Царица Теней: возвращение Персефоны (СИ)

На этих словах Макс выхватил молот и кинулся на Деймоса, не позволяя договорить. Он прекрасно знал, чей Деймос сын, и не нуждался в напоминаниях. Молот со свистом рассёк воздух и столкнулся с кончиком божественного кнута, высекая золотые искры. Макс отлетел назад, Деймос вернул кнут в исходное положение.
— У меня для тебя сюрприз, — сказал Макс, подпитывая свой боевой дух воспоминаниями о несостоявшейся казни Лины, — я тоже бог. И я тоже сын Афродиты.
Деймос скривился, словно у него внезапно заболел зуб, и замахнулся.
— Плевать! Оружейнику не победить воина, а Клессандре, — он покосился на неё, — нужны новые мозги. Только действующий глава может отключить систему. Своими отпечатками.
— О, — Макс ловко ушёл от удара, перекатившись за кресло у письменного стола, — так значит, пальцы тебе уже не нужны?
Деймос выругался. Клесс их не слышала, она взломала замок божественного хранилища и запустила туда руку. Каждый полубог или наследник, связанный с «Протектом», знал, что прикосновение к любому узлу системы без соответствующего доступа ведёт к летальному исходу. Только непосредственно ответственные за те или иные узлы полубоги, могли проводить отключение и включение разных систем — Клессандра об этом забыла.
— Клесс, стой! — Макс поворотом руки уменьшил молот и, сформировав его в маленький золотой диск, бросил наперерез руке Клесс, но упустил момент, когда Деймос напал на него.
Кнут, извиваясь ядовитой змеёй, рассёк Максу плечо и атаковал снова, не оставляя времени для передышки, не позволяя предугадать траекторию. Без молота Макс оказался почти бессилен, и ему ничего не оставалось, кроме как уклоняться, избегая особенно сильных увечий. С новым щелчком кнута Макс с сожалением услышал, как падает его защита, и подумал, что не успеет уйти, однако удара так и не случилось — кнут отлетел обратно и отбросил Деймоса к стене.
Клесс свалилась на пол от оттолкнувшего её диска и тут же поднялась, собираясь высказать Максу всё, что думает о нём, но вместо этого замерла на месте. Деймос, вернувшись в боевую стойку, тоже выглядел ошеломлённым.
— Сила матери? — хрипло произнёс он. — Невозможно! Никому из детей Афродиты не передавались её способности...
Тело Макса сияло божественным светом. Он только теперь, когда молот вернулся в его руки, обнаружил, что за спиной развеваются десятки золотых полупрозрачных лент, а над ними парят два голубя.
— Просто, Макс достоин её силы, — Клесс улыбнулась и бросила колкий взгляд на Деймоса, — он этого заслуживает.
— Заслуживает? Достоин? Ха! — Деймос разразился диким смехом, но в следующий миг стал серьёзным. — Я бы изгнал её силу, как скверну. Она никого не любила, она вообще не умеет любить! Тем более собственных детей. Афродита убила Фобоса, она убийца! Обладателю её силы нечем гордиться!
— Верещишь как загнанная в угол крыса! — сказала Клесс. — Убивал сам, а называешь убийцей того, кто оступился только однажды. То, что твой брат ещё не вернулся от Кристалла Душ,, его желание, а не Афродиты.
Деймос дёрнулся и прикрыл глаза. Невооружённым взглядом было видно, как клокочущая ярость поднимается в нём, как божественная сила концентрируется в его руках и оружии. Клесс внимательно следила за ним, и едва кончик кнута дёрнулся, крикнула:
— Макс! Сейчас!
Макс провернул молот в руке и бросил его в Деймоса. Кнут взлетел, скрутился в спираль и совершил попытку поймать молот, но божественные ленты преградили ему путь, а голуби и несколько десятков разных мелких птиц, от воробьёв до колибри, накинулись на Деймоса, закрывая ему обзор. Молот пролетел сквозь спираль, разогнал птиц и впечатал Деймоса в стену.
— Его отпечатки нужны, чтобы остановить обратный отсчёт, — сказал Макс.
Клесс охнула.
— Как я могла забыть? Ну, конечно... — она вдруг резко замолчала. Макс обернулся к ней, чтобы посмотреть, в чём дело. Клесс подняла выпавшую из открытого хранилища табличку и разглядывала её — неприметная серая табличка выглядела как отколовшийся кусок стены.
— Что там? — Макс пошёл к ней.
 
— Тут... — она покосилась на Деймоса и, убедившись, что он не двигается, пошла Максу навстречу. — Макс, нужно срочно рассказать отцу!
— Мы ничего ему не расскажем, если не отключим... — он, наконец, пригляделся к табличке, и оборвал себя на полуслове.
На ней были высечены знакомые символы, но Макс не помнил, чтобы когда-либо их изображали именно так. Обычно символы триединства ставились по трём углам равнобедренного треугольника — по два знака на каждый угол — и соединялись лучами, исходящими от маленького круга в центре. Но здесь лучи шли от знаков верховных богов в центр, а знаков богинь не было вовсе. Макс посмотрел на Клессандру.
— Знаешь, что это значит?
— Нет... не уверена, — Клесс облизнула пересохшие губы, схватила табличку и развернулась, чтобы отключить обратный отсчёт, но у хранилища уже стоял Деймос. Пока их внимание было отвлечено, он очнулся и успел добраться туда.
— Посейдон не узнает этого, Клесс, — Деймос сплюнул кровь и выхватил золотой шарик энергии из глубин хранилища. Шарик сразу побелел, тревога отключилась, и защитные стены, запечатавшие их в кабинете, поползли вверх. Деймос вытер остатки крови резким движением и вдруг отпустил шарик. — Мне уже всё равно, так пусть же эта информация останется здесь навсегда. Вместе с вами.
Макс посмотрел на Клесс и увидел в её глазах просьбу, граничащую с мольбой — «нельзя, чтобы шар упал, и не важно, кто его поймает». Макс знал, что следующий, кто коснётся этого шара, станет главой «Протекта», а разбившийся шар разрушит всю систему организации, поэтому не стал медлить. Он переместился вместе с Клесс к падающему шару, но при выходе оступился, поскользнулся и подбил её под ноги — Макс так и не понял, что конкретно произошло, но мгновение спустя, когда он пришёл в себя, их руки, соприкасаясь, крепко держали шар. Они поймали его одновременно. Вместе.
Цепь замкнулась, печать активировалась снова, и шар, возвращаясь к прежнему золотому свечению, выплеснул такую мощную волну божественной энергии, что Деймоса припечатало к двери хранилища. На этот раз удар был серьёзным и окончательным, он мешком рухнул на пол и больше не пошевелился.
***
Яркий диск солнца коснулся линии горизонта, когда Гелиос, привлечённый странным явлением, остановил колесницу и обернулся. Коринфский залив, где по вечерам лучи мерцали на гребнях волн, где воды Ионического моря омывали берега Греции, а горный массив Парнас отражал саму суть божественного мира, был скрыт плотным ворохом белых облаков. В свете мировых событий, о которых, Гелиосу было известно больше, чем кому-либо другому, гора Муз, сокрытая божественной ширмой, казалась не просто необычным явлением, а зловещим предзнаменованием.
Гелиос любил это место и часто наблюдал за ним. На горных склонах Геликона в буйной растительности лечебных трав бил источник Гиппокрена, вокруг паслись пегасы, щипали траву или парили на своих широких крыльях, на берегах горных рек Музы вплетали в косы цветы и травы, а в лесах охотилась сиятельная богиня Артемида. Здесь же обитал Аполлон, способный влюбить в себя любую женщину, но взаимной любви так и не познавший.
Красота, покой, умиротворение вечно царили здесь.
Но не сегодня. В этот раз всё было иначе. Не так. Облака навевали грусть и неясные, но очень тревожные предчувствия, будто бы за ними обитала абсолютная тьма.
Стоять на месте было нельзя, и Гелиос пустил колесницу в путь, не замечая короткую золотую вспышку в облаках. Он уехал, а из вспышки над Коринфским заливом возник Аполлон. Словно нарисованный лучами солнца, Аполлон переместился к горе Геликон, ожидая увидеть знакомые горные склоны, но то, что предстало перед ним, напугало и расстроило его. На склонах застыла чёрная вязкая смола, источники испарились, а флора и фауна исчезли. Не звучало пение Муз, не звенела тетива натянутого лука Артемиды, не слышался шорох крыльев пегасов. Не осталось ничего. Аполлон сделал шаг вперёд, наступая в смолу — нога погрузилась в неё по самую щиколотку. Он осмотрелся. Безжизненная пустыня некогда процветающей местности наводила ужас. Что здесь произошло?