Прокачаться до сотки 4 (СИ)

Но факт остаётся фактом. Если возможно залететь, то вопрос звездюлей можно закрывать. Они точно будут. Так что с пытками облом. Разве что Пуха натравить. Но это тоже такое дело. Пушистый же сам допрос не осилит. Увы, говорить не обучен.
А тупо смертью пугать, бесполезно. Она ведь знает, что не совсем умрёт. А просто будет депортирована с Эдема. Так что тут такое. В результате, остаётся один вопрос:
— Убить или не убить?
— Убить, — Лека выпускает коготки. — Позволь я сама.
— Увы, нельзя. Я же поклялся, что никто из моих людей не убьёт её. А мои умозаключения подсказывают, что ты тоже к этой категории относишься. Или нет? Или ты отдельная раса какая-то? А?
— Вопрос спорный в некоторых кругах. Кто-то считает, что мы отдельная раса, кто-то что мы подвид человека. Но могу сказать, что даже если бы у нас тут был гном или ещё один эльф, это тоже не помогло бы. Все эти расы произошли от одного корня…
— Ложь! — вскидывается Вельма. — Мы ничего не имеем общего с низшими расами!
— Это ты полуоркам расскажи, которых, ваши самки рожают. Хи-хи.
— Ложь!
— Редко конечно, — с задумчивым видом продолжает нека, — от гномом там или людей нормально справляетесь. Но орчат вам силёнок обычно выносить не хватает. А ещё бывает мрёте прямо в процессе. Не под оркские габариты, — и подмигнув, укладывает ладошку на сгиб локтя, демонстрируя те самые размеры, — узковата дырочка. Хи-хи…
— О какие подробности подъехали, — тут же оживляется Балагур. — То есть Молоту эльфиек не предлагать?
— А смысл? — удивляется нека. — Ему, по-моему, кроме Мальвины никто и не нужен. Это только ты бабник.
— Почему только я? — немедленно обиделся за друга Вовка. — Мажор ещё тот ходок. Да он меня за пояс заткнёт, даже не напрягаясь.
— Что-то незаметно, — скривив мордашку, девушка метко закидывает кирпич в мой огород.
— Это всё ложь! — продолжает бесноваться Вельма.
— Что именно, — тут же оборачивается к ней Балагур, — то, что узковата?
— То, что от орков эльфийки могут родить, — что интересно, тут Вельма сказала правду. Точнее думает что правду. Ибо нека по всей видимости, тоже не врала.
— А от гномов и людей? — не сдаётся Вовка.
— Тоже ложь! — а вот тут врёт, но гонор не позволяет признаться.
Но уже хорошо, что говорить начала, спасибо Рыжей. Может, всё-таки удастся хоть что-то из неё вытянуть?
И вы знаете, удалось. Ага. Узнал кое-что. У эльфийских мужиков маленькие пиписьки, поэтому бабы их и гуляют с людьми да гномами. А особо одарённые, с дырками раздолбанными, готовы даже под орков лечь. Хотя сами костлявые, плоскогрудые и в постели, как бревно. Мужики на них только, как на экзотику и клюют. Сунут разок, да плюются потом.
И про нек кое-что стало известно. Как оказалось, подстилки они межгалактического масштаба. Всё что видят, в рот тащат, причмокивают да нахваливают. И дают всем, кто попросит, а кто не просит, уговаривают сами, а потом дают. Да ещё желательно чтоб сразу во все отверстия, да по паре штук за раз…
Тут пришлось ловить Рыжую, хорошо рядом сидел, и то ускоряться пришлось. А то точно бы располосовала горло наглой эльфийке.
— Мажор, пусти, я ей сейчас все глаза выцарапаю!
— Развяжите меня, я этой блохастой хвост вырву и в задницу вставлю!
Да уж… Так себе идея была. Я аж вспотел с перепуга. Чуть не попал на звездюли божественного масштаба.
— Балагур, хорош ржать! — не выдерживаю.
— А я что? А я ничего, — разводит руками. — А может, пусть подерутся? А то скучно сидим, как то.
— Странные у тебя представления о скуке, — подаёт голос Марат, — сходи лучше дров притащи. Да пусть Баламут Монгола сменит, ему отдохнуть пора. Листик, ты, кстати, тоже сходи, пусть Бабах Стилета сменит.
Вован понятное дело, хотел было повозмущаться, но наткнувшись на стальной взгляд моего заместителя, сдулся и, кивнув Листику, направился к выходу из пещеры.
— Мажор, можно тебя на минутку?
— Подержи, — во избежание эксцессов, передаю Лаки всё ещё взбешённую неку.
А то, кто знает эту хвостатую? Почикает ещё ненароком эльфийку, на кусочки дюже не сексуальные, и что потом с ней делать?
 
Отходим в глубь пещеры, так чтоб всякие ушастые не подслушали, и тут не только об эльфийке речь.
— Брат, я знаю, что у тебя башка соображает, как надо, и ты, обычно, знаешь, что делаешь.
— Обычно? — делаю обиженное лицо.
— Обычно, — кивает Хан. — То, что ты знатный стрелочник и скользкий, как угорь, не значит, что ты никогда не косячишь.
— Согласен, — вынужден признать очевидное. Марик не тот человек, перед которым стоит уходить в отказ. — Но давай без прелюдий.
— Неважно человек, нека или кошка. Ты не можешь отправить её на допрос. Даже Пуха не можешь. Ибо это будет твой приказ, а значит и ответственность твоя.
— Согласен, — усмехаюсь. — Иначе, зачем я хвостатую ловил?
— Ясно, — разворачивается с явным намереньем вернуться к костру.
— Стоять.
— Да? — с невозмутимым видом смотрит прямо в глаза.
— И что, это всё?
— Да.
— Хан, ты задолбал. А где вот это! Ты же поклялся всеми богами! Ты хоть понимаешь, что звездюлей нам будут выдавать всем кагалом?
— Ты объяснил, я услышал.
— Нет, вы посмотрите какой умный, — возмущаюсь. — Ещё скажи, что понял, зачем я весь концерт устроил?
— Спермотоксикоз, — и оскалившись, с наглой миной на морде лица подмигнул. — Держись, братка, тяжело только первое время.
Я же, от удивления на подобное заявление, даже возмутиться не догадался, но поёрничать не забыл:
— Типа, потом станет легче?
— Сомневаюсь, — и, отвернувшись, этот наглый тип потопал к костру.
— Хан, ты не прав. Я вовсе не поэтому…
— Бла-бла-бла… — даже не обернувшись, машет рукой. — Ты это Пуху расскажи, может он и поверит.
— Рраф? — тут же из тени вынырнула наглая пушистая морда.
— Напраслину на меня наводят, — жалуюсь, единственному настоящему другу.
— Ррыаф?
— Что и ты туда же?
— Раф! — бухнувшись на спину, подставляет пузо.
Дескать, хватит заниматься фигней. Лучше сделай хоть что-нибудь полезное. Почеши животик. И что в такой ситуации делать простому лейтенанту? Правильно! Чесать. Тут главное меру знать.
— Ладно, чудо ты моё лохматое, пойдём выпустим тётю ушастую, а то как бы затягивание нам боком не вышло. Мало ли она начнёт муки испытывать от своего положения.
— Р-раф?
— Увы и ах, — удручённо развожу руками, — не хочется, чтоб все местные боги на меня ополчились.
— Р-р-рыаф!
— Да я в курсе, что ты бесстрашный. Но они вроде как на нашей стороне. Так зачем плевать в колодец?
— Рраф!
— Да кто бы сомневался, — чешу храбреца за ухом. — Пух, скажи, а ты ведь можешь поднять человека в воздух так, чтобы не повредить?
— Раф? — удивлённо смотрит на меня. Дескать, что за глупые вопросы, или забыл как мы ловко летали среди скал.
— А если он очень против? Кричит и сопротивляется.
— У-у-у… Пф… — фыркнув, окидывает оценивающим взглядом мою тушку, мотает башкой.
— А ушастую?
— Р-р-р? — оглядывается на эльфийку, и с надеждой крутит хвостом.
— Пух, не единой царапины, пока она в свободный полёт не отправится.
— Пф! — скалится во все свои сорок два зуба.
— И что тогда сидим? Пошли, проводим девушку. А-то засиделась. Как бы синяков на попе не появилось, ещё припишут пытки.
— Рраф!
— И то верно! — достаю из сумки на поясе, завалявшееся там зелье здоровья.
  
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
 
Слышали когда-нибудь научную теорию про Черена Полудохлого? Нет? Ну это вроде того самого кота, что сидит в ящике и то ли жив, то ли давно ласты склеил. Хотя если хорошо подумать то странная теория. Стоит тому кошаку посидеть в ящике пару месяцев, как ставить на то, что он ещё мяукает, такое себе вложение капитала. Он же тупо с голодухи копытца на стенку повесит.
К чему я всё это? Так ведь всё, как в той песне: «Что-то с памятью моей стало, то что было не со мной помню». Вот и я. Прыгаю туда-сюда. А до сих пор главный босс банды Воронов, то ли мёртв, то ли жив. Всё по заветам научной теории. Но это опять же. Зная нас… Ставить на то, что он всё ещё портит воздух Эдема, идея не очень.