Мой вредный профессор. Стриптиз для тебя (СИ)

— И я тебе тогда дам, — перекладываю в её тарелку свой, получая в ответ её недовольное выражение лица.
— Спасибо! Но на этом всё! — продолжает обиженно бурчать.
— Роза, — дотрагиваюсь до её ноги под столом. — Пожалуйста, выслушай меня.
— Можно я спокойно поем? — прерывает меня, повысив тон. — Я твою просьбу не лезть в твою жизнь — выполняю. Выполни и ты мою простую. Не трогай меня. Пожалуйста!
— Роза… — тяну, понимая, что её агрессия в мою сторону обоснована. И я заслужил то, что сейчас получаю.
— Вы что, поссорились? — замечает нашу перепалку Настя. — Эй, ребята! Что за дела? А ну, быстро помирились! Ведёте себя как дети! Ей-богу!
— Вы тоже вчера с папой поссорились. И я вам слова не говорю, — прыскает ядом в их сторону прежде милый Цветочек.
— Поссорились, а потом помирились, — бросает отец, с укором взглянув на дочь. — И вам следует помириться. Это не дело. Мы одна семья. Да, у нас есть проблемы, но всегда нужно держаться вместе, несмотря ни на что.
— Думаешь, надо? — продолжает Роза. — Помириться нам надо? А мириться, как вы? А, пап?
— Нет, — смущённо отводит взгляд отец. — Как мы не надо. Миритесь, как вы обычно миритесь.
— А ну, прекратите! — вступается Настя своим командным и непривычно суровым тоном. — Всё! Спокойно все едим и наслаждаемся завтраком! А потом, уже за пределами стола, все будут продолжать выяснять отношения! — окидывает всех строгим взглядом. — Роза, будь мягче к Виктору. Ему сейчас непросто. Виктор, не обижай мою девочку, иначе я покажу тебе, что бывает, когда обижаешь Садовских.
— Понял! — киваю, принимая её условия.
— А ты меня, Роза, поняла? — обращается к дочери Настя.
— Поняла, мам, — цокает языком, закатив глаза. — Как только позавтракаем, я с ним поговорю. Дам ему пять минут, чтобы он пошевелил губами, и из его рта вылетели слова. Надеюсь, не оскорбительные, иначе я его… я его…
Да, она может мне устроить адские пытки. Но уже то, что она меня игнорирует и ненавидит, уже для меня пытка. Чувствую себя как ребёнок, который нашкодил, и родители его наказали.
— И обещай ничего такого ему не делать, — требует мама Розы, стараясь угомонить дочь.
— Ладно! Оставлю твоего любимчика в живых, — кривится в улыбке. — А то ещё будешь плакать. Сына любимого обижают. Как так? Он же такой хороший… Как его можно обижать. А вот ему можно меня обижать! Несправедливость!
— Роза, не ревнуй, — бросает Настя, с улыбкой глядя на своё чадо, которое, может, и ревнует, но никогда в этом не признаётся.
— Больно надо мне ревновать его к кому-то! — восклицает. — Я вообще больше в его жизнь лезть не буду! Ненавижу!
***
— У тебя есть ровно пять минут, — кидает Роза, когда мы заходит в беседку и садимся. — Пять минут, чтобы сказать то, что изменит моё настроение и моё отношение к тебе, — серьёзно говорит, глядя перед собой, чтобы случайно не встретиться глазами со мной и не заплакать или же, наоборот, растаять.
— Я тебя люблю, — бросаю сразу же, и Цветочек с трудом сдерживается, чтобы не улыбнуться. — И прости меня, Роза. Я вчера был несдержан. Был как бомба, которая реагировала на всё. Вчера был ужасный день. Мне казалось, что всё против меня. И мне жаль, что под огонь попала именно ты.
— Я не желаю тебе зла, Виктор, — наконец поворачивается ко мне. — Я просто переживаю за тебя. Драки — это же опасно, поэтому я так тебе тогда и сказала. Я не хочу, чтобы тебе было больно или обидно. Упаси бог! Это нормальная реакция девушки на то, что её любимому человечку делают больно. Я целую ночь об этом думала. И мне стыдно. Я такая, какая есть. Переживать и бояться за кого-то не стыдно! Это хорошо! Это показывает, как сильно ты мне дорог.
— Я понимаю, — виновато опускаю взгляд. — Прости. Я не хотел всего, что произошло вчера.
— Мама с папой тоже из-за этого вчера ссорились, — рассказывает она, поджав губы. — Мама говорит, что это твоя жизнь и тебе решать, а папа… Папа считает, что тебе стоит бросить. Что это несерьёзно.
— А ты как считаешь? — перебиваю её.
— Честно? — спрашивает, и я киваю. — Я бы за то, чтобы ты бросил, потому что переживаю и боюсь, что однажды ты бой не переживёшь. Такое ведь бывает. Я читала о таком. Но это твоя жизнь, и я приму любой твой выбор. Я с тобой, независимо от обстоятельств, Виктор. И я тебе всегда это говорила и всегда доказывала. Поэтому мне вчера было вдвойне обидно, что ты обо всём этом забыл.
 
— Я давно начал заниматься боями, Роза. Это помогало мне собраться, сконцентрироваться и держать себя в руках, — начинаю не то оправдываться, не то просто рассказывать, чтобы она меня поняла. — Когда Фарид привёл меня в свою компанию, Дан заметил меня и предложил парочку раз спустить пар на ринге. А потом затянуло. Я стал тренироваться больше. Разбираться в тактиках и поведении соперников. Дан помогал всегда. Учил. Нанял мне тренера из Европы. Я стал лучшим бойцом в клубе Богдана. Полгода назад, когда я понял, что отец хочет меня в бизнес внедрить, я пришёл к выводу, что не смогу совмещать и бизнес, и бои. И я решил, что с боями пора заканчивать. От них я мог отказаться, а от наследства отца — нет. Но тогда выяснилось, что Дан меня отпускать не хочет. Он держит меня тем, что знает о том, что мой настоящий отец мёртв и его заменяет Назар.
— Вот же… гад! — тянет, когда до неё доходит вся сложность момента и ситуации.
— Сейчас я ищу то, что позволит мне уйти и не оставить отца под ударом, — делюсь с ней своими планами и действиями.
— Вик, прости, — виновато улыбается, признаваясь в содеянном, но я ещё вчера догадался, что она всё видела и всё поняла. — Я вчера не время на твоём ноутбуке смотрела и… и я увидела кое-что. Богдан убил тех троих парней? Я правильно поняла? — задаёт вопрос с неким ужасом в глазах.
— Не своими руками, но да. Это сделал он, — киваю со вздохом.
Я пытался пару дней назад предъявить это Дану, но в итоге ушёл из его кабинета с чётким намерением забыть об этом. Я понимаю, почему он это сделал, и полностью поддерживаю.
— Ого!
— Да.
— Ты это использовать не можешь? Это ведь весомо! — восклицает, встав на мою сторону и принявшись помогать.
— Нет, — мотаю головой. — Это я использовать не буду.
— Но почему? Это ведь хороший компромат! — недоумевает Цветочек, позабыв об обиде на меня.
— Те люди по делу получили, — рассказываю, но в подробности не вдаюсь. Чтобы она не сильно переживала. — Они девчонку изнасиловали, Роза. Дан наказал их таким способом. Он считает, что мразям вообще нечего делать на этом свете.
— О господи! Что за страсти творятся! — шепчет, прикрыв рот руками от удивления. — Этот Дан…
— Использовать это знание против Богдана будет низко и… бессовестно, — продолжаю я оправдывать свой выбор — не использовать свои знания против своего врага. — Я знаю эту девочку, — поджимаю губы. — И я бы поступил также на его месте. Она была маленькой и совсем юной. Ребёнок, по сути.
— Мне жаль эту девочку… И да, если он убил насильников, то я тоже против того, чтобы ты заявлял на него или угрожал ему этим. Я видела жертв изнасилования. Я понимаю, каково этим девушкам, а тем более тем, кому они дороги. Пережить такое сложно всем.
— Использовать это я не могу, а другого компромата у меня пока нет, — поджимаю губы.
— Хорошо! — подскакивает на месте и принимается ходить взад-вперёд. — Давай коротко: я тебя прощаю! И я тебя понимаю! С компроматом — да… сложнее! Но я что-то придумаю. Обязательно придумаю, иначе это буду не я.
— Роза, не лезь в это! Не создавай лишних проблем, — прошу её, но она никогда меня не слушала в таких случаях и сейчас вряд ли послушает.
— Ага, — кидает безразлично, а в голове у неё уже зреет план, как получить желаемое, а в данный момент полезную мне информацию на Дана.
О господи! Только не это! Только не сейчас! Только не она! А если она ещё и своих подруг позовёт, то, боюсь, мне будет несладко.
  
Глава 21
 
Роза