Мне не нужен муж! Что значит, вы настаиваете?! (СИ)

Да, это было больше похоже на правду. Хотя мести графа Яна тоже не исключала бы.
— А как думаете, монсир Гастон, уезжая из Трэ-Скавеля, дядюшка взял артефакт с собой или обсидиан до сих пор находится в лавке?
— Для меня это такая же загадка, как и для вас, муазиль Вивьен. Но насколько знаю, когда Жюль осел в другом городе, напасти прекратились.
Раз так, велика вероятность, что дядюшка не взял с собой проклятый артефакт, и тот до сих пор хранится в лавке. Весёленькое наследство Яне досталось. Теперь понятно, почему Селестина наотрез отказалась ехать вместе с племянницей в Трэ-Скавель. Но самой Яне только на руку, что о лавке ходят такие недобрые слухи. Если у почти-мужа после прочтения её письма возникнет желание выяснить с ней отношения, то это жуткое местечко сильно поубавит его пыл приехать к Яне для личной встречи.
В ротонде автоматически включился свет. Лампы здесь были заправлены чувствительным маслом — загорались, когда на улице сгущались сумерки. Моррис специально выбрал такие — любил новшества и прогресс. Зато Огюстину яркий свет явно был не по душе. Он сильнее закутался в плащ и опустил голову, чтобы огромный капюшон скрыл лицо.
— Я пойду?
Моррису не хотелось сразу отпускать его — он собирался выяснить детали.
— Подожди. Расскажи подробности. Почему для ритуала выбрали именно Вивьен? Разве в этом была необходимость?
— Была. В двухлетнем возрасте она потерялась в лесу. Её не могли найти две недели. А потом нашли целой и невредимой. Как ребёнок мог выжить один? Считается, что малышка спала в дупле, пила воду из ручья и ела ягоды. Ты в это веришь? — Огюстин рассмеялся. — Потерялась и нашлась? Чушь! Знающие люди догадались, конечно, что её выкрали дамарийцы.
Моррис слышал рассказы, что дамарийцы похищают детей, но считал, что в них больше вымысла, чем правды.
— Теперь ты понимаешь, что после всего, что с ней произошло, её необходимо было пометить, — смех Огюстина сменился нервным шёпотом. — Ритуал проводили тайно. Поэтому о событиях тех дней знают немногие.
Он отделился от колонны.
— Так я пойду?
— Иди, — Моррис посторонился, освобождая проход.
Огюстин выскользнул из ротонды, не издав ни звука. Как это у него получается? За своё умение передвигаться плавно и бесшумно он получил прозвище Тень.
Моррис последовал за ним проводить до двуколки.
Вдоль аллеи тянулись фонари, но их свет был не так ярок, как свет масляных ламп в ротонде. Тьма давала Огюстину некую свободу. Он даже позволил себе поднять голову и взглянуть на Морриса.
— Что будешь делать? Скажешь седьмой раз "да" или передумал? — чёрная прядь на мгновение показалась из-под капюшона и снова спряталась в его тени.
— Ни в коем случае. Завтра Вивьен станет моей женой.
— О, слышу в твоём голосе непоколебимую уверенность. Откуда такое рвение? Только не говори про любовь до гроба, — плечи Огюстина затряслись от смеха. — Я знаю, что ты не веришь в эту чепуху.
Да, в любовь Моррис не верил.
— Я пообещал и сдержу слово. Такой ответ тебя устраивает?
— Главное, чтобы он устраивал тебя, — Огюстин грациозно запрыгнул в двуколку. — Что ж, видимо, я последний раз вижу холостого Морриса. Прощай.
Повозка скользнула в темноту так же грациозно и бесшумно, как умеет передвигаться её хозяин, а вернее… хозяйка. Моррис знал страшную тайну Огюстина. Это женщина. Только он понятия не имел, что заставляет её носить мужскую одежду и притворяться мужчиной вот уже двадцать лет. Говорят, тайны делают женщин привлекательными. В это Моррис тоже не верил.
Впрочем, у него у самого была страшная тайна...
Проводив гостя, он вернулся в кабинет, где его поджидал секретарь со списком дел, которые необходимо закончить сегодня. Только когда все распоряжения были отданы, Моррису на глаза попался конверт, лежащий на краю стола. Он вспомнил, что так и не поинтересовался от кого письмо и что в нём. Особого интереса Моррис и сейчас не испытывал, но всё же открыл послание.
Глава 5. Готова ко всему
 
Сколько раз Яне приходилось в своих историях описывать дальние поездки в транспортных средствах на конной тяге. Она догадывалась, что это куда менее удобно, чем путешествие на автомобиле или в купе поезда. И, тем не менее, ощущения оказались ещё более непередаваемыми, чем рисовало воображение.
Они с Гастоном тряслись в экипаже почти сутки. К концу пути нещадно затекла спина, шея, руки и ноги. И это несмотря на регулярные остановки, во время которых кучер кормил лошадей, а пассажиры имели возможность размять ноги.
Гастон, привыкший к здешним транспортным средствам, умудрялся дремать. Яне же не спалось. Она сидела с закрытыми глазами, откинувшись на спинку, погружённая в свои мысли. Ей вспоминалась другая поездка. Почему-то всплыл в памяти именно тот эпизод, который она старательно пыталась забыть…
…Она ехала с Даней в Питер знакомиться с его родителями. Эта поездка означала очень многое. Она означала, что у них всё серьёзно, что отношения вышли на новый официальный уровень. Даня уже не раз говорил, что хотел бы связать свою жизнь с Яной. Но то были слова. А теперь его слова на глазах материализовывались. Яна догадывалась, что её представят не просто подругой или приятельницей, а невестой. Волнение зашкаливало.
Тогда Яне казалось, что она счастлива. Подруги так и говорили: "Счастливая ты, Янка, такой парень на тебя запал". Ещё бы! Данил считался чудесной партией. Сын дипломата. Красив, богат, перспективен.
Была весна. Апрель-капель. Вокруг всё юное и свежее. Деревья в зелёных облаках первых проклюнувшихся листочков. Птицы с шальным щебетом. Казалось — вот оно рождается что-то важное, главное, такое, что на всю жизнь. И голова кружилась от хмельных мыслей.
Он вёл машину и рассказывал ей о традициях своей семьи. Что любит отец, что любит мать. О чём с ними говорить, а какие темы лучше не затрагивать. Яна слушала внимательно. Ей хотелось понравиться его родителям.
— Ты, главное, им про свои писульки не рассказывай, — он на секунду оторвался от дороги и посмотрел на Яну с неприятной улыбкой. — Я сказал им, что ты экономист.
Во рту стало горько от обиды. Почему писульки? Вообще-то, Яна пишет полноценные романы, фэнтезийные истории со сказочными мирами. Даня, правда, не прочёл ни одного. Она предлагала. Ждала с замиранием его реакции. Таила надежду, что ему понравится. Боялась, что не понравится. Но он не читал — ему было некогда. И Яна решила, что так даже лучше. Зачем ей лишние волнения?
— Чего скисла? Ты же закончила экономический. А то, что по специальности не работала, не важно.
Дальше Даня пустился в объяснения, что его отец — уважаемый человек, входит в круг серьёзных людей. Его невестка должна соответствовать. Бумагомарательство же солидности не придаёт, а наоборот, портит имидж. И его не волновало, что писательство кормит Яну, а книги — её жизнь.
— Кормить тебя буду я, а когда появится ребёнок, тебе будет не до писулек.
Он приводил в пример свою мать, которая посвятила себя отцу и всегда "соответствовала". Он перечислял всё новые и новые аргументы, а Яна наблюдала, как апрель перестаёт быть апрелем. Дорога стала казаться скучной и серой. И захотелось попросить остановить немедленно — прямо здесь, чтобы выйти. Как она не замечала этого раньше? Данилу не нужна Яна, ему нужна удобная жена, которую он собрался сделать из Яны. Перекроить её под себя, чтобы "соответствовала"…
После той поездки они расстались. Даня перенёс разрыв легко. Как оказалось, у него был запасной вариант — ещё одна девушка, с которой встречался параллельно. Вот она-то и стала ему верной удобной женой. Что ж, как говорится, совет да любовь. А Яна рада была, что вовремя самоустранилась. Не хотелось ей таких отношений, в которых есть шанс потерять себя. Не нужен ей муж. Ей для счастья хватит любимой работы. А не хватит — кота заведёт.
 
Интересно, в этот раз воспоминания не вызвали совершенно никаких болезненных ощущений. Где Даня, а где Яна? Ха! В новой реальности старые проблемы казались ерундой. Правда, расслабляться рано. Тут у неё проблема похлеще — почти-муж.