Грата (СИ)

— Это ещё зачем? — удивился Ченич. 
— А это они нам поверили, дакхячьи дети, — просипел Кифара. — Решили, что судно старое, и связисты у нас хромые. Канал провешивают. Шантажировать нас собираются, зелёные твари.
— Похоже, что так, — согласился Рэм. 
Кифара, видно, всё мудрил со своими глушилками, и бандиты решили, что со связью на корте дела совсем плохи. Ну и сговорились продавить усиленный канал через крейсер. Чтобы наверняка.
— Хотят сбежать, проклятые гиры! А нас потом превратят в мусор, чтобы свидетелей ихного бесчинствия не осталось! — Кифара зло выругался.
Злился он на себя. За то, что сразу не понял, что происходит, не пресёк, не сумел распознать угрозу. 
Но как бы он догадался? Творческая группа не на коленке была сделана под этот конкретный рейс. Она летала по асконской трассе с кортами с последнего перемирия перед окончанием войны.
Пели пацан и девчонка неплохо, рейсовые пассажирские суда с удовольствием резервировали под них места, чтобы даже при полной загрузке суметь втиснуть ребят с их музыкой и танцами под куполом ресторана. Кто ж знал, что группа была засадной, «спящей», и бандиты чего-то ждали?
Кифара покосился на Рэма. Единственный просчёт бандитов был с этим мальчишкой с выучкой боевика. Если бы не он, рубку бы они захватили на раз. 
Заставили бы навигатора положить корт в дрейф, а потом появился бы этот Горец на крейсере. Вот только зачем всё это?
Если бандиты хотели заполучить Рэма, то почему не оглушили, не заперли понадёжней, не одурманили наркотой?
Или сыр-бор разыгрался не из-за него, а парень просто попал под раздачу? Видел что-нибудь лишнее? Вот этого же самого Ули? 
Видел и узнал? И мог задуматься, доложить охранникам, а те растянули бы всю цепочку ещё до зоны помех возле рентгеновской звезды?
Но тогда зачем бандиты всё это затеяли? Разве что и у них тоже припрятан на корте дорогой и таинственный груз! Оружие-то они пронесли, сумели замаскировать реквизитом. Может, и наркотики протащить ухитрились? Набили ими свою платформу?
И тут этот Рэм увидел своего давнего приятеля Ули…
Выходит, без этого «спасителя» и беды бы не было? Хотя нет, чего это он, мозгом ослаб? Была бы и захваченная рубка, и трупы команды…
Тут Рэм реально выручил экипаж корта, почти спас, если бы не этот проклятый груз…
Кифара смотрел, как летают над пультом руки Рэма Стоуна: привычно, резко, красиво. Выучка у парня была правильная.
Начальник службы охраны следил, как чётко молодой пилот отдаёт приказы: задумавшись, чуть наклонив голову. Строгий, не допускающий даже мысли о том, что ему могут не подчиниться.
Но если бандиты на корте не по его душу, то чего они будут требовать? А может, они кого-то взяли в заложники, кроме людей Кифары?
Начальник службы шумно вздохнул и потёр ладонями лицо: плохо-то как, как всё плохо…
Рэм повернулся и посмотрел на него пристально:
— План боя готов. Я хочу, чтобы своими людьми продолжали командовать вы, но в рамках утверждённой схемы, вот этой.
И он вывел с браслета модель коридора, разветвлявшегося у навигаторской и крошечные фигурки людей с оружием. 
Ченич понимал, что Кифаре неловко было передавать командование службой охраны мальчишке. Но был ли у него другой выход?
Кифара видел, как действует Рэм, как легко пилоты и техники подчиняются движениям его тренированных рук.
А это его: «иммунен к психическому насилию»?
Ченич не знал, что имперцам вообще знакомо понятие психоиммунности. Термин был сугубо экзотский. Откуда Рэм его знает? 
Чем они там вообще занимаются, в своём спецоне? 
Ченич успел прочитать, что «Персефона» — не просто спецоновский крейсер. Это было судно специального подчинения. И только слухи ходили, кому оно подчинялось на самом деле: то ли спецоновскому генералу Мерису, то ли самому командующему объединённым Югом лендсгенералу Макловски.
Юрист задумчиво обвёл глазами тесное помещение навигаторской. Потом его внимание привлекло движение у дверей: там суетились техники, помогая себе почти беззвучным матом. 
 
Они не хотели отвлекать Рэма, спорящего с Кифарой.
— Только так! — настаивал парень. — Даже если кто-то погибнет: стрелять нужно и по своим. По всем, у кого в руках оружие. Психотехники часто владеют ещё и гипнозом. Так что временно — это не ваши сотрудники. Это тоже враги. Напомните группе захвата, что из станнера убить трудно. Потому пусть стреляют на поражение! Сразу и не думая!
«А господь потом отличит своих», — устало подумал Ченич, но вслух ничего не сказал.
Рэм был прав. Промедление могло стать проигрышем. Пока будешь корректировать мощность, стреляя в бывшего своего, тебя подстрелит настоящий бандит. 
И приказ этот должен был отдать своим именно Кифара, чтобы даже не думали сомневаться.
Рэм властью не злоупотреблял. Было видно, что ему уже приходилось командовать, и крышу у него от этого не сносило.
Зато вся навигаторская могла видеть теперь маячки и бандитов, и охранников. Парень вывел их на общий экран: согнал в одно поле опознавательные сигналы с коммуникатора Ули и со спецбраслета Кифары. И теперь Ченич наблюдал, как сходятся друг с другом бандиты и охранники.
Охранники шли с разных сторон, двумя группами, бандиты — одной группой, плотной, чтобы не разобрать было, кто там идёт сам, а кого ведут силой.
В чате Ули замелькали строчки, и он испуганно покосился на Рэма, не понимая, отвечать ему или нет.
— Дай-ка мне свой коммуникатор! — приказал Ченич. — Кто там у тебя, Старый? Я сам с ним попереписываюсь! А ты, Кифара, проинструктируй-ка пацана, как изображать, что он готов взорвать эту вашу взрывчатку? Или что он там должен делать?
Ченич забрал у Ули распароленный комм и развернул чат, чтобы было крупнее. Он устал, и перед глазами уже пару раз повисало мутное марево — сигнал, что организм перегружен.
«Ули, — писал Старый. — Ты умный парень. Крейсер нас заберёт. И тебе тоже нельзя здесь оставаться. Ты же зарезал официанта, помнишь? Теперь они посадят тебя ещё лет на двадцать, если поймают. В Чёрном секторе мы купим тебе чистые документы. Всё получится, ты всё сумеешь. Тебе нужно будет просто их напугать. Ты возьмёшь взрывчатку и выкрутишь взрыватель. Вот так, видишь схему?..»
Ченич читал, и на скулах у него играли желваки. 
Он-то был уверен, что никуда Ули с бандитами не улетит. Старому он был больше не нужен. Парня используют и убьют. Или бросят на корте. 
Ули и сам это чуял. И до дрожи боялся психотехника. Видать, тот уже много чего пытался в него впихнуть.
— Рэм, — окликнул Ченич. — Ты знаешь, что такое психопрограммирование? — Он кивнул на Ули. — Я понимаю, что без машины это всё байки, но есть же гипноз? Может, не будем давать Ули взрывчатку?
Кифара захохотал.
— Да кто ж ему даст? — спросил он, вытирая выступившие слёзы. — Это муляж, уважаемый господин Ченич. И взрыватель — муляж. Игрушка.
— И это не потому, что мы не доверяем Ули, — пояснил Рэм. — Просто по ТБ такие фокусы положено делать именно с муляжами. 
Ченич кивнул и поддакнул Старому, заполняя паузу в переписке. Нужно было успокоить бдительность бандита.
Это хорошо, что у военных на любой случай есть чёткие правила. 
ТБ — техника безопасности. Но её сегодня придётся нарушить. На переговоры пойдёт, скорее всего, психотехник. И придётся с ним говорить. А в психотехников по ТБ, наверное, положено стрелять сразу.
Ченич достаточно общался в своей жизни и с психотехниками, и с истниками, чтобы знать, что они из себя представляют и не поддаваться манипуляциям. 
Первые контакты с сильными мира Содружества — истниками — давались ему тяжело. Однако работа требовала, и в какой-то момент он привык, притерпелся. 
А уж с психотехниками консультироваться приходилось постоянно. Заключение о состоятельности психики подзащитного часто требовал прокурор.