Сломленные (СИ)

— З-закрывай! — приказал командир солдатам.
— Заклинило! — раздалось в ответ от напуганных людей.
Пока ферксийцы возились с воротами, Никс выскользнул наружу и кинулся в укрытие в ту секунду, когда водный дух врезался в первые ряды имперцев и в одночасье испарил их. Впрочем, и сам элементаль под воздействием заклятия перенесся в иной план.
Из канализации послышались громкие крики.
«Ликейцы…».
— Идут сюда! Смываемся, Никс!
«Стой. — Следопыт приложил ладонь к земле. — Чувствуешь дрожь?».
Из прохода со страшными воплями выскочила ватага безоружных воинов, которые в панике уносили ноги. Гвардейцы соорудили шаткую стену щитов, опасливо отступая от входа. Мгновением позже наружу выбрался не то демон, не то дьявол. Облако голубого пламени с четкими очертаниями лица выдохнуло в оцепеневших солдат струю разъедающего жара. Камень под ногами потрескался, поэтому Никс благоразумно отошел подальше от трещины, из которой заструилось что-то прозрачное словно раскаленный воздух в летний зной.
— Этот запах…
Когда существо задело атакой бесцветную марь, ближайшие дома взлетели на воздух, забросав обломками солдат и случайных зевак, которые имели глупость поверить, будто все происходящее — чародейские фокусы.
— Похоже, мы выпустили не одну тварь, — заключил Эгон, продолжая вместе с Никсом созерцать потоки огня из-под земли.
****
— Ты говоришь по-ферксийски? — спросил Кридл у веснушчатого юноши, который сидел на табурете возле решетки с таким видом, будто муху проглотил. — А по-илларийски? — Не сдавался наемник. — Всеобщий?
Агопайос старательно притворялся, что не понимает, о чем толкует Кридл. В давящем молчании он продолжал исполнять приказ отца. Кридл восхищался выдержкой и преданностью делу воинов Поллукса, а также их самобытностью. Истинный ликейский боец являл собой армию, чего не скажешь об ферксийцах. Вовремя снеси командиру голову — отряд развалится.
— Тебя же зовут Агопайос? — Кридл заметил, как голова юноши легонько дернулась, и на мгновение взгляд ликейца скользнул по пленнику. — Илларийский все же понимаешь…Ты хочешь что-то спросить у меня? Не стесняйся, — он расслабленно откинулся на спинку стула, — задай вопрос.
В душе Кридл восхитился Агопайосом. Сжатые кулаки юноши, его смятение от желания докопаться до правды, пока отец занят, перевешивало здравомыслие. Кридл знал, что бунтарский дух и стремление проявить себя присуще молодым, потому как сам однажды попал в подобную ловушку. Чувства затмевают разум.
Агопайос собрался с духом и спросил:
— Зачем Ферксия напала на Ликею? Зачем она стала воевать со всем миром?
Кридл удивленно вскинул бровь.
— Зачем? Ты видел Хоэнтвиль?
Юноша покачал головой.
— А Таубер, Трайберг, Гентхайм?
— Нет, я не бывал в Ферксии.
Наемник чуть подался вперед.
— Ферксия, — угрюмо начал Кридл, — кусок замерзшей, безжизненной пустыни, где с тяжким трудом можно отыскать несколько зеленых деревьев.
— Но, — опешил Агопайос, — отец говорит, что империя процветает.
В ответ ликеец услышал горький смешок.
— Хех, Ферксия процветает, безусловно, и, отнюдь, не благодаря кропотливому труду жителей, а с помощью завоеваний. В этом смысле наши страны похожи. Твой отец, как и Поллукс, — прошипел Кридл, — просто жадные до драки глупцы. Ликея живет войной, и без противника она угаснет быстрее свечи.
Агопайос вскочил с табурета и угрожающе ударил кулаком по прутьям.
— Это ложь!
— С чего бы мне врать? Я сижу в клетке, связанный, — Кридл вытянул руки, — безоружный, ждущий своей участи пленник.
— Но можно же было торговать, учиться друг у друга! — напирал ликеец. — Мой дед заключил мирный договор с Ферксией!
«Дед? Так значит…».
Кридл расхохотался.
— Ах-ха-ха, торговать? Учиться? Твой дед просто надутый дурак, который хотел продолжить войну. У империи из богатств осталась одна руда для клинков и доспехов.
— Вы сами виноваты! — попрекал наемника Агопайос, схватившись за решетку. — Напали на эльфов, выжгли их земли. Это справедливая расплата.
 
— Что за вздор? Ферксия никогда не нападала ни на каких эльфов, и уж тем более, не сжигала их земли.
— Но, но… — юноша непонимающе качал головой. — История.
Сардоническая улыбка появилась на губах Кридла.
— Историю пишут победители, парень. В ней много неточностей, предвзятости, недомолвок, ненависти, искажений, глупостей и небылиц. — Агопайос изумленно таращился на него. — В том-то и кроется недостаток людей: они готовы поверить в любые сказки, лишь бы видеть доказательство своей веры. Люди перестали думать, положились на волю богов, на нелюдей, которые следят за нами как за малыми детьми и тайком управляют городами. Пока живы боги, — распалялся Кридл, — пока эльфы и прочие твари ходят по земле, человечество будет стоять на коленях! А все потому, что фэйскому князьку не отдали в лапы императорскую дочь! — в ярости произнес он, но затем успокоился. — Мы докажем, что мы лучше них — лживых предателей, и освободим человечество от этой напасти. Да, Агопайос, в истории много любопытных изъянов, о которых ни отец, ни мать, ни Поллукс тебе не расскажут.
Побледневший Агопайос испуганно отошел от камеры.
— Т-ты безумец!
— Легковерие — вот настоящее безумие.
****
«Как ферксиец прознал о тайном лагере? Как, Асмодей его дери?!». Кастор вышел из глубины пещеры помрачневшим. Всюду враги и шпионы! Он обязан предупредить Поллукса, пока тот не согласовал план нападения с командирами отрядов.
Кастор пошел по узкой тропке к главному лагерю объединенной армии Ликеи. Вдоль всего пути он не раз замечал притаившуюся тень подле деревьев или среди листвы. Ликейские разведчики, чьи умения раньше ставились под сомнение, теперь стали одним из главных орудий в борьбе с Ферксией. Скрытые налеты, убийства, слежка — новая ступенька падения некогда великой страны. Кастор презирал теневую войну, и одновременно понимал, что возвращение родины важнее мелочных разногласий с братом.
Под пристальным взором караульных Кастор зашел в лагерь. Поллукс не стал утруждать себя постройкой стен или частоколов. Мало кто в здравом уме забредет в проклятый лес. Разведотряды хорошо припугнули местные торговые гильдии, убедив их в существовании лесных чудищ. В лагере кипела жизнь, несмотря на ночь: костры горели, воины оттачивали мастерство боя, командиры изучали карты, конструкторы готовили осадные машины к бою, кузнецы и ремесленники занимались ремонтом и ковкой оружия. Ликейцы готовились к штурму. Кто займет главный порт, тот завладеет преимуществом в море и сможет беспрепятственно переправлять войска на другие участки фронта.
Кастор застал брата в командирском шатре за чтением новых вестей из Жемчужины.
— Кастор! — воскликнул высокий мужчина в рассвете сил, когда обернулся поприветствовать брата. Длинные черные волосы обрамляли мясистую шею и мощные плечи. Он раскинул руки в ожидании братских объятий. — Давно не виделись. Поздравляю с поимкой шпиона.
Кастор и Поллукс обнялись.
— Разведка доложила?
Поллукс легкомысленно отмахнулся.
— Ты же знаешь, как они ответственно отнеслись к новым обязанностям.
Капитан подошел к столу и пальцами провел по стопке докладов. В каждом из них он прочел о стягивании ферксийских сил. Кастор тягостно вздохнул.
— Это меня и пугает, брат. Мы погрязли во лжи вместо честного боя.
Могучая рука крепко сжала плечо Кастора.
— Порой врага можно победить неожиданностью. Помнишь, что сказал отец, перед тем как погибнуть в том треклятом ущелье?
— Не путайте отвагу и глупость, — произнес Кастор и покачал головой. — Но сам же и нарушил правило.
— Иначе он не мог. Так что там со шпионом? — спросил Поллукс, опустившись на кровать. — Уже раскололся? Как…
— В нашем лагере лазутчик, — опередил брата Кастор. — Видимо, кто-то из разведки сообщил ему.