Коронованные Вороны Торн-Поинта (СИ)

Мои брови взлетают вверх. — Много любопытствуешь?
— Ты даже не представляешь, — бормочет Леви, поигрывая кольцом в губе.
— Что ты делаешь? Мне скучно. Боже, как скучно в библиотеке. О, привет. — Колтон печатает так же быстро, как и говорит, постоянно в движении, так или иначе. — Твоя охрана отстой. Надо что-то делать с этими брандмауэрами, иначе большой парень оторвет мне яйца. Я с ним очень близок.
Я пристально смотрю на него. — Чувак.
- Просто позволь ему сделать это, или он украдет тебя и все равно сделает по своему. Леви вздыхает и прислоняется к колонне рядом со стойкой.
— Если вам скучно, вы оба можете уйти, — мягко говорю я. — Не знаю, в курсе ли ты, но ты в библиотеке. Знаете, куда приходят учиться студенты? И ни один из вас, кажется, не заботится о занятиях, просто следя за мной.
Губы Леви дергаются, и он делает вид, что оглядывается. — Больше никого здесь не вижу.
— Кроме того, детка, — говорит Колтон, не отрываясь от экрана. — Ты застряла с нами. Привыкай к этому, — он сверкает своей очаровательной улыбкой. — Мы потрясающие. Ты должна чувствовать себя счастливчиком.
Подперев подбородок рукой, я наблюдаю, как он возится с моим ноутбуком, прищурившись, и ворчу-Как будто в выиграла в лотерее засранцев.
Взрыв смеха покидает Леви, когда он играет с ножом, который вытащил из сапога, как будто это обычная вещь. Он странно выглядит, прислонившись к мраморной колонне, в кожаной куртке, с черными волосами, падающими на лицо, окруженный книгами, и ловко щелкает лезвием ножа в длинных татуированных пальцах.
— Бум, — говорит Колтон через несколько минут, возвращая мне ноутбук. — Готово. Теперь никто не сможет получить доступ к твоей истории поиска Хаба, среди прочего.
— Ты говоришь возмутительные и агрессивные вещи, потому что тебе нравится внимание и звук собственного голоса, верно? Кто-то не получил достаточной любви в детстве? — Я ухмыляюсь, когда его дерзкое выражение лица дрогнет. — Да, я так и думала.
Он медленно проводит языком по губам, наклоняя голову. — Это не старшая школа. Вам не нужно краснеть при упоминании мастурбации и порно. Это естественно, детка.
Я подхожу к его наклону головы, позволяя своему голосу стать дымным и наводящим. Он из тех, кого надо обыгрывать в собственной игре. — А кто сказал, что я такая? Мы говорим о тебе и твоих проекционных проблемах, а не о том, что возбуждает меня, когда я прикасаюсь к себе.
Колтон издает недовольное ворчание себе под нос, его щеки пылают. Через его плечо Леви открыто ухмыляется. Это немного пугает, но, может быть, это потому, что я так привыкла к его задумчивым хмурым взглядам. Его глаза встречаются с моими, и он кивает. Я думаю, что его уважение ко мне возросло, когда он бросил вызов своему другу и выиграл.
Я придвигаю свой ноутбук поближе и возвращаюсь к чтению о символических интерпретациях ключей, в то время как Колтон продолжает дуться. В конце концов он приходит в себя и исчезает на двадцать минут, возвращаясь с огромной стопкой книг в руках. Он кладет их на прилавок, снова запрыгивает на него, прежде чем взять наугад книгу.
— Это все о символизме, — удивление окрашивает мой тон, когда я просматриваю то, что он принес. Он хмыкает в знак признательности, листая свой выбор. Он увидел, что я исследую, и решил помочь. Слабая улыбка тронула мои губы. — Извинения приняты.
Колтон оживляется и подмигивает мне. Он держит книгу в одной руке. — Это говорит о том, что ключи считаются талисманами удачи и представляют собой доступ, к знаниям и успеху. Суеверные люди вешали их над своими кроватями в Европе для хороших снов. Круто. Почему тебя это интересует?
Я пожимаю плечами, не готовая объясняться, пока не получу лучшего представления о причине, по которой это меня раздражает. А до тех пор я буду следовать своей интуиции и найду все, что смогу, о скрещенных ключах.
Пока мы занимаемся исследованиями во время моей медленной смены, Леви подходит к арочным каменным окнам вдоль стены, садится на подоконник, как темный охранник, небрежно положив руку на согнутое колено. Это моя новая норма-иметь их рядом, и я начинаю привыкать к этому, даже находить некое утешение в их присутствии.
 
В понедельник моих теплых и нечетких интуиций нигде не видно. Я так глубоко увязла в кошмаре о том, чтобы найти больше улик, которые Итан спрятал в квартире, что к тому времени, когда я просыпаюсь, на улице светлело. Сон был неприятно ярким, и я не могу избавиться от ощущения, что время уходит. Я взяла с собой записку, которую обнаружила.
По счастливой случайности я успеваю на занятия в 8 утра, но какой ценой? У меня не было ни минуты, чтобы купить кофе, даже в дешевом автомате. Все мое тело стонет из-за того, что я обошлась без кофеина, и я виню этот балаган за то, что пропустила очень важную перемену, когда на автопилоте взбегаю по ступенькам к своему обычному месту в третьем ряду.
Пара ног останавливает меня. Они принадлежат Колтону. Он сидит на моем месте, скрестив ноги и опираясь на пустое сиденье перед собой. Я уже привыкла к тому, что он чаще посещает наш общий класс и за ним следует и Леви, но в этом классе его нет.
— Какого черта ты тут делаешь? — ворчу я.
Все, что он делает, это ухмыляется и машет рукой на свободное место рядом с собой. Не в настроении для его выходок без кофе, все еще стряхивая паутину кошмара, я поворачиваюсь, чтобы уйти. Леви там. Его высокая внушительная фигура преграждает путь. Мои ноздри раздуваются, и я сжимаю лямку сумки.
Я ненадолго задумываюсь о том, чтобы спрыгнуть вниз по ряду, чтобы спастись от них. Я думаю, что смогу выдержать странные взгляды, которые получу. Писатели — эксцентричные создания.
Эта мысль, должно быть, написана у меня на лице, потому что Леви фыркает и молча протягивает мне одну из трех чашек кофе, которые принес с собой. Я прищуриваюсь, ожидая, что скрытый мотив выпрыгнет наружу. Она из того же места, что и та, которую мне принесли вчера. Бесплатный кофе — это бесплатный кофе. Я беру его до того, как он откажется от предложения и смирюсь с часовым сидением между ними.
Сначала я не обращаю на них внимания, потягивая кофе, пока профессор начинает лекцию по этике. Если бы я не нуждалась в этом специальности, чтобы закончить его, я бы не стала подвергать себя этому первым делом в понедельник утром. Профессор-твердая задница, которая предлагает этот временной интервал только на осенний семестр.
— Ты должна вернуться в Гнездо в эту пятницу, — шепчет Колтон. Когда я не обращаю на него внимания, он придвигается ближе. — Иногда мы устраиваем тематические вечера.
С другой стороны от меня Леви подставил подлокотник под руку. Его колено врезается в мое, и мне приходится сдерживать желание ударить его ногой в отместку за его грубые мужские выходки.
Я бросаю на Колтона раздраженный взгляд. — И меня это волнует, потому что?
Его игривые темно-зеленые глаза блестят. — Потому что я, очевидно, буду там.
— Это уже ясно. Я вздыхаю и качаю головой. — Мне бы хотелось, чтобы вы, ребята, не веселились, когда должны помогать мне.
— Мы поработаем над этим. Обещай, детка.
Я не отвечаю, впиваясь зубами в мякоть щеки. Я не рассказала им о записке, которую обнаружила в квартире. Боюсь, если я откажусь, то потеряю одну из последних связей с Итаном. Как бы это ни было иррационально, я чувствую, что записка может помочь мне найти ответы, которые я отчаянно ищу.
Урок продолжается в том же духе. Колтон шепчет мне, как будто не понимает или ему все равно, что тут аудитория, полная студентов, пытающихся впитывать информацию, пока он сплетничает со мной. Леви, по крайней мере, молчит, но если его локоть вонзится мне в бок еще раз, я не отвечаю за свои действия.
 
Я не запомнила ни единого слова профессора по сегодняшней теме.
Когда урок наконец заканчивается, я беззвучно произношу молитву и поспешно убегаю. Они следуют за мной по пятам. Оглянувшись, я замечаю Колтона, остановившегося пофлиртовать. Леви исчез. Я не знаю, почему они оба сидели на моем уроке, но я надеюсь, что никогда больше подобное ещё раз.