(не)жестокая нежность (СИ)
— Значит, на секс у тебя есть силы? — выгибаю бровь.
— Разве я жаловалась на бессилие? — она пробирается руками под резинку моих штанов, нащупывая член и аккуратно сжимая.
— У-у-у… Вижу: ты серьёзно настроена, — провожу ладонью по внутренней стороне её бедра, зная, что кроме лёгкого сарафана на ней ничего нет, и сейчас прикоснусь к нежной влажной плоти.
Тина раздвигает ноги, позволяя пальцам проникнуть в неё. И тоже водит плавными движениями вдоль моего возбуждённого «дружка».
— Ложись… хочу поласкать тебя… — шепчет.
Делаю, как просит. Быстро избавляюсь от одежды и удобно устраиваюсь на подушках.
Моя соблазнительница тоже раздевается, обнажая свои прелести. Хитро улыбается и, не разрывая контакта наших глаз, подползает ко мне, изящно прогибаясь в спине, словно маленький хищный зверёк вышел на охоту. Я тащусь от того, что являюсь желанным объектом и согласен быть её добычей. Пусть будет главной — ничего не имею против такой власти надо мной.
Она садится сверху. Склоняется к моим губам и так смачно целует, покусывая их, как будто, правда, собирается съесть меня. Потом с силой засасывает язык, издавая причмокивающие звуки, и гладит член в такт своей ласке.
Плавно спускается вниз, целует кожу груди и живота, обрисовывает своими шаловливыми пальчиками контур мышц… И, наконец, оказываюсь во власти её горячего рта.
Я намотал волосы Тины на руку, открывая себе максимально шикарный вид на скользящие вдоль эрекции пухлые губы. Но самое крышесносное — это слышать то, как стонет… Вот и сейчас, лаская меня, сама мычит от удовольствия.
«Тоже хочу ощутить её…» — без этого наслаждение будет неполноценным.
— Сладкая… — говорю хриплым голосом. — Развернись.
Она поняла и быстро переместилась, не отрываясь от процесса…
Теперь и я могу вкусить восхитительный аромат…
От прикосновения языка с губами к влажным складочкам и чувствительному маленькому узелку, жена сильнее застонала и стала двигать бёдрами навстречу. Впился пальцами в её попку и теснее прижал к своему лицу, вылизывая любимую женщину…
В таком виде — мы тоже одно целое.
Это истинное блаженство — любить без ограничений. Знать, что этот человек создан для тебя и послан кем-то свыше; чувствовать неразрывную связь каждой клеточкой своего тела и глубинами души; обмениваться энергией и наполняться счастьем; уноситься в собственный мир, в полёт всякий раз, стоит лишь оказаться рядом…
— Да… да-а-а… а-а-а… — Тина оторвалась от моей плоти на несколько секунд, когда оргазм нахлынул, но продолжила скользить руками вдоль всей длины.
«Это неописуемое удовольствие, ощущать, как она кончает… А видеть так близко, как нежная плоть пульсирует и сокращается — из области запредельных эмоций».
Она вновь вернулась к ласкам… Очень быстро довела меня до пика наслаждения, и не отстранилась в последний момент…
И чтобы продлить то самое чувство истинного блаженства, нашего единения, переворачиваю Тину на спину и жадно целую. Пахнем друг другом, принадлежим друг другу, любим друг друга…
…Чуть позже, глядя на спящую жену, почему-то вновь посетила мысль, что всё-таки она усыпляет мою бдительность…
1.41
Мы приехали глубокой ночью. Решили остаться в городской квартире, чтоб никого не беспокоить и тоже полноценно выспаться.
Тину очень утомил перелёт, её постоянно тошнило и немного лихорадило. А стоило добраться до кровати, она буквально рухнула в постель от усталости. Такое состояние меня пугало. И утром собирался отвезти жену в больницу, опасаясь упустить драгоценное время… Но для начала ей нужно отдохнуть.
Мне же пока не спалось… Гнетущие мысли одолевали. Хотелось проконсультироваться с кем-нибудь хотя бы по телефону, но среди ночи не стал звонить ни Марго, ни нашему семейному терапевту. Поэтому пришлось уговаривать самого себя подождать, когда наступит рабочий день. И тогда уже всё выяснить.
Я принял душ. Потом выпил сладкий чай — это всегда помогало расслабиться. Но только не сейчас… тревога лишь нарастала…
И пока не узнаю, в чём причины — не успокоюсь.
Вернулся в спальню. Присел рядом с Тиной, задержался взглядом на её миниатюрной хрупкой фигурке. Она обнимает свой живот, свернувшись клубочком. И хмурится во сне, как будто бы от боли. А может быть, одежда мешает?
«Нужно раздеть…» — перевернул жену на спину.
Расстегнул молнию джинсов и аккуратно стянул их. И, как оказалось, они давили — даже остались красные следы на теле. Нежно погладил её животик, потом наклонился и поцеловал бархатную кожу. От моих действий Тина зашевелилась, недовольно застонала, пробормотала что-то сквозь сон, но не проснулась.
Я продолжил избавлять мою девочку от одежды.
Снял носочки. Как всегда, не устоял перед маленьким ножками — не могу не потрогать, когда вижу крохотные пальчики и розовые пяточки. Ступни были прохладными, поэтому стал согревать своим дыханием и слегка растирать — кожа сразу потеплела.
Затем перебрался выше. И стараясь не разбудить Тину, стянул с неё рубашку и бюстгальтер, оставил только трусики.
Она крепко спит и уже не реагирует на мои жесты.
Вспомнил тот вечер, когда забрал мою фею из кафе в бессознательном состоянии и так же раздевал, попутно изучая каждый восхитительный изгиб. И хотел безумно…
«Мог ли подумать тогда, что станет моей женой? Да никогда!».
Сейчас тоже хочу: до дрожи в пальцах, до тянущего ощущения в паху, до обжигающего вены желания… Но гоню эти мысли, пришедшие так не вовремя.
Здоровье Тины — вот, что волнует по-настоящему.
«Что же с тобой происходит?» — провёл рукой по её щеке, губам, шее, груди, задержал ладонь на плоском животике… Если бы она была беременна, то выдохнул бы облегчённо и не накручивал себя мрачными сценариями… а так — всё больше погружаюсь в состояние, граничащее с паникой.
Лёг рядом с моей девочкой. Обнял, согревая теплом своего тела вместо одеяла. И прикрыл глаза в попытке уснуть…
…У меня даже получилось вздремнуть. Не знаю, сколько времени прошло…
В какой-то момент сквозь сон услышал мучительный стон. Но спросонья не сразу понял, что случилось. А когда это повторилось вновь, то резко поднял голову с подушки.
— Тина, что? — взглянул на неё. Меня мгновенно охватила безумная тревога.
— Отвези в больницу… — она схватилась за живот, и смотрит глазами, полными страха и отчаяния. — Маргарите Львовне позвони…
Не стал ничего спрашивать, не желая тратить время на выяснение подробностей самочувствия. Мне достаточно увиденного, чтобы понять — ей больно, очень больно... И что могло вызвать такую реакцию? Боюсь даже предположить.
Я оделся. Вызвал такси. Завернул жену в плед. И понёс на улицу.
Машина приехала быстро и уже ожидала.
Предельно аккуратно положил Тину на заднее сидение, сам сел рядом, взял её за руку и сказал водителю стартовать незамедлительно. Пока едем, звоню Марго, пытаюсь своими словами объяснить проблему, не забыв упомянуть обо всех наблюдениях последней недели. В ответ она говорит одно слово «жду».
— Всё будет хорошо, — откидываю прилипшую прядь волос с лица жены.
— Угу… — кивает. И снова корчится, когда накатывает очередной болезненный спазм. Сжимает мою ладонь с такой силой, что уже мне приходится терпеть.
Но я только рад разделить её боль... Ощущать бессилие перед обстоятельствами, видеть, как ей плохо, и не знать, чем помочь — хуже не придумаешь...
Марго встречает нас на улице.
— Хорошо, что я дежурю сегодня, и смена не закончилась ещё… Ян, давай за мной.
Приходим в кабинет. Кладу Тину на кушетку. Она снова стонет, прижимая руки к животу, а из глаз текут слёзы.
— Ян, выйди, — Марго выталкивает меня в коридор, оставляя в растерянности, даже не успеваю отреагировать, лишь слышу звук закрывающегося замка.
«Какого хрена происходит?!» — хочу кричать от безысходности.
Нервно расхаживаю под дверями. Порываюсь зайти внутрь несколько раз, но вспоминаю, что закрыто и, кроме как ждать, ничего не остаётся. А в голове рисуются ужасные картины… Опасаюсь услышать врачебный приговор…