Ложь, которую мы произносим

Если бы только все могло продлиться подольше.
  
Глава 21. Том
 
Я никогда не был склонен к самокопанию. В этом нет особого смысла. Ты тот, кто ты есть.
Беда в том, что кем являются другие, ты так по-настоящему и не узнаешь. Я, разумеется, не знал, кто такая Сара, когда мы познакомились, но и она не знала всего обо мне.
Фредди стал нашим чистым листом. Нас как родителей ждал успех. Я это знал. И хотя, подобно многим молодым парам (согласно моим руководствам), мы испытывали стресс после рождения ребенка, я сблизился с женщиной, которая подарила мне сына.
Однако шли недели, и я начинал ощущать себя все более и более измученным. Фредди хотел только к маме, особенно ночью. И хуже того – по настоянию Сары мы брали Фредди в нашу постель, если он просыпался. Из-за звуков, которые он издавал, – от писка до воплей – невозможно было выспаться. Я даже начал допускать на работе странные ошибки, чего никогда раньше не было.
– Почему бы тебе не спать в комнате для гостей, чтобы лучше высыпаться? – предложила Сара через несколько недель. Но когда, уходя на работу утром, я заглядывал в спальню и видел Фредди, крепко спавшего в объятиях Сары, то чувствовал себя лишним.
Я делал все возможное, чтобы возвращаться домой в разумное время, например, не в девять вечера, а в семь. Фредди иногда уже спал. Это было неоднозначное благо. С одной стороны, я мог спокойно поужинать. Но с другой, не хотелось лишаться общения с ним. Мне нравилось держать его в объятиях и гладить по щеке мизинцем. По выходным мы часто ходили гулять в парк.
– Ты толкаешь коляску, – говорила мне жена.
Сначала я слегка нервничал, но потом освоился. Фредди начал тянуть ручки ко мне так же, как и к Саре. Это наполняло меня неожиданным теплом. Я поймал себя на том, что смеюсь больше, чем за все последние годы.
Часто проходившие мимо пожилые люди бросали на нас, как мне казалось, одобрительные взгляды. Мне от этого было очень хорошо. Я стал отцом! Я чувствовал себя особенным. И защищал бы свою маленькую семью до последнего вздоха.
– Нам так повезло, правда? – говорил я Саре во время прогулок и брал ее за руку.
– Да, – отвечала она с той солнечной улыбкой, которая покорила мое сердце в нашу первую встречу в центре искусств. – Так и есть.
Через несколько недель я предложил снова попробовать спать вместе, но не мог спокойно отдыхать, если с нами в постели был Фредди. Я боялся придавить его.
– Может, ты и прав. Думаю, тебе лучше вернуться в комнату для гостей. На какое-то время.
«Какое-то время» переросло в недели, а затем и в месяцы. Я не был этому рад, но чувствовал себя лучше, когда больше спал, да и Сара теперь стала другой женщиной, матерью. Фредди наконец-то начал меня узнавать и издавал «звуки радости», когда я возвращался с работы.
– Мы скучали по тебе, – говорила Сара, прижимаясь к моей груди.
Иногда я вспоминал ту ночь в больнице, когда едва не ушел в другую жизнь.
Но, слава богу, принял правильное решение.
А сейчас смотрю вниз на произносящего речь адвоката и на сосредоточенное лицо судьи, которая время от времени делает пометки.
Не могу заставить себя взглянуть на человека на скамье подсудимых.
Конечно, Хилари не знает, что я сегодня здесь – в суде. Она думает, я на конференции. Хилари помогает мне. Она не знала про суд, потому что мне было стыдно, но, когда я вернулся домой после первого заседания, пришлось все ей рассказать.
– Ты не упоминал об этом раньше, – сказала она вчера вечером после ужина.
– Разве? – ответил я, аккуратно складывая газету. Еще одна ложь.
В дополнение ко всем остальным.
  
Глава 22. Сара
 
Когда Фредди было два года, я разрешила Тому отвести его на местную игровую площадку. Идея принадлежала Оливии.
– Тебе нужно иногда позволять Тому брать ответственность. Знаю, ты беспокоишься, вдруг он отвлечется. Я чувствую то же самое с Хьюго. Но это показывает им, что воспитывать детей – тяжкий труд, а не пустяки, как они, похоже, думают. А еще мы в это время можем отдохнуть.
 
В наши дни матери, кажется, не видят в мужчинах, которые присматривают за детьми, ничего особенного. Но тогда подобное случалось нечасто. И я не могла не нервничать, выпуская сына из поля зрения.
Мне стоило прислушаться к интуиции. Когда они вернулись, Фредди безутешно плакал и держался за руку.
– Он упал с горки, – смущенно объяснил муж, снимая и протирая очки.
– А где был ты? – спросила я.
– Ждал внизу. Это не моя вина. С мальчишками такое случается. Это его закалит.
– Ты разговаривал по телефону?
– Я быстренько ответил на рабочий звонок. Но не переставал присматривать за ним.
– Нельзя делать и то и другое, – огрызнулась я.
Фредди не переставая плакал.
– Моя ручка, – повторял он.
– С ней что-то не так, – заметила я. – Нам лучше сделать рентген.
– Тебе не кажется, что ты суетишься…
– Нет! Не кажется!
Я оказалась права. У Фредди был перелом с названием «по типу пряжки».
– Как это произошло? – сурово спросил доктор. Тогда в газетах часто появлялись заметки о жестоком обращении с детьми.
– Он то ли упал, то ли поскользнулся, когда мой муж за ним присматривал, – ответила я, не в силах сдержать гнев в голосе.
Взгляд Тома метал молнии.
– Почему ты обвинила меня перед доктором? – потребовал он ответ после того, как на руку Фредди наложили гипс.
– Потому что это и была твоя вина.
– Говори тише, – прошипел Том. Мы уже покидали больницу, но в главные двери входили и выходили люди. – Ты и сама не идеальна, – холодно произнес он, когда мы направились к автостоянке.
– Это не имеет отношения к делу, – возразила я. – Кроме того, мы договорились оставить все это в прошлом. Не так ли?
– Мама, папа, не ругайтесь, – взмолился Фредди.
Том замолчал. Но ответ на мой вопрос был очевиден. Вот самое страшное последствие лжи. Как только она выйдет наружу, ее уже нельзя закопать обратно, сколько ни сыпь сверху землю.
После несчастного случая с нашим сыном все изменилось. Я опять начала бояться, что Фредди пострадает. У нас ушло столько времени, чтобы родить его. Он был бесценен. Но с этим невероятным даром пришел груз ответственности. Как я смогу жить, если с моим мальчиком что-нибудь случится?
Потом однажды вечером Том вернулся даже позже обычного.
– Где ты был? – Я сердилась, поскольку он недостаточно тихо закрыл дверь и разбудил Фредди.
– Встреча затянулась допоздна. Потом мы все пошли выпить.
Я была до того увлечена – и измучена – Фредди, что даже не подумала спросить о том, кто был на встрече.
– Как мы сможем зачать еще одного ребенка, если ты возвращаешься поздно и слишком вымотан для секса?
Том вздохнул:
– Мы уже говорили об этом. Посмотри, через что мы прошли, чтобы получить Фредди. Через какое давление. Давай будем благодарны за то, что у нас есть.
Мне следовало оставить разговор на потом, когда Том будет не таким уставшим. Но я не отступала:
– Мне же просто хочется, чтобы у него был брат или сестра. Чего мы оба были лишены.
– Вместо этого у него могут быть друзья, – ответил муж.
– Это не одно и то же, – возразила я, отворачиваясь.
Время шло, а я все надеялась, что Том передумает. Фредди почти исполнилось три, и все вокруг казалось ему совершенно новым.
– Посмотри на небо! – сказал он как-то. Мы шли по центральной улице, и его маленькая ручка крепко держала мою. – Там так много разных цветов!
Для своего возраста он бегло говорил, чем я безмерно гордилась.
– Это называется радуга. – Я присела на корточки, обняла его и указала вверх. – Она случается, когда одновременно идет дождь и светит солнце.
– Чудо! – Его глаза широко распахнулись.
Окажись рядом Том, он углубился бы в научные факты.
– Да, – согласилась я. – Так и есть.