Записки раздолбая или мир для его сиятельства (СИ)
Потом меня взяли под руки, кто-то сильный, и... Я ничего не помню.
С утра было хреново - ничего не сказать. Но хреново было не только мне. Вольдемар с воинством приползли не намного лучше - в таверне ночью было весело. Даже Ансельмо ко мне привели шатающегося, а ещё с фингалом и в синяках.
- Эта... Вашсиятельство... Он у Хуго Лысого ночевал. На сеновале, - оправдываясь, доложили приведшие его два мужика из аборигенов. - Ну, ему Хуго малость накостылял. Человек ваш, графский, сказали не калечить, так что вот... Только так. По другому, совсем без костылей, неможно было.
- А чего костыляли? Места жалко? - злобно усмехнулся я. Не люблю когда слабых обижают. - А чего его в дом не пустили? Давай, я за его постой заплачу.
- Так он же ж с женой евойной ночевал, - охотно пояснили побледневшие крестьяне, поняв, что дали не всю информацию. - Ну, Хуго Лысого. Супружницей.
- А... Тогда за дело, раз с женой. - Указал на лавку в углу гостиной залы старостиного дома. - Туда его сажайте, пусть посидит.
Мужики облегчённо вздохнули, выполнили требуемое и поспешно ретировались.
- Бабник хренов, - пробормотал я. - Граф, понимаешь, без девок спит, а этот...
- Тю, так чего ж вашсиятельство не сказали? - А это голос жены старосты от входа в кухню. - Мы б мигом вам нашли. Самых лучших!
Я обхватил голову - бедный я бедный!..
- Вот, вашсветлость, сын мой старшенький. Уверен в нём, как в себе. Не подведёт.
Мне уже седлали коня, я после домашних харчей даже немного просветлел умом, но что говорит староста, о чём он, не понимал.
- И? - потянул я. - А ты куда? В отставку?
- Ну... - Олаф замялся. - Дык, пока рано ещё. Вернусь, как задачу вашсиятельства решу.
- Задачу... - многозначительно апризнёс я, пытаясь вспомнить, о чём вчера говорили и какую задачу я ему ставил.
- У меня два друга по окрестностям в старостах. С одним в десятке служили, с другим в сотне. Мужики толковые. Может чего умнее меня удумают, подскажут. Мужики неглупые. Да и ещё есть с кем посоветоваться.
Я молчал. Он продолжал:
- Думается мне, что человек, чтоб за себя отвечал, ответственность должен понюхать. Как мы в казарме, когда зелёными отроками службу нюхаем. Чтоб цену поступкам знал, как мы знаем. Когда на бой идёшь, оно того, вашсиятельство, много такого передумаешь, что потом жизнь иначе видится. Но неможно же всех в строй поставить? Работать же кто-то должен?
- Должен, - согласился я.
Блин, о чём он вообще? Мартин Лютер хренов.
- Вот мы и обмозгуем, как поступить, чтобы значится, и войско было чем содержать, и достойных из холопства освободить, чтобы польза от них была. И им самим, и вам, как графу, и нам, как вашим подданным.
- Отличная цель, Олаф! - Я пожал старику руку.
- Значит отпускаете?
Я снова нахмурился, так и не поняв, в чём сыр-бор.
- Я это... Ну, месяц поезжу. Ну два. Ну или три - как повезёт. А потом, ежели чего удумаю, сразу к вам в Пуэбло и приеду.
Кажется, до меня начало доходить. Старый ветеран наш мозготрёп под пиво воспринял как приказ. Йокарный папандопуло! Вот это монтана!
...А с другой стороны, а может он хотел такой приказ услышать? И услышав подобное, был морально готов, и сразу взял быка за рога? Мля-а-а-а...
- Езжай, - радостно дыхнул я на новоиспечённого Лютера перегаром. - Езжай, Олаф. И ежели чего - да, давай сразу ко мне. Тебе какие-нибудь бумаги нужны? Ну, сопроводиловка?
- Ну... - Он задумался. - Разве только грамота, что я - ваш человек. Чтобы ваши люди мне, где можно, помощь оказывали и вреда не чинили.
- Пиши. Сам пиши, меня уволь! - Непроизвольно схватился за голову. - А я вензель поставлю.