Зимний Фонарь (СИ)

— Деми, — выпуская винтовку из рук, наконец озвучивает тревогу Хольт и задумчивым взглядом провожает противников, — он уже здесь.
Майнью опускает оружие и шумно выдыхает:
— Мы не смогли бы отбиться, — вымотано произносит она и опирается на один из ящиков. — Мы бы… ох.
— Не переживай из-за этого, — хрипло говорит некрочтец и склоняет голову набок, — андеры такие живучие из-за элегического фона. Чем он выше, тем, ну, ты поняла… Лучше подумай о том, с чем придётся столкнуться вашей АДАМ: если андеры идут встречать деми, то… будет нехорошо.
Хелена помогает Корвину встать на ноги. Он слишком слаб, чтобы идти самостоятельно. Едва ли ни всем весом наваливается на ундину. Та, в свою очередь, усиленно превозмогает чужую слабость. Все вместе они направляются к точке прибытия АДАМ.
— Ты спас меня… — всё ещё потрясённо молвит Агния, поднимая на некрочтеца взгляд, полный обожания.
— Потом поблагодаришь, — слабо улыбается тот. — Лучше скажи, что это с тобой было?
— Сама не знаю. Будто наваждение какое-то. Мне показалось, что я услышала песню, а потом…
— Что за песню? — вклинивается Хольт.
— Песнь пустыни, — внезапно отвечает один из тех странников, что поисковики видели прежде. Неизвестный выходит навстречу из подворотни и что-то бросает Рейсту. Тот рефлекторно ловит. — Держи. Должно помочь.
В руках оказывается ингалятор с апейроном — аэрозолем, временно повышающим способности организма к восстановлению. Не самое эффективное средство против элегии, но единственное, что может снизить нагрузку на организм в полевых условиях. Лучшим образом медпрепарат зарекомендовал себя при заживлении механических повреждений. Лекарство имеет лишь один недостаток — со временем к нему вырабатывается абсолютная резистентность.
— Что, снизошли до помощи? — вспыхивает вторая гарпия, чьё имя Корвин так и не запомнил. — Вы могли бы нас предупредить!
— О том, что Грустина — город смерти? — уточняет странник. — Право, мне казалось, Санкторию об этом известно.
— Что за песнь пустыни? — возвращает тему ундина, обеспокоенно поглядывая на употребившего ингалятор мужчину. — Что она представляет собой?
— Когда-то это была колыбельная, — меланхолично отвечает оставшаяся на крыше странница, — которую Царевна-мать пела своему нерождённому сыну. Много воды с тех времён утекло… Теперь это зов смерти.
— Но не ради музыки вы здесь? — с едким смешком спрашивает один из волков. Его замечание вызывает одобрительные кивки среди коллег.
— Ваша правда, — подтверждает странник, — мы здесь из-за самолётов.
— Самолётов? — ошеломлённо переспрашивает Рейст. Вместе с головной болью в голове всплывают образы «Снегирей».
— Должно быть, вы уже заметили, что над городом кружат бомбардировщики, — намекает странница и ловко перепрыгивает с крыши на козырёк над входом. — Мы хотели выяснить, что вывело ИИ из режима гибернации.
— Вы уверены, что там ищете ответ? — украдкой поглядывая на посредника, уточняет Хольт. — «Асператус» в сотнях километрах отсюда.
Шум лопастей. «Сокол-419», что должен забрать их, движется к городу, но пролетает мимо центра космонавтики. Астартовцы тщетно пытаются выйти на связь с пилотом. Вертолёт по касательной пролетает мимо зданий и врезается в высотку. Перед входом в штаб вырастают стеклянные сугробы.
— Кажется, — уголок рта ундины нервно дёргается, — мы опоздали на рейс. Посмотрите, что там случилось: мы вас догоним.
Волки покорно устремляются вперёд.
Гарпии взлетают — лишь на мгновение Агния задерживается, чтобы проститься с Рейстом и Хольт.
Эпизод третий
Нулевая Высота: руины Йер-Агрисского Предела
11-17/994
Радиоактивный Кардинал пребывает на позицию с десятиминутной задержкой. Задача его проста: провести Нисхождение. Потому литеры покрывают не только корпус машины, но и боезапас — крупнокалиберные патроны 14х44 мм. Титан оснащён тремя пулемётами: один — самонаводящийся, для воздушных целей — на вершине башни, а остальные — управляемые с пульта — наплечные или, как их ещё называют, «погоны». Вкупе с пулемётами АДАМ имеет артиллерийскую установку, спрятанную на уровне живота, а также несколько установочных геолокаторов.
 
За ней виднеется колея поваленных деревьев и раздавленных машин. Следом подоспевает крематорский взвод «Астарты», а за ними — отрешённые вестницы Зари со знамёнами, призванными смутить дух деми.
Отравляющее вещество стремительно наполняет поверхность. Наступающие андеры скрываются в элегической мгле; лишь скребущие шаги напоминают об их близости.
Датчики улавливают критическое повышение температуры — под ногами АДАМ растекается огонь. Вперёд прорываются крематоры.
Фронтовые камеры фиксируют приближающуюся деми — в отличие от большинства, её внешность обладает ярко выраженной феминностью с подчёркнутым бременем. Плоть деми волокнистая. Ухабистая. Подобие волос напоминает дикие лианы. Ноги её схожи с человеческими, а руки раздваиваются в локтях. Лицо рельефно каменное и неподвижное: вой воспроизводится… утробой? Вайнат приближает изображение и видит монструозную пасть, рассекающую вздутый живот.
— Кас, — вызывает пилот мойру, — ещё одна демиродица.
Демироды — подвид деми, характерной особенностью которых является способность к воспроизведению себе подобных. Сыны и Дочери демиургов не обладают ни крупными размерами, ни сокрушительной силой своих родителей, однако одно их существование не в меньшей степени вредоносно. До этого Восхождения было зафиксировано три демирода: Лир — Отец Кошмаров, Никторикс — Мать Ночи и Раге — Мать Войны.
— Соблюдай дистанцию, — с небольшим промедлением отвечает Пилар, подключаясь к внешним камерам. На фоне слышится стук клавиш. — Не допускай близкого контакта — одно её прикосновение к эндоскелету может вывести АДАМ из строя.
Деми пытается обойти атакующих солдат. Уклониться от назойливых гарпий. Великанша целенаправленно движется к АДАМ.
Появление «Снегирей» всё меняет. Едва Кардинал наступает на останки железной дороги, как бомбардировщики резко разворачиваются. Берут высоту. Устремляются прямо на него. Самолёты бомбардируют всё на своём пути. Комья вспоротой земли застилают обзор. Вайнат залпом ракет сбивает несколько целей. Те взрываются в небе. Элегия снегом ложится на землю.
— Ты не говорила, — вновь обращается к мойре мужчина, — что мы будем не одни.
— Что? — удивляется та. Тогда Вайнат пересылается ей зафиксированные сигнатуры недружественных самолётов. — Проклятье! Я этого не…
Сигнал прерывается. Пилот не слышит приказа к отступлению. Вместо этого он даёт полный ход.
Кардинал несётся вперёд. От его шагов сотрясается земля. Всеми силами Вайнат выжимает из машины манёвренность — приходится сохранять предельную внимательность, чтобы никого из братьев и сестёр по оружию не задела АДАМ. Многие из них — вестимо, интуитивно — переходят к отступлению. Однако часть оказывается отрезана группами немёртвых. На подступах к городу их количество бесчисленно. Как бы крематоры не пытались умерить элегический накал, сейчас андеры фактически бессмертны.
Первая волна немёртвых отлетает в сторону. Вторая — идёт прямо навстречу. Лишь Вайнат заряжает по ним пулемётную очередь, как с фланга ногу титана облепляет третья волна. От напора машина шатается. Силясь устоять, пилот прерывает стрельбу.
Над их головами проносятся поражённые штурмовики. Окутанные выхлопами элегии, они опыляют павших андеров, попутно расстреливая АДАМ. Вайнат поднимает руку, когда очереди доходят до головного отдела. Машина со скрежетом повторяет движение за ним. Меж тем ввысь поднимаются облака чёрной пыли. Под их ногами клубится дым.
 
Газ пробуждает от покойного сна мертвецов. Из пепельно-снежных сугробов поднимаются павшие воины. Имперские солдаты, кристобальские интервенты с севера, альвионские рыцари и русские витязи, чьими костьми проложен путь в город. Их тела сотканы элегией, пышут ею лица. Немёртвые воинственно поднимают винтовки и мечи, обращая глаза на живых. Не клич звучит из их ртов, но предсмертные стоны.