Стажёр (СИ)

Шлёпаю по снегу за начальством. Бургачёв шагает, будто гвозди заколачивает. Мундирчик на нём новенький, брючки со стрелками отглаженные, чистенькие. Пуговицы блестят, значок на груди сияет. Как на парад собрался. Ничего, когда вся эта комедия закончится, я пойду с ребятами коньяк пить, а они побегут дальше, снег месить ногами.
Вот тогда и поглядим, кому хорошо, а кому — не очень.
Тем временем труп девушки взвалили на носилки, и двое в мундирчиках рысцой пронесли его мимо нас. Я, шлёпая вслед за "начальством", кинул взгляд.
Носилки тряхнуло, рука трупа свесилась, голова безвольно качнулась и глянула на меня кровавыми дырками вместо глаз. А я вдруг понял, что это не манекен. Если только реконструкторы, или кто там затеял эту глупую шутку, не стащили тело из морга. Потому что не бывает таких натуральных манекенов. Этот труп — настоящий. И девушку, что несут сейчас на носилках, в самом деле жестоко убили.
  
Глава 2
 
Зрелище убитой так и стоит перед глазами. Иду, машинально передвигая ноги, за начальником. Бургачёв останавливается, я тоже. Оглядываюсь и вижу такое, что даже окровавленные трупы перестают волновать. Лес закончился. Мы вышли к дороге. Вот тут меня подкосило окончательно.
Прямо по курсу, справа и слева — незнакомый пейзаж. Где покрытый снегом склон, где коттеджный посёлок вдалеке? Где грунтовка, лесополоса до горизонта? Двухэтажные кирпичные домики?
Ничего этого нет и в помине.
Лес обрывается внезапно. Да и не лес это, а ухоженный парк. Никаких обломанных веток, пней; между деревьев видны дорожки с деревянными лавочками. Да и навряд ли кто-нибудь станет строить вокруг леса ограду. Направо и налево тянется забор из металлических прутьев высотой в рост человека. Позади, за оградой, парк — деревья, кусты, а с другой стороны, перед нами — ровная белая полоса земли. Не кочки, не рытвины, а наверняка ухоженный газон. И стоим мы с Бургачёвым прямо под арочным входом ворот. Широких ворот, хоть на машине проезжай, хоть компанией иди.
За воротами прямоугольная площадка, на площадке стоит автомобиль. Из тех, что в музеях показывают, в стиле ретро.
Вниз по склону уходит старательно расчищенная от снега дорога. Расчищенная, судя по всему, обычной метлой и лопатой. Никакой техники, строго вручную. Вон, следы от прутьев по обочине прочерчены.
Но это всё пустяки.
Потому что посёлок исчез. Нет домиков из красного и белого кирпича, что стояли в полукилометре от леса. Из одного из этих домиков не так давно мы с Альбинкой вышли прогуляться до поляны. Вместо них прямо напротив парка, рукой подать, — расположилось коллекционное собрание каменных особняков. Каждый особняк выглядит, будто его хозяин желает переплюнуть соседа во всём. И им это удаётся. Каждому.
Чувствую, как к горлу подкатывает тошным комом паника. Да что же это делается, а? Ну ладно, маскарад на поляне ещё можно понять. Но это? Кто мог в одночасье натыкать новых домов на пустом месте? Да ещё таких — каменных, здоровенных? Дорогих, как не знаю что?
Надо признать — это уже не смешно. Одно из двух. Или мои друзья по универу вложились в шутку по полной, и не постояли за тем, чтобы усыпить своего друга (а иначе никак), отвезти в другое место, переодеть, поднять на ноги и вытолкать из дома в компании Альбинки. Или это всё бред. Сон, мираж, иллюзия. Потому что в попаданцев и параллельные миры я не верю. Враньё писателей, которые пишут свои книжки, напившись кофе и пива в лошадиных дозах.
Я зажмурился как можно сильнее. Не открывая глаз, сильно, с вывертом ущипнул себя за ляжку. Больно!
Открыл глаза. Ничего не изменилось. Особняки как стояли, так и стоят. А Бургачёв просверлил меня недобрым взглядом и бросил, эдак презрительно:
— Ежели нехорошо вам, господин стажёр, так отойдите в сторонку, утрите носик. Мне с вами цацкаться не с руки.
Вот как, значит. Не с руки ему. Прыщ на ровном месте. Настоящий ты или нет, а Димку Воронкова никто ещё носик утирать не посылал.
Подышал я, вдохнул как следует морозного воздуха, посмотрел мундирному говнюку прямо в переносицу и сказал:
 
— Не извольте беспокоиться, господин Бургачёв. Я в полном порядке.
Но мой сарказм пропал впустую.
— Раз в порядке, так за дело! — буркнул мундирный. — За мной.
Прошагали мы с ним мимо антикварной машины. Я только глаз скосил, увидел, что машинка новенькая, будто только с завода вышла. А рядом шофёр, мордатый мужик с усами вразлёт. Тряпочкой крыло протирает, аж покраснел от усердия.
Спустились мы по дороге, и к особнякам вышли. Тут начальник вытащил книжечку, карандашик и стали мы свидетелей опрашивать.
Муторное это дело оказалось. Неприятное. Муторное, потому что каждый особняк за оградой железной стоял, и чтобы туда попасть, надо было постараться. А неприятное потому, что хозяева там были под стать своим домам. Такие гонористые, куда там Бургачёву. Я, хоть и в обалдении находился от всего, что случилось, и то почувствовал.
Хоть мундирный мой начальник от дома к дому всё больше кипятился, как чайник на плите, виду не показывал, потому что ясно было — с этими людьми лучше не ссориться. Смотрели они на нас, как на блох в шубе.
А самое обидное, что толку от наших стараний не было никакого. Никто ничего не видел, не слышал, и понятия не имеет, о чём вообще речь. Как сговорились. А может, и правда не знают, поди пойми.
Так, с книжечкой и карандашиком, дошли мы до последнего в списке дома. Последнего по списку, но не по значению. По тому, как мялся перед входом Бургачёв, стало ясно даже мне — не хочет мой начальник туда идти. То ли боится, то ли с души его воротит. Домик потому что самый пафосный из тех, что мы уже прошли. И стоит прямо посередине ряда, но мы до сих пор его старательно обходили.
Тут Бургачёв наконец решился, вздохнул и пошёл на приступ. Я за ним.
К тому времени мы всех собак переполошили в этом пафосном местечке. Так что ворота нам открыли почти сразу.
Встретил нас такой важный лакей, что я сперва подумал — сам хозяин к нам спустился.
Разговаривал важно, пыжился, на нас смотрел свысока — что неудивительно, ведь ростом и габаритами лакей походил на шкаф. Двустворчатый.
За лакеем маячила ещё миленькая служаночка. Чистенькая, ухоженная, сама в платьице тёмном, в белом фартучке. Ну прямо старшеклассница в парадной форме старого образца. Я даже подумал, что это дочка хозяйская в школу собралась. Или, что ещё смешнее, мы хозяев застали в разгар ролевой игры, и это у них забава такая, с переодеванием…
Тут нас пригласили наверх. Поднялись мы по мраморной лестнице — впереди служаночка (или горничная, кто их разберёт), за ней мой начальник, а я следом. Перила на лестнице полированного дерева, балясины в золотых завитушках, листочках и ангелах с крыльями. Всё блестит, сверкает и переливается. На потолок глянул — там небо синее нарисовано, всё в облаках, пузатых ангелочках и чем-то ещё. Я аж запнулся, и чтобы с лестницы не скатиться, стал на горничную смотреть. Вид сзади у неё не хуже, чем спереди оказался.
Наконец мы с начальником поднялись наверх, там нас в кабинет провели.
Бургачёв блокнотик свой выставил, карандаш наизготовку взял. Ни дать ни взять — рыцарь со щитом и копьём. Я чуть позади него стоял, и видел, что затылок у него весь мокрый от пота, а спина как деревянная. Нервничает начальник.
Но удивляться нечему — обстановка внушала. И хозяин ей под стать.
Росту владелец дома оказался небольшого. Прямо скажу — такой себе мужичок, самый обыкновенный. Увидишь на улице, пройдёшь мимо и не вспомнишь, как выглядел.
Если только этот человек не в парчовом халате, вот как сейчас. А может, не парча, не разбираюсь я в этом, но — богато. Лицо круглое, волосы коротко стриженые, видно, чтоб не выдавать начинающуюся лысину. Бородка короткая, усишки редкие, но ухоженные. На пальцах тяжёлые кольца, под халатом — белоснежная рубашка виднеется.
И веет от человека богатством, как из холодильника — холодом.