CULVER (СИ)

— Только в этом?
— Ты стер мне память, — возразила она. — Я разозлилась и наговорила лишнего, как и ты.
— Я знаю. Я говорил тебе, что у меня проблемы с общением, — рыкнул Тео.
Гермиона укоризненно посмотрела на него.
— Ты тоже должен извиниться! — сказала она.
— Блять, мы опять ходим по кругу, Грейнджер! — он подошел ближе. — Чего ты хочешь от меня?
«Скажи это, ну же».
Она глубоко вдохнула и подалась вперед, прикрыв веки. Вкус ее сладких губ обрушился на покрытые алкоголем губы Тео, и он застыл, смотря на нее широко открытыми глазами. Она не двигалась, зажмурившись и дрожа — он тоже, глядя на ее подрагивающие веки с пушистыми ресницами.
— Ты сделаешь все, что я скажу? — Она кивнула, не сводя с него глаз. — Все, что нам нравится? И не сбежишь? — Она снова согласно кивнула.
Поцелуй, как в детском садике. Тео усмехнулся ей в губы.
— На колени. — Она вздрогнула.
Спустя несколько секунд Гермиона отодвинулась и быстро облизнула верхнюю губу, опустила взгляд и, не поднимая его, села перед ним на колени, склонив голову в подчинении.
Она ощущала себя в этот момент заполненной, будто все встало на свои места с его появлением в ее жизни. Гермиона, правда, не знала, что именно: его голос, смех, запах сигарет, от которого она всегда морщила нос, или улыбка. Ей просто было нужно с ним помириться, она не хотела забывать все то, что между ними было. Грейнджер долго сидела за партой в библиотеке и думала-думала-думала, что ей делать. Когда он снял браслет, стало так… легко, будто все ее проблемы разом ушли, но… ощущение тотальной пустоты появилось в ней с его уходом.
Гермиона решила, что попробует еще раз. Даст шанс, который не был дан с самого начала. Она посмотрит на их отношения сквозь призму того, как она себя чувствует в них: комфортно ли ей, спокойно и приятно. И если да, то будет их продолжать. А если нет… Как сказал Гарри после расставания с Джинни: «На одном человеке все не заканчивается».
Тео в этот момент отошел на шаг назад, не веря своим глазам.
— Ты так и не научилась целоваться, — его голос, как гром прозвучал сверху с легким смешком — он был прав. — И что мне с тобой делать?
Она подняла голову и покрылась мурашками, когда он наклонился и провел большим пальцем по ее губам, очерчивая весь ее влажный жаждущий рот. Он еле себя сдерживал, веко подрагивало. Гермиона поняла, что снова, что опять началась эта игра, что он опять делает лишь то, что в итоге нравится только ей, забывая о себе.
— Сколько раз мне еще нужно сделать это, чтобы ты, — он надавил сильнее, оттягивая нижнюю губу, — запомнила, как надо?
Она жадно облизнула его палец, и Тео сглотнул, наблюдая, как она втягивает его в себя и мягко прикусывает, сидя перед ним на коленях, а затем снова втягивает в себя, будто бы…
— Ох, блядь…
Он склонился к ней окончательно и прижал ее лицо к себе так быстро, как никогда раньше. Они облизывали и кусали друга друга, больше напоминая драку, а не поцелуи, пока он не поймал ее губу и мягко не прикусил, отпуская.
— Скажи мне, что ты хочешь? — он погладил ее щеку. В глазах все расплывалось от алкоголя и не только, его вело так сильно, в глазах мутнело, но он упрямо смотрел в ее чернильные зрачки своими расширенными.
— Попробовать еще раз, — она обняла его и положила голову ему на плечо. — Без браслета. Только мы с тобой. Вместе. На равных.
Он улыбнулся, обнимая ее сильнее. Как же вкусно она пахла.
— Про член обидно было, — прошептал он ей на ухо, хихикнул и лизнул хрящик. — Я думал, что он тебе нравится.
Гермиона заливисто рассмеялась и потянула его на себя.
— Какой же ты пьяный. Вставай и пойдем спать.
***
Она еле дотащила это тяжелое тело до их башни. Нотта сильно штормило из стороны в сторону. Именно от Забини она узнала, где искать непутевого слизеринца, опустошающего месячный запас алкоголя за раз. Сначала она заставила его выпить отрезвляющее зелье, которое взяла с собой специально для него, но оно действовало чересчур медленно, и Гермиона уже не надеялась на какой-либо толковый разговор сегодня. Она хотела обговорить с ним их шаткое положение сейчас, хотела все решить раз и навсегда.
 
Он что-то шептал ей на ухо — какие-то вещи про черных вдов, ботаников, дементоров и стояк — или просто смеялся и трогал ее волосы, будто не мог остановиться. Он то сжимал ее пальцы и говорил, какая она красивая, то резко останавливался и прижимался к ее щеке губами, мелко целуя.
Он был абсолютно пьяный и счастливый.
С пьяными людьми Гермиона имела дело впервые, но дотащить не особо сопротивляющегося Нотта до гостиной смогла менее, чем за двадцать минут.
И когда она уже сидела в его спальне на кровати и расстегивала его рубашку, он будто бы очнулся — зелье окончательно сняло с него морок. Резко схватив ее за руки, он потащил ее, непонимающую, что случилось, в сторону ванной комнаты.
— Что ты творишь? — изумилась Гермиона снова, когда он легонько впихнул ее в душевую кабинку и вошел вслед за ней, закрывая дверцу.
— Мне жарко, Грейнджер, — и выкрутил холодную воду прямо на них.
Она задрожала из-за холода, пытаясь выйти, но он преградил ей путь отступления и сделал воду менее холодной, но все равно еле-еле теплой. Грейнджер встала в уголок душевой кабинки, чтобы не замерзнуть, и наблюдала за довольным Ноттом со скрещенными на груди руками.
Она будто под гипнозом следила, как влажная ткань рубашки упала к ее ногам, а затем брюки и белье с носками. Он стоял абсолютно голый и намыливал по телу ароматную пену ее геля для душа. Медленно гладил тело, мылил волосы с приятной расслабленной улыбкой на лице. Быстро смыв с себя всю пену, он откинул назад влажные отросшие волосы и посмотрел на нее.
— Раздевайся, Гермиона.
Она вздернула подбородок, но ее напускная храбрость испарилась, как только Гермиона заглянула в его темно-зеленые глаза — почти черные сейчас из-за расширенных зрачков — и сильнее вжалась в стенку. Тео напоминал хищника. Он потянулся к вентилю и настроил воду на более теплую, даже горячую, видимо, поняв, что она не поклонница контрастного душа.
— У нас теперь все будет по-другому, принцесса, так ведь? — она кивнула. — Завтра мы обговорим некоторые вещи о наших отношениях, что кому нравится и не нравится, чтобы не совершить ошибок. Ты же любишь составлять учебные планы, — он улыбнулся ей. — Не так, конечно, детально, но сегодня ты должна понять, что я — приказываю, а ты — слушаешься и исполняешь. Тебе же такое нравится? Когда грубо и прямо? Я прав? Если нет, я буду делать так, как нравится тебе, ты только скажи.
Гермиона ничего не ответила, лишь медленно расстегнула блузку, наблюдая за его бесстрастным выражением лица, оставшись в кружеве бюстгальтера. Юбка следом упала к ногам, так же, как и вся одежда Тео ранее. Она перестала раздеваться и замерла.
Он сжал губы и придвинулся к ней вплотную. Значит, ей нравится грубо и властно? Отлично.
— Что ты не понимаешь в слове «раздевайся», Грейнджер? — она промолчала. — Раздевайся. Это приказ, — она подняла на него свои большущие глаза, — ты же хочешь быть для меня хорошей девочкой, Гермиона?
У нее перехватило дыхание.
Она вздрогнула, ощутив приятное тепло между ног от его грубого тона, и сглотнула вязкую слюну. Годрик, как же ей нравится его грубый тон. Сейчас никакой браслет не играл с ее эмоциями — она хотела всего сама: подчиниться, сесть на колени перед ним и сделать все, что он хочет, лишь бы он не останавливался.
Так же медленно Грейнджер, поджав губы, расстегнула дрожащими от возбуждения пальцами петельки с крючками на лифе и стянула трусики. Вся одежда мокрым ворохом лежала под их ногами, но они абсолютно не обращали на это внимания, разглядывая тела друг друга. Она потянулась к гетрам, но Тео остановил ее, протянув руку к тонкой ключице, и пополз шершавыми подушечками вниз по девичьей зоне декольте.
— Такая красивая.
Взгляд Нотта прилип к ее влажной груди, покрытой капельками воды, и он игриво сжал один из напряженных сосков, щелкнув по нему пальцем следом.