Война. Часть 1 (СИ)
— Как вы все, товарищи, уже наверно слышали, — хриплым голосом начал он, — три часа назад во Владивостоке застрелился маршал Блюхер…
— Это точно? Сам застрелился? — перебивает его Ворошилов в непривычном для него, но также тщательно отглаженном, как раньше военная форма, гражданском костюме, — или, может быть, помогли ему?
— Судмедэксперт ещё не дал своего заключения, но, как докладывает Цикановский, на первый взгляд — сам.
— Это который Минаев, что под началом Курского работал? Бывший эсэр… — подаёт голос Пятницкий.
— Рассказывайте всё с начала, товарищ Берия, — хмурится Сталин и поднимается со стула, — всю предысторию.
— Хорошо, — кивает нарком, — примерно полгода назад, пересматривая дела арестованных при товарище Ежове военных, вновь назначенный начальник Управления НКВД по Дальневосточному краю старший майор Горбач обнаружил протокол допроса расстрелянного полковника Разведупра Тарханова. В нём полковник показывает, что на Дальнем Востоке бывшим начальником Политуправления РККА Гамарником в армии, НКВД, партийных и советских органах была создана глубоко законспирированная подпольная организация….
— Этот мог, — вздыхает Молотов, — царь и бог был на Дальнем Востоке. В одном лице совмещал и партийную, и советскую власть. Блюхер при нём на побегушках был.
— … которая ставила целью захват власти в стране, путём вооружённого мятежа на Дальнем Востоке, в Сибири и подготовки условий для переворота в Москве. Организация, как я уже сказал, была разбита иерархические ячейки, где каждый её член знал…
— Нам не надо объяснять, товарищ Берия, — улыбается Киров, — тут все с младых ногтей в таких состояли.
В кабинете раздался весёлый смех, который подбодрил насупленного наркома.
— … короче, после самоубийства Гамарника при товарище Ежове удалось выявить лишь несколько таких ячеек. Перед нами товарищем Сталиным была поставлена задача вскрыть эту организацию, не прибегая к арестам без разбора, как это планировалось при прежнем руководстве НКВД. Поэтому показания Тарханова были засекречены, тем более конкретных данных они содержали мало. Работа по проникновению в организацию продвигалась медленно, точнее, просто стояла на месте…
— Надо было тебе, Лаврентий, Блюхера арестовать, — почёсывает скулу, сидящий рядом Микоян, — и допросить его хорошенько…
— … у нас не было уверенности, что Блюхер вообще состоит в организации, — нарком тянется за графином, — слишком явно он конфликтовал с Тухачевским… В общем решили мы «в тёмную», не раскрывая целей операции, подключить еще одного нашего сотрудника, точнее, сотрудницу чтобы она могла свежим взглядом взглянуть на ситуацию… нет ли саботажа в Управлении Дальневосточного края.
— И она вмиг разоблачила Горбача, который скрыл важный документ, так? — из-за спины Берии раздался насмешливый голос Сталина.
— С Минаева надо было начинать, — ворчит Пятницкий, дождавшись когда стихнет смех, — он у вас, товарищ Берия, продолжает возглавлять контрразведку без утверждения в ЦК.
— Временно исполняющим обязанности, — жадно глотает воду вспотевший Берия, — не хватает опытных людей… Затем после отказа двигателя самолёт с Чагановым…
— Более чем странного отказа…
— Подождите, товарищ Пятницкий, не мешайте, — на выручку наркому приходит Ворошилов, — он и так сбивается всё время.
— …Расследование этого авиапроисшествия продолжается…. кхм, в результате совместной с моряками операции Чаганов был освобождён и, кроме того, нами были захвачены в плен атаман Семёнов, японский офицер генштаба капитан Накамура и германский дипломат Штольце, сотрудник военной разведки…
— Хороший улов. — потирает руками Каганович, ловя взгляд вождя.
— …но наиболее ценной добычей оказался шифроблокнот японца. Все радиограммы он успел уничтожить, однако в блокноте остались несколько неиспользованных листов. Самого капитана нам всё равно придётся отпустить, японская сторона согласилась выдать за него ближайших соратников атамана, на чьих руках кровь сотен советских людей, но пока он находится у нас, мы решили устроить радиоигру. Органам было известно, что с нашей территории время от времени, ведутся радиопередачи, причём корреспондентом является радиостанция на территории Маньчжоу-Го: удалось запеленговать место откуда приходит подтверждение приёма, так называемая «квитанция», последняя такая — пришла из района озера Хасан. Считалось, что передачи ведут японские шпионы, поскольку основным местом выхода в эфир был район Владивостока, где проживает довольно большое число японцев. Поскольку Накамура давать показания отказался, то мы вплотную занялись его радистом, также попавшим в плен. И вот на допросе он показал, что все передачи велись на русском языке…
— Свои, значит… — загудели собравшиеся.
— …да свои, — продолжил Берия, дождавшись тишины, — поэтому видимо нам и не удавалось расшифровать эти радиограммы. Японский радист не понимал, что передаёт и принимает, поэтому ничего больше полезного сообщить не смог, кроме частоты и времени следующего сеанса связи. И вот, наконец, два дня назад пришла шифровка, в которой некто Пансоф сообщает о предложениях Апанасенко в Москву по линии разграничения войск и по уточнённой линии границы, почти дословно цитирует.
— Тогда выходит, Коба, что хвалёный «Айфон» постороннему прослушать можно? — привстаёт с места Молотов.
— Или, что вероятнее, — быстро отвечает Берия, — утечка произошла из штаба армии или фронта… А в конце радиограммы он просит срочно передать ему денег, пятьсот тысяч рублей на непредвиденные расходы…
— Ничего себе аппетиты, — присвистнул Каганович.
— … мы за эту срочность сразу уцепились и предложили через три дня встретиться в море в нейтральных водах у одного из небольших островов. Ещё мы задали вопросы о здоровье Чаганова и его местоположении… Пообещали за его голову десять миллионов рублей.
— Вы что же это, сознательно натравливали их на Чаганова? — возмущённо кричит Киров.
— И в мыслях не было, мы планировали использовать в качестве приманки двойника Чаганова, нашего сотрудника. Понимаете, товарищи, мы хотели чтобы враги проявили свою суть, это называется у нас «момент истины»…
— На живца решили ловить, — понимающе кивает Ворошилов, — и что дальше случилось?
— Случилось то, чего мы не ожидали, — опускает голову Берия, — поскольку Чаганов личность известная, а в госпитале могли быть глаза и уши заговорщиков, то решили на всякий случай его открыто перевезти из больницы в тот же санаторий, где планировалась операция, чтобы уже там произвести подмену. Мальцеву, которая тоже, как и Чаганов, была не в курсе нашей операции, пригласили в местное управление НКВД, для прояснения некоторых вопросов, возникших к ней. В ходе беседы, наш сотрудник, случайно упомянул, что Чаганова в санаторий «Океанский» повёз старший майор Горбач. Мальцева, которая считала Горбача заговорщиком, возмутилась этим: между ней и следователем Родосом возник конфликт. Надо отметить, что Родос превысил свои полномочия, вёл себя с Мальцевой грубо и пытался арестовать её: в результате она нейтрализовала следователя и отправилась на помощь Чаганову…
— Постойте, постойте, как это «нейтрализовала и отправилась»? — Пятницкий вытаращил глаза на наркома, — а где была охрана Управления? Как ваш следователь позволил ей себя «нейтрализовать»?
Последнее слово секретаря ЦК было буквально пропитано ядом.
— Если вас интересуют детали, товарищ Пятницкий, — глаза Берии потемнели от злости, — то Мальцева отправила его ударом кулака в нокаут, затем заставила обменяться одеждой стенографистку, которая тоже находилась в кабинете, её она каким-то образом усыпила без рукоприкладства. Вышла из допросной, дежурный вохровец принял её за стенографистку, поднялась на крышу и спустилась по водосточной трубе. И всё это при свете дня…
— Не может быть… без посторонней помощи? — … почему без помощи, с помощью, — в голосе Берии неожиданно послышались завистливые нотки, — спрыгнув на землю, Мальцева попросила водителя начальника городского Управления НКВД Гвишиани подвезти её в санаторий «Океанский», что находится в 20 километрах от Владивостока, тот охотно согласился…