Тридцать девять и девять (СИ)

Данил уже почти бежал к подъезду. Ничего! Он не должен сломаться, он будет бороться, он не позволит этой твари себя уничтожить! Он просто будет жить, как обычно: спать, есть, гулять, и вообще больше ее не вспомнит! Эта дешевка не стоит даже плевка Данила Давыдова!
Валерка встревожился уже не на шутку, когда Даня, влетев в квартиру, не раздеваясь закрылся у себя в комнате. А это шараханье к телефону? Нет, все-таки случилось что-то серьезное! Данил вернулся через полчаса и совершенно трезвый. Он явно чего-то боится и что-то скрывает. Надо обязательно узнать о том, что произошло там, на море, пока не поздно. Валерка знает как — он пойдет к Лагунову! Он все узнает, даже если ему придется стащить этого цыгана с очередной потаскухи, одной из тех, которым тот регулярно предоставляет ночлег!
Лешка, открыв дверь и увидев на пороге отца Дани, спокойно сказал:
— Проходите!
Валерка не ожидал, что Лагунов совсем не удивится его приходу и сразу же пригласит войти. Тем более у него, кажется, попойка. Леша как будто его ждал!
— Ты прости, я не вовремя…
— Ничего! Сейчас я их вытурю! — Лешка ушел в комнату, оставив Валерку в коридоре.
Подойдя к Левковскому, Лагунов наклонился к его уху:
— Гена, бери телок и сваливайте!
— Куда?! — вылупил Генка глаза.
— Куда хочешь! Только исчезните с глаз!
Гена уже открыл рот, чтобы возмутиться, но, увидев, кто к ним явился, на секунду задумался и, вставая, весело сказал:
— Ну что, зайки, меняем явку?
Но девицы и так уже собирались уходить, подметив появление слишком солидного и хмурого для этой компании товарища, и потому особых возражений не последовало.
Когда за последней подругой закрылась дверь, Валерка сел на диван, и Лагунов налил ему водки.
— Нет, Леша, я не за этим пришел. И ты знаешь, зачем. Так что там у вас случилось?
Лешка поднял на отца Дани глаза, но тут же опустил их снова. Он не думал, что батя совершенно не в курсе. Лешка почему-то решил, что отец как-то узнал или догадался и пришел выяснить детали. Но если Даня так тщательно от него все скрывает, значит, Дане так лучше. И потом — у Данила потрясающий отец, но он такого не поймет: он будет над Даней смеяться и доконает окончательно. Так что Лешка трепаться не должен.
Когда Лагунов снова посмотрел на Валерку, у Лешки на лице уже было привычное удивленно-идиотское выражение.
— Не-а, а что случилось? — Лешка как будто только что проснулся.
— Не валяй дурака, Леша! Я же, в конце концов, не чужой ему человек! Да и тебе, возможно! — Валерка увидел, что прав: Леша уставился на свой стакан. — Леша, Леша! Я должен это узнать! Ведь время идет! Я же могу помочь, мы решим любой вопрос! Ясно, что ты должен его покрывать, но подумай — ему же хуже!
Лешка не мог понять, к чему клонит папаша Данила, а Валерка видел, что Лагунов не расколется.
— Хорошо, не говори. Но можно я задам один вопрос, и ты просто ответишь «да» или «нет». И все. Идет?
Лагунов кивнул, явно настроившись сказать правду, и Валерка решился:
— Здесь какой-то криминал?
— Фу ты, черт! — выдохнул Лешка и замахал на Валерку руками. — Да вы че?! Нет, ну… это ж надо такое придумать!
— А что, что я должен был придумать?! — Валерка терял самообладание. — Я понял, спасибо! Вопросов больше нет!
Батя встал и пошел в коридор. Лагунову было очень его жаль: он так сильно переживает!
— Борисович…
Валерка обернулся возле самой входной двери.
— А вы, это… сами спросите. От вас, небось, не убудет!.. — неуверенным голосом посоветовал Лешка. — Ну, вдруг расскажет! А может, и само пройдет… — Леша пожал плечами и ушел в комнату, показывая, что передача информации окончена.
Идя через двор, Валерка фильтровал полученные сведения. «Вдруг расскажет?» Что ж, Валерка спросит завтра же утром. Но что пройдет само? Только не это… Однако в любом случае — это тоже не смертельно. Валерке известно несколько подобных примеров из среды своих высокопоставленных знакомых — и ничего, живут себе, радуются.
***
Данил лег в кровать. Неужели он собирался жениться? Он и впрямь думал, что она его любит и они договорились? Он так ей доверял, что не узнал даже точного адреса. Впрочем, наверное, эта лицемерка наврала и про то, что живет в Краснодаре. Может, ее и зовут-то не так… А притворяться уж она умеет! Вспомнить хотя бы тот случай с больной ножкой, когда… Нет, этого вспоминать нельзя! Данил закрыл глаза.
 
Сейчас он просто уснет и вообще перестанет думать.
Он заставил себя переключиться на подсчитывание овечек в воображаемом стаде и вскоре действительно уснул. Хотя вряд ли это можно было назвать сном: ее образ стал преследовать Давыдова с первой минуты этой первой в его жизни кошмарной ночи, когда до самого утра его изматывали не сны, а физические ощущения ее кожи, ее запаха, ее дыхания и голоса, ее сдавленного стона и внезапного крика. Он постоянно просыпался, находя себя в состоянии, красноречиво указывающем на то, что его предположения о собственном половом бессилии, мягко говоря, преждевременны. Он восстанавливал дыхание, но стоило ему закрыть глаза — и все начиналось сначала.
К утру он чувствовал себя так, будто только что закончил пятичасовую тренировку. Он прекрасно видел, как смотрят за завтраком родители на его усталую позу, трясущиеся руки и круги под глазами. Но что он может сделать?..
— Даня… Посмотри на меня, — тихо сказал отец, когда мама вышла из кухни, но в ответ Данил смог только бессильно махнуть ресницами. — Сына… ты уверен, что должен все скрывать? Может, стоит рассказать мне? Я ведь, наверное, мог бы помочь…
— Все в порядке, папа! — Данил встал с табуретки, но Валерка, мягко взяв его за руку, заставил сесть снова.
— Я вижу, что в порядке, Даня! Знаешь… — и отец стал на что-то невнятно намекать, а когда наконец Данил понял, что он имеет в виду, то даже улыбнулся.
— Папа, мне все понятно. Завтра, хорошо?
— Что завтра? — не въехал растерявшийся Валерка.
— Принесу тебе справку от венеролога.
— Ну, так-то уж не надо! — резко перешел Валерка на повышенные тона. — Если ты здоров, то так и скажи!
— Я здоров.
— А что же тогда происходит, черт дери!
— Ничего. Я просто устал.
— Устал?! — Валерка окончательно вышел из себя. — На курорте устал?! — он вскочил с места, но Даня внезапно вскочил тоже и крикнул еще громче:
— Да, папа! Я устал на курорте! — он ушел из кухни и закрылся в своей комнате.
Вошедшая Людмила, увидев, как ее муж сидит, накрыв глаза ладонью, поняла, что очередная Валеркина гипотеза с треском провалилась и положение только усугубляется.
«Бедные, бедные мои родители», — думал Данил, сидя за своим письменным столом. Наверное, он явился на этот свет специально, чтобы отравить им существование! Он был хилым, истеричным ребенком, когда был маленьким, потом — эти издевательства на протяжении чуть ли не всех школьных лет, а теперь окончательно решил прописать их в психушке. Впрочем, неизвестно, кто из них раньше там окажется… Нужно хотя бы постараться вести себя с ними нормально!
С этой минуты Данил стал стараться вести себя нормально. Однако чем больше он старался, тем хуже у него это получалось.
Лешка пришел днем, когда родители были на работе.
— Даня, мне пора ехать в бурсу.
— Какие проблемы, Леша? — равнодушно ответил Давыдов.
Лешке плакать хотелось от вида убитого горем друга.
— Да что ты прямо уж совсем!.. Ну, она же не умерла, елки-палки!
— Лучше бы умерла, Лешка! Лучше бы умерла! — крикнул Данил и добавил совсем тихо: — Ну все. Иди, Лагуна, — он снова опустил лицо на сложенные на столе руки.
Только сейчас Лешка понял, как просчитался, как недооценил он силу той власти, которую она над Данилом имела и имеет до сих пор. Как ошибся он, выставляя ее в образе предательницы, как провалилась Лешкина ставка на давыдовскую гордость. И Лагунов решил сделать последнюю попытку.
— Слушай, а может, ее поискать? В Краснодаре-то, небось, не так уж много школ!