S-T-I-K-S. Москва (СИ)

Грохот, а скорее щелчки выстрелов, немного не похожие на те, что Пётр слышал в первый раз, продолжали приближаться. И вообще, учёный ожидал немного другого. Как-то всё сильно тихо, и рассеяно.
Быстро выглянул из проёма, и тут же заскочил обратно. После нескольких щелчков его обдало порывам ветра, прямо под ухом засвистело, да к тому же по лицу прилетело крошкой, выбитой из бетонной стены. Учёный недоуменно потрогал щёку, по которой заструилась кровь. Как же так?
— Не стреляйте! — изо всех сил закричал он, — что же вы так? Это же я!
— Нормальный? Помаши рукой через дверь, — донёсся ответ из коридора.
Профессор тут же выполнил требования, и по нему не стали стрелять. В очередной раз обтёр он холодный пот. Его надежды, что это бойцы бункера, а не какие-то террористы, оправдались.
— Сиди там, закончим с зачисткой, заберём, — скомандовал голос.
Не став спорить, учёный вернулся к своему стандартному положению, что сложилось за крайние пару дней.
Боец не обманул, и где-то через час после разговора, и через полчаса после прекращения стрельбы за ним пришли. В дверь постучали, и он увидел пару человек, в знакомой камуфляжной униформе охранников бункера, обвешанных оружием. Ну, это они всегда так ходят, и, увидев их, учёному невероятно захотелось, что бы у него был такой же автомат. Тогда, он бы не сидел тут и не боялся каждого шага за дверью. События крайних шести дней сильно поменяли профессора.
— Пётр Ильич, это вы что ли? — поражённо произнёс один из бойцов, лицо которого, а свои извечный камуфляжные маски они почему-то не надели, показалось учёному смутно знакомым.
— Как видите, — развёл руками профессор.
— Н-да потрепало вас знатно, пойдёмте, приведём вас в порядок, — посочувствовал боец. И совершенно обоснованно. Деловой костюм, в котором он всегда приходил на совещания имел сейчас совершенно непрезентабельный вид. Весь в бурых пятнах, да ещё к этому учёный как-то умудрился порвать его в нескольких местах. Его опрятная причёска тоже совершенно потеряла бывший лоск, и превратилась в растрёпанные грязные патлы. Даже несмотря на то, что он уже давно поседел, настоящий цвет невозможно было опознать
Только сейчас профессор осознал то, как он выглядит, поразительно, вроде совсем немного времени прошло… А как стыдно то, вроде солидный человек, а тут.
Но его внешний вид недолго оставался таковым. Водопровод в бункере действовал, а с его комнатой ничего не случилось за крайние дни. Так что бойцы проводили его туда. Этот путь его уже не так сильно напугал. Да, трупов было много, но почему-то былого страха они не вызывали. Привык что ли? Нет, не может такого быть, отринул Пётр глупую мысль, к смерти невозможно привыкнуть, просто слишком перенапрягся. Наконец-то показалась и его комната, родной саквояж, купленный ещё вместе с давно покинувшей его женой, так и лежал на кровати, распахнутый и не разобранный. Сколько же он с ним уже… Ещё в былые времена привезён из поездки к иностранным коллегам. Вот теперь саквояжу довелось побывать и на другой планете.
Струи воды долго смывали с него засохшую грязь, и казалось, вместе с ней смывали напряжение и ужас крайних дней. Наконец-то он почувствовал себя по настоящему хорошо, и не приходилось с ужасом ожидать, когда в душевую кабинку начнут ломиться зомби, о которых рассказали ему бойцы. Да и он сам видел мэра, просто не хотел верить очевидным фактам, про себя называя их просто нейтральным словом.
И вот он, проигнорировав деловой стиль, который ранее он использовал в одежде, пришёл в столовую, накинув свой любимый свитер, кстати, тоже сшитый его женой, и удобные брюки, эти уже из магазина, новодел, но максимально нейтральных цветов, не вызывающих. Помещение оказалось довольно чистым, никаких трупов или луж крови, по которым рассыпаны гильзы. Столовая, рассчитанная на большое количество людей, сейчас была наполненная лишь на треть. Учёный насчитал всего тридцать человек, да ещё два бойца дежурили у входной двери, плюс повар.
— Харитон Михайлович, — обратился он к сопровождавшему его бойцу, который выделялся из всех, своим высоким ростом и массивным телосложением, но больше всего глазами, карие, они смотрели добро и сочувственно, выражая все мысли что текут у него внутри, а не как у остальных бойцов, совершенно равнодушно, будто на цель через оптический прицел, — а где все остальные люди?
 
— А нету больше никого, — печально ответил пулемётчик, — все кто выжили, сейчас собрались тут. Остальные либо обратились, либо не смогли отбиться. Из обслуживающего персонала вообще осталось пара человек, которые, так же как и вы, чудом спаслись, скрывшись в технических помещениях.
Учёный поражённо молчал. Что же это такое? Ведь в бункере было не меньше, чем полторы тысячи человек… и осталось не больше сорока… Не хотелось верить в такие чудовищные потери и огромные жертвы. Нет, этого вообще не может быть.
— Вы точно уверены? Может кто-то так же сидит, завершись в комнате?
— Мы всё уже проверили, — тяжело вздохнув, покачал головой боец, — больше никого.
Профессор завалился на ближайший стул, пытаясь осмыслить произошедшее. Такая информация выбила его из колеи ничуть не хуже того, что произошло с ним ранее.
Пока учёный пытался прийти в себя, боец, видя его состояние, сам набрал обед на двоих, у выжившего повара.
Поставленная перед учёным порция мгновенно привела его в себя. Желудок заурчал ни чуть не хуже чем зомби, и он мгновенно смолотил предложенное.
— Спасибо, — лишь доев и отправившись за следующей порцией, — смог он поблагодарить бойца, сидевшего возле него.
Пулемётчик что-то почавкал в ответ, но профессор уже был возле раздачи, и сердечно просил повара, наложить ему порцию побольше. Тот был мужик щедрый, всё равно харчи казённые, и рассчитаны на значительно большее количество народу, и выдал ему тарелку, что своими размерами напоминала скорее кастрюлю. Но Пётр был только рад, и сердечно поблагодарил мужчину.
Закончив с обедом, все выжившие собрались в центре комнаты, за одним из столов. Лишь дежурившие стояли, и контролировали вход в столовую.
— Мужики, ну что делать вообще будем? Ситуёвина сами понимаете, какая у нас, — начал сержант, мужчина Славянской, с небольшой примесью чего-то Монгольского, внешности, серьёзная проседь могла вас запутать, но ему максимум лет за сорок, да и не брился он уже чуть ли не неделю, тоже немного смущает оценку. И этот сержант так неожиданно стал самым высоким чином в бункере. Как же стремительно это произошло… Он встал на одно место, где днями ранее был сам Верховный… А вроде раньше командовал десятком бойцов, а теперь вот как… И это всё его совершенно не радует, да и кого бы обрадовало такое возвышение? Все его парни, с которыми он сросся в единое целое за множество пройдённых вместе прожарок [89] теперь лежали в коридорах бункера. Обратившиеся и убитые бойцами, что смогли прорваться сквозь толпы зомби, ни чего не имя при себе, кроме пары кулаков, до арсенала и зачистить бункер.
— А каково конкретно состояние дел на сегодняшний день? На поверхности как я понимаю положение дел не отличается от нашего, — сразу включился в обсуждение профессор.
— А хрен его знает, но связи теперь совершенно ни с кем нет, да на внешних камерах в Кремле видны одни только зомбаки, — поделился информацией один из бойцов, неприметный мужчина, радист по дополнительной специальности, ну и в электронике заодно разбиравшийся.
— И при том превращение в них происходит не из-за укуса, — заметил Андрей, сержант, — в определённый момент, плюс минус час, за редкими исключениями, кто-то переродился, а кто-то нет. Вон техника нашего, Лёху укусили ещё в самом начале, тря дня назад, так нормально все, считай что зажило, швы уже сняли.
 
— Очень интересно, — выслушал их профессор, — получается, не переродилось около двух процентов. Нужно думать так же и сверху. И приходиться им там, в разы хуже, чем нам. Миллионы зомби, в которых практически в один миг превратились горожане.