Красноармеец (СИ)

Первом делом развязал чернобровую. Да, это она опять, да и мужчина в исподнем, покрытый коркой льда, оказался знакомым военврачом. А немцы действительно из СС были, егеря, не удивлён, эти любят издеваться, истязать и пытать. Быстро сунув руку в котёл, вода горячая, но терпимая, снял с огня, и вылил на врача. Тот заорал, для него это кипяток, но оттаивал. Хоть от льда оторвать смог. Чернобровая, тряслась от холода, быстро собираясь, надевая форму, а я стягивал с военврача мокрое исподнее, и сняв с убитых шинели, заворачивал в них. Та помогать стала. Дальше выдал оружие, и сбегал собрать гильзы, заодно дрона спустил, уже не нужен. Из двенадцати нашёл десять, как не искал, двух как не бывало. И времени нет. Вот так вернувшись, я взял на закорки военврача, его било от озноба, весь трясся, чернобровая уже влила в него целую фляжку спирта, тот мигом опьянел, и вот так мы пошли к выходу. Нужно в тепло срочно. Та конвоировала немцев. На подходе я выпустил на опушке световую ракету. Ну говорю же обозники заняли позиции, тревожно вслушиваясь в звуки лесного боя, вот и обнаружили нас, и трёх немцев с поднятыми руками. Ко мне подбежали два обозника, один в форме, другой в гражданском, приняли груз, и побежали к строениям. Я велел в баню его, вроде одна была разогрета. Дальше сообщил старшим обозов, один был моего звания, техник-интендант первого ранга, что все немцы уничтожены, был взвод СС, нужно засвидетельствовать акты пыток наших бойцов и командиров. Нашего военврача раздели и на морозе обливали водой. Бойцы, услышавшие это, заворчали, чуть на месте тех трёх пленных не линчевали. Обморожение тот уже получил. Так что собрали комиссию, командиры, десяток обозников, чернобровую в женскую хату увели, у той нервный отходник начался, и пошли обратно, к месту боя. Так что собирали трофеи, я документы для отчётности, снова гильзы поискал, одну нашёл, одиннадцатая, с последней глухо. Особо трофеев у меня не была, пяток разных банок консервных, потом патроны к «МП», и чудо, у немцев был наш «ПТРД-41», с двумя десятками патронов. Прибрал. Самый крупный калибр теперь у меня. Это всё.
Тела погибших, из наших, на носилки и в деревню. Акт пыток зафиксировали, свидетелем чернобровой была, её опросили, пьяненькую, когда вернулись. Хоронить немцев не стали, два старика в деревне остались, обещали сделать, на санях вывезут, прикопают в общей могиле. Так что закончив с отчётностью, я сам вскоре отбыл ко сну. Ха, а тринадцатое число не такое и плохое. Хотя немцы так не скажут.
Рано утром оба обоза двинули дальше вместе. Позавтракали уже. На костре кашу сварили, чуть подгорела, но есть можно. Воды дали чуть подкрашенную, вроде как чай. Хоть согрелись. Я снова был в форме командира, в шинели перевитой ремнями, она высохла, да планшетка на боку. Теперь всё внимание ко мне было, а я снова со Станкевич ехал. Утром, перед завтраком, меня отозвала ефрейтор, и прямо спросила, почему я её поцеловал? Вот и объяснил:
- Я с бойцом Станкевич договорился провести урок обучения взрослым поцелуям. А она действительно целоваться не умеет, как собственно и вы, товарищ ефрейтор. А так уплачено, время не вышло, а тут вы. Впрочем, мне понравилось, вы тоже вполне ничего.
Та глазами захлопала, воробушек в телогрейке и пилотке, а я, посмеиваясь, обойдя её, двинул за своей порцией каши. Кстати, чернобровая только тут поняла кто её спасал. До этого-то у меня на лице белая маска была, самодельная балаклава. Тут тоже изрядно пообнимались, поревела та. Правда, рукам я волю не давал, как вчера с девчонками, они, по-моему, от этого и сомлели. Сама старший военфельдшер после проведённой ночи не пострадала, даже насморка не было, только седая прядь в волосах появилась, а вот военврач плох, в горячке, баню топят, отлёживается там. Похоже пальцам хана. Чернобровая с ним оставалась, ухаживать за коллегой. Кстати, оба врача и ехали в соседнюю дивизию, обоз которой с нами в деревне ночевал. Обозники и сообщат что с ними было и почему задержались. Хотели немцев моих забрать, прям отдал. С нами те двигаются, привязаны к трём разным повозкам. Шагают следом. А тут машина грузовая шла в мою дивизию, нагнала нас, как раз комиссар дивизии был, он меня забрал и пленных. Поэтому уже через час я был в штабе дивизии, докладывал о том, что случилось, как бой шёл, сколько уничтожил, представил бумаги, немцев. И всё это, пока меня оформляли. Так что приняли очень даже неплохо, хотя и были удивлены. Немцы часто проникают в наш тыл, но далеко не уходят, а эти далековато были, что странно. Объяснили ситуацию сами немцы. А они кого-то ждали, должны были перевести к своим, своих агентов с нашей стороны. А машина с врачами им случайно повстречалась, развлекались они. Особист сразу забегал, своим начал звонить, но это меня уже не касалось.
 
А штаб полка, он в трёх километрах от штаба дивизии располагался, встретили меня там неплохо, комполка даже обнял, вглядываясь в глаза, но я ничем своих чувств не проявил, хотя тот мне не нравился. Начштаба новый, комиссар тоже, прошлые погибли, а этот легко ранен был, но жив. Вот так я и стал начальником разведки полка, ПНШ-2, звание вполне, с натягом, но хватало, обычно на полк капитана ставили. У меня под командованием два взвода, пешей и конной разведки. Так до вечера и знакомился с ними. Взводом пешей разведки временно командовал знакомый старшина, тот с широкой улыбкой встретил меня. Мы крепко обнялись. Всего во взводе восемнадцать бойцов, трое тоже знакомы, из полка ополчения, остальные кто погиб за последние дни, кто в госпитале. Из конной опознал троих, тоже из ополчения сюда на пополнение направлены были. Остальных не знал, как и младшего лейтенанта Алфёрова, что ими командовал. Во взводе всего пятнадцать конников, с ним сами. Взвод используется для охраны тыла. Иногда особист берёт, ищет немецкие группы в вашем тылу. От схваток с ними основные потери взвод и понёс. Ну да, с клинками наголо на пулемёты. Это каким-то умником нужно быть, чтобы так поступать? Кстати, наш обоз благополучно дошёл, уже сдали всё на склады дивизии, готовились снова уйти. Вечером на совещании командоров штаба, когда до меня очередь дошла, а всё, я уже оформлен, числюсь за ним, встал, и сообщил:
- Разведка в полку поставлена не очень хорошо, будем налаживать, завтра с утра постараюсь предоставить карту с отметкой всех немецких позиций перед нами. Надеюсь чистую карту окрестностей мне выдадут. Предлагаю использовать пеший взвод непосредственно в работе на передовой. Конный взвод разведки по охране тылов. Это готов взять на себя, сняв подобную работу с нашего особиста. Я не намекаю, а прямо говорю, численный состав обоих подразделений мал, потери большие. Я знаю, что в полку, вместе с тылами едва тысяча бойцов и командиров наберётся, но прошу дать пообщаться с бойцами в линейных ротах, может кого соблазню пойти в разведку. Нужно довести оба взвода хотя бы до двадцати пяти-тридцати штыков. С этим уже можно будет работать. В остальном обеспечены по штатам, по этому направлению вопросов нет, спасибо снабженцам. У меня всё.
Мой намёк поняли, карт чистых не было, только исписанных. Станкевич быстро сыскали, и та уже в девять вечера, высунув розовенький язычок от усердия, с обеими косичками на груди, в моей землянке, я её с особистом делил, уже перерелюстрировала на лист новую карту. Так до полуночи и рисовала, срочная работа. Я успел выйти наружу, отбежав в сторону, где нет свидетелей, пользуясь чистой погодой, а то синоптики пургу и метель скорые обещали, поднял дрона на триста метров и облетел весь участок нашего полка, ведя запись на планшет. Даже соседей чуть захватил. Пятнадцать минут работы. Тут и в тыл глянул, два костра, есть там кто-то. Сгонял дрон туда, у одного костра действительно немцы грелись, у второго вроде наши. Может ряженные? Но после некоторого раздумья понял, что дезертиры. Вызвав начальника конной разведки показал где те две группы, выдав свои мысли на их счёт и велел поднимать взвод, работать по ним, так что тот козырнул, кроки с карты уже перекидал на свою, и убежал. Я ему двух пулемётчиков взять велел из комендантского взвода, усилить своё подразделение. Ну и пошагово описал что тому делать, чтобы обе группы взять, уничтожить или частично пленить. Если людей в атаку поднимет, сам его шлёпну, если выживет. А потом, как Станкевич ушла в землянку, где её устроили, дивизия на этом рубеже уже две недели вела активные оборонительные бои, для быта уже всё было выкопано и подновлено, а я стал на карту наносить то, что видел с дрона. Пользовался тем, что особист убыл в штаб дивизии и пока так не вернулся. Да и не вернётся, обещал к утру только быть. Во так смотрел на экран планшета и переносил данные на карту. Где надо увеличивая, если что плохо видно было, чтобы рассмотреть и разобраться что я вижу. Даже тылы немцев захватил, указав три миномётные батареи, и шесть небольших складов. Четыре опознал, два отметил как неизвестного имущества.