Сладкий грех. Искупление (СИ)
Прикрываю глаза от болезненных щелчков в моём сердце.
— Я не собираюсь вызывать в тебе жалость к нему, Энрика. Слэйн жестокий и бессердечный. Он хороший манипулятор и использует все методы, чтобы добиться своей цели. Но у него есть сотня ран внутри, Энрика, и он живёт с ними. Жить с таким грузом довольно сложно. Я восхищаюсь им и так же сильно ненавижу. Я не поддерживаю его, но всегда стараюсь участвовать в его махинациях, чтобы кого-то спасти.
— Дэйзи? Как она? — меняю тему. Не хочу слушать о том, как сложно живётся Слэйну. Чем меньше знаю, тем проще мне дышать.
— Нормально. Ни в чём не нуждается и боится, что Слэйн придёт за ней, потому что она провалила своё задание, — хмыкает Киф. — Но Слэйн сейчас занят другими проблемами, поэтому думаю, что Дэйзи ничто не угрожает. И я надеюсь, очень надеюсь, что она скоро свалит подальше от меня. Она раздражающе тупая.
У меня на губах появляется улыбка, потому что Киф не знает Дэйзи. Она не тупая. Это была её роль. Она выживает, как и все вокруг, используя то, что умеет и знает.
— И что будет дальше? Он придёт сюда и убьёт меня за то, что я видела его животным? Или он продолжит издеваться надо мной?
— Я не знаю, Энрика. Не знаю. Слэйн запер себя внизу, думая, что это убережёт тебя от него. Он не выходил оттуда довольно долго. Вчера вышел к тебе, и вот чем всё это закончилось. Но… — Киф делает паузу и внимательно смотрит на меня, — думаю, у вас есть шанс выиграть. Ты имеешь власть над ним, Энрика. Не над зверем, а над человеком. И когда ты находишься рядом, человеческое обличие сильнее, поэтому зверь успокаивается. Человек внутри Слэйна подавляет его. Я считаю, что если ты дашь ему шанс, то поможешь вернуть его человеческое обличие. Но решать тебе: простить его или нет, готова ты узнать всё его прошлое или нет, пройдёшь ли с ним весь путь или нет. Никто не имеет права давить на тебя. Поэтому прими решение для себя. Если поймёшь, что хочешь этого и, правда, любишь его любым, потому что Слэйн никогда не будет милым и спокойным, то борись. Если нет, то убей. Единственный выход, чтобы освободиться, это убить его. И он даст тебе такой шанс. Но до этого момента ты уже должна знать, какую дорогу выберешь. Желаю удачи.
Киф поднимается и направляется к двери.
— Разве такое можно простить? — с болью в голосе спрашиваю его.
— Просить можно всё, Энрика. Главное — понимать, зачем ты это делаешь. Иметь весомые доводы и причины. Уметь прощать это тоже работа над собой. Не все умеют прощать. Некоторым проще не прощать людей, чтобы не отвечать за свои же поступки. Ведь в любой ситуации есть минимум два человека. До встречи, — Киф кивает мне на прощание и выходит из спальни.
Не хочу думать о его словах и не буду делать это. Не буду. Ничего не собираюсь решать и что-то выбирать. Я не хочу, вот и всё. Я понимаю, какую ношу возложу на свои плечи, если прощу Слэйна и приму всё плохое, что есть внутри него. Я не стану той, кем пользуются. Если что-то и сделаю, то только для себя. Нет. Не буду думать о Слэйне. Не буду.
Поворачиваюсь, когда дверь в мою комнату открывается. Я боюсь увидеть Слэйна. Боюсь посмотреть ему в глаза и услышать очередную ложь. Боюсь и стыжусь того, что не помогла ему и даже не узнала суть его просьбы. Да, пытаюсь сделать вид, что мне не стыдно за те слова, которые я ему сказала, но это не так.
— Мисс Иде, вам приказано подготовиться к важному приёму в Дублине. Машина будет ожидать вас в семь часов вечера внизу. С вас снимут ошейник, но браслет на ноге останется. Сэр Нолан просил, чтобы вы выбрали что-нибудь длинное и элегантное, а также чёрное, — произносит мужчина и кладёт чехол с платьем на диван. Я злобно хмыкаю.
— Он пришёл в себя? — спрашивая, пытаюсь сдержаться, чтобы не закричать от возмущения. Вот наглый ублюдок! То есть для того, чтобы сдерживать его ненормальное расстройство психики он обращается ко мне с мольбой, а как опасность миновала, так я снова превратилась в заложницу. Пошёл он.
— Да, сэр Нолан чувствует себя лучше. Он уехал полчаса назад в город и передал нам распоряжения, — сухо выкладывает мужчина. Я всё же собираюсь возмутиться, но мужчина быстро добавляет:
— Он ничего не помнит, мисс. Он не помнит того, что вы были прошлой ночью в темнице.
— Что? Как не помнит? — выдыхаю я.
— Не помнит. Когда он находится в состоянии, в котором вы его видели, то его мозг не запоминает то, что происходит вокруг. Это очень сложно объяснить, и вам лучше обратиться к Кавану за уточнениями. Но сэр Нолан ничего не помнит из того, что делает ночью в обличье животного, мисс.
Чёрт.
— Я могу вам помочь чем-то ещё? Попросить принести обед для вас? — предлагает мужчина.
— Нет, спасибо. Я в порядке, — тихо отвечаю и отворачиваюсь. Ни черта я не в порядке.
Выходит, что разум Слэйна раздваивается. Хотя такого быть не может. Если честно, то я ни черта не понимаю, как, вообще, такое возможно. Но вчера я видела животное. Клянусь, что если бы я двигалась с закрытыми глазами, то решила бы поверить во всё мистическое дерьмо, о котором пишут в книгах. Но Слэйн человек, хотя я назвала бы его странным оборотнем. Теперь я ещё больше запуталась, чем раньше. Но меня радует факт того, что я выйду на улицу без ошейника. У меня будет шанс сбежать, хотя я пока не знаю, нужно ли это делать. Кажется, я сдалась и плыву по течению, потому что никто и ничего мне не говорит, а я и не хочу этого знать.
Надеваю чёрное платье в пол. Оно полностью закрывает мои руки, ноги и шею, все те места, где остались синяки от пальцев Слэйна. Но зато оно открывает спину. Мой наряд очень простой, на первый взгляд, но думаю, что истинные ценительницы брендов и походов по магазинам бы пищали от восторга.
Спускаюсь вниз в назначенное время, и с моей шеи снимают ошейник маленьким приборчиком, похожим на таблетку. Поправляю ворот и без слов сажусь в машину.
Честно говоря, то мне безразлично, куда я еду и зачем. Меня волнует другое. Уже темнеет, и я поняла, почему мне было запрещено выходить после захода солнца. А также я поняла слова Слэйна про то, что ночь — его личное время. То есть время его животного, которому он даёт волю. И именно это становится причиной, почему я опасаюсь идти куда-то с ним. Ночь. Его животное. Его раны. Его нестабильная психика. И также я имею сомнения в том, что Слэйн мог всех подговорить, чтобы заставить меня простить его. Да, увы, я ему больше не верю.
Огни города пролетают мимо, отражаясь в стёклах машины. Доезжаем до дома, в котором мы жили со Слэйном, и я вижу его. Он выходит в костюме и бабочке. Холодный, неприступный и жестокий. Каждый его шаг — движение животного. На его лице нет ни грамма эмоций. Я думала, что после того, что произошло ночью, на нём останется отпечаток случившегося, но нет. Ничего. А я нервничаю, ёрзаю на сиденье и сжимаю руки в замок. Пытаюсь утихомирить своё частое сердцебиение, от которого меня бросает в холодный пот.
Слэйн садится рядом со мной, и я жду, когда он что-нибудь скажет мне, но он просто отдаёт распоряжение ехать. Всё. Я чувствую слабый аромат его парфюма и геля для душа, дополняющего основной тяжёлый и древесный запах цитрусов. С каждой секундой мне становится всё сложнее дышать. Мне приходится отвернуться к окну и молчать, чтобы не начать ругаться с ним. А я хочу. Вот чего я очень хочу, так это обличить его перед всеми. Заставить его признать, что он чёртов психопат. Хочу причинить ему боль, потому что мне самой очень больно. Но вспоминаю всё, что мы пережили этой ночью, и сколько он лично пережил за последние дни в той ужасной и сырой темнице, и прикусываю язык.
Мы выходим из машины перед большим концертным залом. Слэйн протягивает мне руку, и я облокачиваюсь на неё.
— Приём в честь годовщины свадьбы одной уважаемой четы в Дублине. Я с ними собираюсь начать совместный ресторанный бизнес, точнее, предложить им коллаборацию с моим торговым знаком, — сухо говорит Слэйн.
— То есть ты хочешь забрать у них бизнес? — тихо уточняю я. Мы проходим мимо гостей, и Слэйн протягивает пригласительные.