Тандор. Второй шанс (СИ)

Думаю, я пребывала в этом состоянии достаточно долго, но все, что испытывала — умиротворение. Мне было покойно и хорошо. Поэтому, когда в один далеко не прекрасный момент какая-то сила стала гнать меня наружу, запаниковала. Начала двигать руками-ногами в истовом желании зацепиться хоть за что-то, остаться тут, в тихом уютном мирке. Не тут-то было. Глаза резанул нестерпимо-яркий свет, меня будто вздернули вверх ногами, кожу ожег болезненный шлепок. От обиды и непонимания я закричала. Хотела сказать, чтобы оставили меня в покое, но из горла вырвался лишь полупридушенный писк. В эти минуты я испытала такой шок, какой не испытывала, пожалуй, никогда в жизни. От приходящего осознания происходящего я сначала впала в полнейший ступор, а после сознание отключилось, снова переведя меня в режим полусна.
В следующий раз пришла в себя от ощущения, что в рот что-то льется. Отчаянно замотала головой, в панике силясь вырваться из удерживающих рук. Но держали меня крепко, что-то утешающе нашептывая, мягко поглаживая по голове и телу нежными движениями. Поневоле расслабилась и начала глотать предложенную пищу. Глаза отчего-то не открывались. Веки, будто налитые тяжестью не хотели подниматься, так что вскоре я снова уснула. После я ощутила, что меня раздели, обтерли теплой водой и снова завернули в мягкую ткань. Мозг давно уже сложил два и два, и сделал выводы, только вот сознание принять новую реальность упорно отказывалось.
Прошло, как мне кажется несколько дней, когда я сумела справиться с навалившейся действительностью. Смогла принять новые обстоятельства и стала учиться в них жить. Да, я стала младенцем, только родившимся ребенком. Что удивительно, я все еще помнила визг тормозов той машины, солнце, окрашенное в кровавый цвет. Помнила, что Света пропала. Да, воспоминания уже стали подергиваться рябью забвения, наверное, так и происходит. Душа переселяется в новое тело, постепенно забывая прошлую жизнь.
Вместе с принятием новой реальности пришло понимание, что у меня новые родители, семья, новая жизнь. Это пугало. Нет, правда, очень пугало. Больше, чем предполагаемая смерть. Ведь я помнила себя взрослой, самостоятельной, полностью самодостаточной женщиной. А теперь вынуждена зависеть от неизвестных людей. Когда это мое новое тело вырастет, и я смогу постоять за себя? Очень страшно оказаться в полной зависимости от милости неизвестных людей. Знаете, наверное, каждый человек хоть раз задумывался, что бы он делал, получи он второй шанс. Как бы вел себя, оказавшись в прошлом с опытом и памятью прожитых дней. Я часто фантазировала на эту тему, даже хотела этого! Хотела попробовать что-то изменить в своей жизни, исправить ошибки, не наступить на те же грабли. И вот я получила этот шанс.
Несколько раз в день меня пытались приложить к груди какой-то дурно пахнущей женщины. Точно знаю, она не моя мама. Ух, как я вертела головой, отчаянно вырываясь, не желая принимать пищу таким образом. Я победила. Мне стали предлагать молоко из бутылочки. Изголодавшись за время борьбы, я с аппетитом пила предложенное. Дурно пахнущая женщина появлялась еще несколько раз, но потом насовсем пропала. Вокруг меня крутилось много взрослых людей, которых я различала в основном по запаху. Осмотреть их полностью не было никакой возможности, да и зрение было непривычным. Все казалось размытым и тусклым. Свет резал по глазам и хотелось их закрыть.
Еще одно испытание — естественные испражнения организма. Можете себе представить какие унижения приходилось испытывать всякий раз в такие моменты. Я бы и хотела пользоваться хотя бы горшком, но тело не слушалось, речь не давалась и мне приходилось жить в стесненных обстоятельствах.
С течением времени я училась понемногу управлять своим телом. Сначала руками, мне удавалось сжимать кулаки, а после и брать в них что-то, а после ногами, которые я старалась поднять, согнуть в коленях, сжимала пальцы. В общем, тренировалась всеми доступными слабому организму способами. Очень быстро уставала и много спала. Понемногу стала понимать речь окружающих. В основном рядом со мной было две женщины. Они приятно пахли молоком, были нежны. Разговаривали приглушенно. Если обе выходили из комнаты, я начинала ощущать беспокойство. Зависимость от кого-то жутко угнетала.
 
Однажды, стараясь перевернуться, я уткнулась головой в мягкую перинку, на которой спала. Это были страшные минуты. Отчаянно старалась поднять голову, но у меня это никак не выходило сделать надолго, и я непроизвольно утыкалась носом, начиная задыхаться. Моих скромных сил не хватило на долгую борьбу. В очередной раз голова упала, и я вдруг поняла, что возможно, вот он конец. Когда в глазах уже стало темнеть, ласковые добрые руки вздернули меня вверх и прижали к знакомому телу. От ужаса пережитого не смогла сдержать слез и расплакалась. Сверху на меня капали горячие слезы ставшей родной женщины. Она что-то бормотала, качая меня и прижимая к себе.
Я так испугалась, что даже на какое-то время оставила свои тренировки. Но страшные воспоминания не смогли напрочь отбить желания стать самостоятельной.
Дни шли за днями, проходя довольно однообразно. Еда, сон, тренировки. Иногда меня заворачивали в толстое одеяло и выносили на улицу. Прогулки никогда не были долгими, а еще мне было слишком жарко и некомфортно в толстом коконе. Воспоминания о прошлой жизни, несомненно, отошли на второй план, однако полностью не исчезли. Иногда, от скуки, я перемножала в уме двух и трехзначные числа, вспоминала стихи и песни. Перебирала в уме прочитанные произведения.
К какому возрасту дети забывают прошлую жизнь? Я отчаянно старалась не растерять накопленный багаж знаний. Перебирала в уме свою прошлую жизнь по годам, дням, минутам. Вспоминала родных, друзей, работу. Эти воспоминания приносили боль и лишь мучили меня. Поэтому со временем я перестала это делать. Но вот знания, что получила прежде, старалась не растерять.
Язык, на котором говорили вокруг, постепенно стал понятным. Это произошло само по себе, я не прилагала к тому никаких усилий. Просто однажды запомнила слова, что вновь и вновь слышала. Они ассоциировались с теми или иными предметами, понятиями, явлениями или чувствами, это происходило постепенно.
Прошло несколько месяцев со дня моего рождения. Я уже могла самостоятельно переворачиваться, легко поднимала и удерживала голову, могла немного управлять руками и ногами. Речь мне не давалась. Как бы ни старалась произнести что-то связное, никак не выходило. Но я не оставляла попыток. Женщин, постоянно ухаживающих за мной, звали дона Тильда и дона Лодрия. Они так и обращались друг к другу с приставкой «дона». А меня зовут мия Лессиль. Они звали меня то просто мия, и поначалу я думала, что так меня и зовут. Но после, услышав кучу обращений в свой адрес, таких как мия Лесси, просто Лессиль, Лессиля, и, собственно, мия Лессиль, которое звучало чаще прочих, сделала определенные выводы.
Дона Тильда и дона Лодрия сменяли друг друга, после того страшного случая не оставляя меня одну. Я догадывалась, что ни одна из них не является моей матерью, так где же она? Женщина, что дала мне жизнь, ни разу не появилась. Не взяла меня на руки, не погладила по головке и не вынесла на прогулку. Батюшки, к слову, тоже было не видать. Не сказать, что меня это сильно тревожило или расстраивало, скорее было любопытно. И потом, если доны, ухаживающие за мной, наемные, их могут сменить. А вот это уже пугало.
Наконец-то меня стали выпускать из кроватки, теперь я могла ползать по полу, исследуя свою комнату. Я не ленилась, ползала и двигалась до тех пор, пока совсем не выбивалась из сил. Мне нужно как можно скорее научиться ходить, а для этого необходимо натренировать свои мышцы, которые пока не способны выдержать большую нагрузку. Но мои усилия не проходили прахом, с каждым днем я чувствовала себя все увереннее. Начала уверенно сидеть и теперь могла начать проситься на горшок. Только как это сделать?
В связи с моим маленьким возрастом горшок еще даже не поселился в комнате, где я обитаю. Однако я не сдавалась. Отчетливо воспринимая потребности своего тела, стала стараться звуками дать понять, чего хочу. Эти очевидные знаки явились полной неожиданностью для дон. Они переговаривались между собой, уверенные, что в столь юном возрасте я никак не могу проситься на горшок. Однако дона Тильда, как более взрослая и, очевидно, опытная все же принесла допотопный горшок, на который я радостно взгромоздилась.