорила она, — поверните это так, затем, — ее ладонь нажимала на крохотные камешки в двери, — нажмите здесь. Та-а-к, а сейчас, — рогатый череп прокрутился; раздался щелчок, и дверь начала медленно отворяться, — готово!
— Ука-а-а-р-е-е! — Посредник вылетел из леса. Сюртук разодран, в шляпе две дырки, от сапога отвалилась подошва, в руках он держал револьверы. Ферксиец заметил эльфа и помчался вверх по ступеням.
Укаре скрестил руки на груди и с усмешкой поглядел на Жезель.
— Ха, я же говорил — торопиться некуда.
После слов эльфа из леса вслед за Посредником выскочила орава улюлюкающих дикарей. Яростной волной она устремилась к порогу храма.
— Так, — глаза эльфы расширились, — план меняется! — Укаре вручную стал раздвигать каменные дверцы. — А-а-а, черт…помоги…Жезель!
Менестрель обескуражено смотрела на толпу разрисованных эльфов.
— Укаре, этот кретин привел их сюда!
— Ука-а-а-р-е-е! — орал Посредник, отстреливаясь от преследователей. — Открыва-а-ай!
— Укаре, Укаре, — про себя причитал эльф. — Да вы хоть что-то можете сделать без меня?! — В щель между створками уже могла протиснуться Жезель, но не он с господином.
— А-а-а! — натужно заревел Укаре. Двери распахнулись. — Фуф. — Он оперся руками о бедра. — Внутрь.
Жезель забежала в проход. Скрип. Второй. Каменная дверь вновь закрывалась.
— Господин, быстрее!
Бах! Бах!
— Твою ма-а-ать! — Посредник уклонился от летящей в спину стрелы и нырнул во тьму храма. Укаре последовал за ним.
Дверь захлопнулась.
****
2147 год Новой эры. Темница в Хоэнтвиле.
Кап-кап. Кап-кап. Кап-кап.
— Один, два, три… — Сухие губы почти не разомкнуть. Но надо говорить, чтобы не сойти с ума. День за днем смолянистые капли падают с потолка. Одно и то же число. Каждый раз. — …четыре, пять, шесть…
Так темно и сыро. Святой…
— Пф-ф, Святой трон.
Гнилой — как и сама империя. Такой долгий путь, столько стараний, столько глупых потерь. Никому не нужен мир. Одно золото да власть. Леос был прав: Ферксия успокоится с последним покоренным народом.
Вместо смеха из груди вырывается кашель:
— Кха-кха, мир, кха-кха.
«Почему бы не плюнуть на все?»
Испуг? Нет, легкое удивление.
— Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…
«Твое сердце разрывается от тоски, душа мечется, трескаясь в потоке безумия в голове»
Ну и пускай. Какой смысл пытаться что-то исправить. Проклятие, неужели так выглядит сумасшествие? Говорю сам с собой.