Соблазн Мечтаний (СИ)

  
LXXXII
 
Несколько раз Никару показалось, что решение последовать за Тленом было идиотским, но резня, перемежающая эти впечатления, была настолько весёлой, что ему даже нравилось. Следить за одержимыми силами варпа десантниками, которые безуспешно, но весьма изобретательно, старались задеть его, было интересно лишь пару мгновений, а затем мастер сорокового когтя лишал их либо руки, либо ноги, либо, если они были совсем плохи, головы, и продолжал свой мастерский танец клинка, как бы смешно это ни звучало. Нострамо, каким он его помнил, был миром поэзии, но поэзии жестокой и кровавой, как вся жизнь там, и хотя детей забирали оттуда, отправляя в мясорубку Великого Крестового Похода, а затем уничтожили планету, сама её суть осталась внутри каждого рождённого в бесконечной ночи. И Никар собирался нести эту смертельную поэзию дальше, пока смерть не разлучит их.
Повелитель Ночи четким уколом проткнул сердце напрыгнувшего на него прислужника Тёмного Принца, а затем рывком уничтожил и второе его сердце, сразу выдернув оружие, чтобы парировать другой выпад похожего на прокаженного десантника справа, нижнюю половину лица которого заменял то ли динамик, то ли дыхательный аппарат. Проверять что именно тот делает Никар не стал, бронированным кулаком разбив устройство, пока мечом отсекал ловко поддетую кисть с клинком противника. Мычание врага ему понравилось, потому, вместо быстрого убийства, он сбил его с ног и рассёк в поясе, полагая, что эти милые звуки порадуют его еще какое-то время.
Топот и крик, от которого грозили завянуть уши, заставил его, да и всех на поле боя, отвлечься, чтобы посмотреть на Принца Красочной Резни в деле. Пятиметровый гигант в подобии силовой брони и с огромным роскошным мечом схлестнулся с Тленом, который двигался быстрее, чем должен был двигаться смертный, подныривая под замахи и едва заметно отклоняясь от уколов, способных убить его за долю секунды. Со стороны это напоминало попытки демона рубить ветер, и Никар даже улыбнулся, потратив секунду на то, чтобы представить возможный исход.
Тлену глупо было надеяться победить. Максимум, на который был пособен мальчишка, это царапины на коже ног Хранителя Секретов, к тому же ряды Анегелов Ночи, которые пришли за ним, редели несмотря на явное их превосходство в личном мастерстве, а малыш Ноа, кажется, уже попрощался с жизнью, поцеловав на прощанье то чудовище, в которое превратился дредноут. Возможно, пришло время отступить, и Никар, полоснув по горлу очередного искаженного хаосита, повернулся к выходу, чтобы увидеть, как там его братья и тройка стрелков Ноа уже увязла в ближнем бою с одержимыми людьми.
И, если день мог стать хуже, то он таким стал, когда Принц Красочной Резни проткнул Тлена и высоко поднял его над землей, словно наколотую на иглу букашку. Четверо из восьми пришедших с мальчишкой боевых братьев попытались прийти ему на выручку, но увязли в схватке с десятком оставшихся одержимых и могли лишь беспомощно наблюдать за тем, как громадный демон подносит их лидера к своему лицу и что-то говорит ему.
Никар с досадой решил, что сделал всё, что мог, чтобы помочь братьями, и, закрепив меч на бедре, побежал к борту арены, поскольку через обычный вход пришлось бы пробиваться с боем, а Повелитель Ночи сомневался, что успеет сделать это прежде чем высший демон закончит с оставшимися Ангелами Ночи и доберётся до него. Он добежал до стены и подпрыгнул, схватившись руками за край балкончика.
"Никар", — голос в его голове принадлежал Хранителю Секретов и заставил мастера сорокового когтя цокнуть языком. Внимание такого противника сейчас для него было явно плохим знаком, но всё еще можно было отсюда смыться, потому Никар попытался выбросить его из головы и подтянулся, а затем перебросил ногу и перевалился на балкон.
"Никар", — снова голос, но в этот раз он показался ближе и, поглядев на арену, Повелитель Ночи с холодком в сердце понял, что Тлен, висящий безмолвно на всё еще воздетом вверх мече, пал.
 
Нет, холодок в сердцах возник от другого. Привыкший слушаться своих инстинктов и ощущений Никар понял, что холод идёт от демона, или точнее от насаженного на странный меч Тлена, и влияет не только на него, а и на других Повелителей Ночи, как бы они себя сейчас ни называли, заставляя тело слабеть и поддаваться чужой воле.
"Никар", — третий раз своё имя слышать показалось даже немного приятно, но мечник только криво улыбнулся, ожидая продолжения, — "ты, как никто другой, всегда любил кровавую жестокую резню, любил смотреть в удивлённые глаза преданных братьев перед их смертью, наслаждался великолепным танцем смерти, который исполнял в бою, и Слаанеш всегда любил тебя за неподражаемую артистичность и страстную преданность делу. Ты будешь его чемпионом в обновлённом Легионе. Легионе, посвященном своим собственным желаниям и упивающемся заставляющими трепетать душу страстями. Подойди ко мне, стань по правую руку и мы возьмём всё, что пожелаем. Всё, что по праву сильного наше!"
По мере того, как демон говорил, Никар ловил себя на мысли, что все его слова правда, и, в принципе, можно согласиться. Последнее предложение вообще показалось ему справедливым и достойным. Кто, если не он, лучший мечник в этом сброде? Явно чемпион.
— Уговорил, демоняка, — произнёс он и спрыгнул обратно на песок, краем глаза следя за тем, как двое оставшихся последователей Тлена противостояли пяти одержимым, медленно, но неуклонно проигрывая бой. — Помочь добить их?
"Нет, они станут моими без этого", — качнул головой Хранитель Секретов, подтвердив догадку Никара о том, что кровь мальчишки дала ему эту возможность, и повернулся к входу, где одержимые люди умирали и страдали во славу Слаанеш, как и едва стоящие на ногах десантники, у которых закончились боеприпасы, а силы вытягивало воздействие Принца Красочной Резни. — "Запомни этот момент нашего триумфа, чемпион Никар".
Новоназначенный чемпион Слаанеш остановился под правой рукой Хранителя Секретов, явственно ощущая эманации силы, идущие от его огромного тела, и понимая, что влияет эта сила теперь на саму душу воинов, принявших дары Ночного Призрака. Конечно, некоторые сопротивлялись, но исход был слишком очевиден и осталось подождать лишь несколько секунд прежде чем сказанное демоном станет реальностью.
  
LXXXIII
 
Фиррис было чертовски страшно в окружении облаченных в черное великанов, в окружении десятков дымящихся тел демонов и перед изрубленным трупом демонического дракона, но в плену у эльдар было еще страшнее, и она справлялась, потому что хотела жить, потому что имела цель. В прошлый раз это было освобождение Фрации от власти надзирателей. Сейчас это был долг перед Тленом, перед Янтарём, перед Ангелами Ночи, которые старались уберечь её ценой своей жизни. Потому она шла за прихрамывающим Микелем, рыцарем, который прикрывал её собой, и наблюдала за тем, как все они медленно слабеют, как замедляется их шаг, будто что-то вытягивает из них силы. В порядке оставалась только она сама и плетущаяся позади Ангелика. Та самая, что втянула её в это, желая смерти, а теперь тоже рисковала собой, чтобы защитить убийцу своего мужа и тысячи других людей из Арманты.
Император. Кто это такой? Бог с далёкой Терры или миф, придуманный, чтобы поддерживать покорность у людей? Почему она ему нужна? Фиррис сомневалась, что может спросить у него лично, но сила, что её поддерживала сейчас и которой она смогла на несколько мгновений поделиться со своим защитником, явно принадлежала кому-то другому, ибо сама она ничего подобного никогда не умела и не представляла. Что еще с ней случится, прежде чем всё это кончится?
Процессия шла по следам промчавшейся здесь недавно пёстрой толпы и вскоре вышла к огромному амфитеатру, подходы к главному входу которого были устланы трупами, и чем ближе к верху ступеней, тем больше их становилось. В куче тел, ожидавшей их наверху, Фиррис различила движение чего-то черного. Десантник в черных доспехах, ставшими тёмно-красными из-за покрывшей их крови, стоял на четвереньках среди тел, опираясь на внушительную плазменную пушку и безуспешно пытаясь встать, и, глядя на него, женщина вдруг поняла, что эти кажущиеся скалами сверхлюди тоже могут быть уязвимыми. А затем идущий рядом с ней Ангел Ночи тоже грохнулся на колено и схватился за голову, потеряв силы продолжать путь. Микель и двое других продолжали идти, но до верха ступеней, старательно переступая через окровавленные и разорванные болтами тела, добрались только две женщины.