Красноармеец (СИ)

А так я вошёл в конфронтацию с командиром роты и политруком. Да потому что идиоты. Не стали они передавать информацию в НКВД, а шпионы и диверсанты - это их тема. Точнее информацию телеграммой передали, но уже когда сами ушли брать противника. Один взвод штурмовал дом, где те засели, там ротный командовал, и одно отделение брало наблюдателей у моста, там политрук руководил. Нас, охрану моста, не трогали, и хорошо. Да на награды надеялись, как я понял. Чёрт, да даже наблюдатели и то нанесли потери, что уж про дом говорить, где пулемётчик из окна хорошо побил наших из первого взвода. Был убит и командир взвода, ранен, скользящее ранение в руку, и ротный. Пять бойцов погибло у дома, восемь ранено, сам тот сгорел, диверсантов живыми взять не смогли, и один погиб, трое раненых у наблюдателей. Их тоже завалили всех. Ох как зол был сотрудник НКВД, что числился за Мценском. Тот прибыл только под конец. Всех опросил, меня тоже, и вежливо попросил в следующий раз ставить первым в известность его, а не командиров своих. В общем, обмишулилось командование роты. Впрочем, их не сняли, а по линии НКВД даже выговор влепили, и награждать не думали, на что те в тайне надеялись. Враг же уничтожен. А тут я ещё с уроками по трофейному оружию, как раз обучали использовать бронеружьё. Политрук у нас бывал, хотя бы раз в два дня, проводил политзанятия, и узнал об этом. Ротный вскоре примчался, приказал сдать. Ага, это моё, сначала найдите, я всё держу в хранилище. Не нашли, но меня окончательно невзлюбили. Ну я и не цветок, чтобы всем нравится. Переживу.
О том, что Орёл немцы взяли, мы узнали от беженцев, некоторые сами видели немцев. Было пятое октября. А потом загрохотало, причём по бокам, и канонада начала сдвигаться в тыл. Отправил посыльного в комендатуру, а там пусто, всё брошено. Тот ещё и мародёра вспугнул. Отправил трех разведчиков в этот раз, оказалось наши ушли, бросив нас. Причём на одном мосту охраны нет, а вот на втором отделение стоит, охраняет. Видать наши по одному мосту ушли и забрали охрану, остальных бросили. Неприятно, показательно, но что делать, служба есть служба. Я на второй пост отправил своего зама, с отделением бойцов. Взрывать мосты нельзя, там толпы беженцев, воинские подразделения, а вот как появятся немцы, тогда и можно. Объяснил, что немцы могут быть в нашей форме, стоит быть осторожными на эту тему. Причём велел Арбузову, вырывать из отступающих колонн сапёров, чтобы проверили, всё ли работает и можно ли подорвать мост, чтобы показали ему как это делать, после этого можно отпустить. Так как я остался старшим, то третье отделение третьего взвода что охранял второй мост, перешло мне под командование. Я сам поговорил с его командиром, ставя задачи. Причём питание из заводской столовой продолжало поступать. Два дня, пока и там не эвакуировались, мы перешли на сухпай. Воду для чая грели на костре. Ещё стоит рассказать, что я побывал на телеграфе, тот работал, это было в день как узнал, что наши сбежали, отправил телефонограмму в Генштаб, а чего мелочится? Они же меня сюда направили. Уверен, командование роты будет топить меня, а я лично описал правду. Мол, командир взвода такой-то, охраняю то-то и там-то, обнаружил, что были брошены, взял на себя охрану трёх важных объектов, одного железнодорожного моста и двух автомобильных. Противника в городе нет и не было. Пусть теперь что скажет.
Сам мост что под моей охраной двухпролётный с железными фермами, так я наверху фермы посадил бойца, менялись каждые два часа, там был сколочен скворечник из досок и тот в бинокль осматривал окрестности, оба автомобильных моста тоже видел. Один полностью, он ближе, второй частично. Вот под грохот недалёкого взрыва наблюдатель и прокричал с фермы, что видит уничтожение ближайшего моста. Да и я видел облако пыли и дыма. Этот мост как раз и охранял Арбузов. А было восьмое октября, и уже три дня как эшелоны не ходили через нас. Позабыты… позаброшены… Сам я видел этот подрыв, да и слышал, потому как стоял у «ДОТа» с северной стороны, и наблюдал как к нам двигаются по просёлочной дороге, рядом с путями, два пушечных броневика и три грузовика. Всё советское, в кузовах видно бойцов, красноармейцев, блестят штыки винтовок. Я каждую ночь гонял дрона, и на двадцать пять километров отгонял, дальше не стоило, так что то, что мы в окружении, вполне осознавал. Почему про нас немцы забыли, не знаю, но то что среди немецких колонн была отдельная, где было два советских пушечных броневика и четыре грузовика, полные диверсантами в нашей форме, это видел, как и то что те двигались к Мценску. Видимо по нашу душу. Где-то задержались и вот нагоняли график. Правда, в этой колонне я не наблюдаю одного из грузовиков, а не к Арбузову ли тот подъехал, и мой зам был вынужден подорвать мост? Похоже что так. Что по диверсантам кто к нам подъезжали, уже двести метров до них, то как наблюдатель о колонне сообщил, я сразу вызвал всех командиров, пулемётчиков, зенитчиков, своих отделений, и сообщив что к нам двигаются немецкие диверсанты в нашей форме и на нашей технике. Объяснил свои знания тем, что от отступающих бойцов узнал, я иногда с ними общался. Приказал незаметно занять оборону и готовится открыть огонь. Пленных не брать, всех уничтожить. На зенитке оба броневика, их подстраховывает боец с немецким бронебойным ружьём, я ему ещё и напарника выдал. Из ДОТа рядом с которым я стоял, уже достали «Максим», а он тылы стерёг, и разместили в открытом окопе, расчёт готовился открыть огонь и поддержать собрата на другом берегу.
 
Вот так покосившись на высокое облако дыма и пыли с левого бока, я повернулся к командиру зенитки, тот пристально смотрел на меня, и кивнул, спрыгивая в окоп. Выстрел зенитки и будет сигналом к открытию общего огня. Ствол орудия быстро опустился на цель, все этого сигнала ждали, и раздалась первая очередь, и бронебойные снаряды понеслись к передку бронемашины, размолотив её, даже подожгли, и остальные открыли прицельную стрельбу по кузовам грузовиков, которые уже покидали диверсанты, наблюдатель на стальной ферме наверху залёг, и бил оттуда из своей винтовки, а я взял ракетницу, и мы с моим посыльным бойцом разом выпустили три красных ракеты. Это сигнал охране второго автомобильного моста. Через минуту и там поднялся столб огня и дыма. Вот и второй подорвали. Место сбора известно, те должны туда отойти, там и соединимся, а пока диверсантов нужно добить, отпускать кого живыми я категорически не хотел, и вот так перебежав до моста, встал за балку фермы, тут отличный вид, и стал из своей «СВТ» с оптическим прицелом, выбивать огневые точки. Как тут вообще сам бой развивался. Зенитка выбила из боя передовой броневик, а второй укрываясь за ним, вёл огонь из пушки, и не без результатов, зенитку тот всё же накрыл, впрочем, это его не спасло от наших бронебойщиков, сначала задымил, экипаж резво полез наружу в слезах и соплях, бойцы об этом знали, ожидали, его быстро постреляли, потом и вспыхнул. Два грузовика тоже горело, патронов с зажигательными пулями, и трассирующими, у нас хватило. Так что выбивали в основном пехоту, что залегла у машин, расползаясь. Потери с первой минуты мы нанесли чудовищные, так что быстро выбивали очаговые сопротивление, а я окончательно подчистил, хотя пару рикошетов от балки, с противным визгом, было.
- Прекратить огонь! - крикнул я и сержанты передавали своим бойцам. - Наблюдать! При любом шевелении открывать огонь на поражение!
Вскоре было несколько выстрелов, я поддержал, снова режим тишины и движения нет, дальше одно отделение, оно одно было на южном берегу, как и пара бронебойщиков, под нашим прикрытием двинула осматривать тела противника. Я так и ставил задачу при зачистке, видишь тело, в каком бы оно не было состоянии, даже без головы, выстрели, не подходя близко, мало ли живой. Патроны жалеть не нужно. Раздавались выстрелы часто, но зачистка прошла. В общем, там в машинах патроны и снаряды рвались, близко не подойдёшь. Собрали трофеев, и немало, винтовки «СВТ» были, автоматы «ППД» и даже редкие пока «ППШ», я себе один отложил с рожковыми магазинами и подсумками к ним, убрал чуть позже в хранилище, а второй с дисковыми барабанами, себе как служебное, чехол на ремень, там многие второпях прибарахлились, я разрешил. Немцы издали наблюдали за нами, пытались артиллерию навести, как раз когда мы заканчивали, так что бегом от разбитой колонны к мосту, и дальше собравшись, раненых и убитых, раненого наблюдателя с фермы верёвкой сняли, вот так и двинули прочь. Когда бойцы отошли, я из своей землянки подорвал мост, бык и обе фермы рухнули в реку, после чего побежал за своими, чувствуя злые взгляды немцев в спину. Так и шли. Пока мы тут занимались службой и охраной, я много что успел сделать и по своим накопленным вещам тоже. Об этом позже. Но и отдавал приказы своем сержантам. Например, сделать носилки. Санинструктора у нас нет, с ротой ушёл, но перевязать сможем, главное унести. Тут не только раненых выносить, но и вещи проще на них. Нарубили веток, сделали носилки, десять штук. Все десять заняты. Бойцы, загруженные до не могу, уходили от остатков моста, с личными вещами и всем что могли взять. Потери были, погибло трое зенитчиков, прямое попадание в орудие, остальные ранены. Тяжело. Их и несли, также наблюдатель мой ранен, второй номер расчёта станкового пулемёта, в шею по касательной, и двум бойцам в плечи, одно ранение серьёзное. Ещё один осколком от гранаты получил, когда диверсантов осматривал, под немцем граната была, успел залечь и крикнуть как её увидел, но осколок застрял неглубоко под кожей на боку, шинель спасла, отойдём, извлечём, только перевязать всех успели. Так что часть могли идти сами, часть несли. Поэтому пять носилок были свободны, там скарб бойцов и станковые пулемёты, плюс боеприпасы. «ПТР» я не забирал, боец нёс его, рядом второй номер семенил. Так с дозорами мы и дошли до места встречи.