1000 и 1 жизнь (СИ)

―Условно? — переспросила Пэгги.
―И это подводит нас ко второй проблеме, — вздохнул Сергей. — Допустим, мы что-то заподозрили в Альфарде Чоппере. Как его проверять?
―СБ? — опять неуверенно предположил Барри.
―Это хорошая мысль, — кивнул Сергей, — и она тоже пришла мне в голову первой. Глава СБ приносит клятву на верность Роду, клянется защищать его, но разве Альфард Чоппер представляет угрозу Роду? Нет. Убрать Квентина? А кого ставить взамен? Кому можно безоговорочно доверять, кроме вас?
―Тем, кто принес вам личные клятвы? — предположила Пэгги.
―Таких нет. Чопперы принесли общую клятву, как Главе Рода, но она очень расплывчатая. Личных младших семей и вассалов у меня нет. Остальные Рода клялись другим Чопперам и требовать от них личных клятв мне… да проще прямо заявить самим Чопперам, что я им не доверяю и считаю угрозой Роду. Но такие заявления должны подкрепляться доказательствами, даже как Глава-по-Праву я не могу просто взять и казнить или изгнать из Рода, отрезав силу крови.
Виноваты в этом, надо полагать, неожиданно подумал Сергей, все те же родственные узы и кровные отношения. И отголоски тех времен, когда магов было мало и они прятались. Был только один, крайне шаткий и опасный вариант: взывать к Мать-Магии, дабы та проверила родственников. Проблема заключалась в том, что ритуал был публичным — првоодился в присутствии всего Рода — и одиночным. Станет Мать-Магия отзываться на тридцать шесть просьб Сергея? После того, как она швырнула его в тело Гарольда, навстречу смертям от рук Лагранжей, показав, что не собирается подтирать ему сопельки, а если он хочет приза, то нужно трудиться самому? Сомнительно, крайне сомнительно.
Но даже если предположить, что Магия откликнется и проверит всех — каким-то неведомым образом — и окажется, что Чопперы чисты, что тогда? Им можно доверять, да, но будут ли они доверять самому Гарольду? В результате из желания сделать лучше станет только хуже, намного хуже. Либо придется всем объяснять свою высокую миссию и сколько Чопперов сбежит, узнав, что Сергей подрядился убить самого Альфреда Гамильтона?
―Поэтому мы будем вести свое расследование и работать с Альфардом Чоппером, — подытожил Сергей, после чего усмехнулся. — На благо клана, конечно же.
  
Глава 33
 
Дункан смотрел на нее опечаленно, а Дэбби злилась. На саму себя.
―Уверен, у вас все получится, — сказал он сочувствующе. — Надо всего лишь немного потренироваться и…
―Да сколько можно-то? — вспылила Дэбби.
Села, закрыв глаза, ощущая, как из глаз вот-вот потекут слёзы. Ну почему она такая неумёха?! Мама и папа отдали за нее жизни, а она… она даже даром своим толком воспользоваться не может! И вот он, убийца мамы и папы, сидит напротив нее, а у нее даже, даже злиться на него не получается. Потому что она неумёха. Потому что Дункан ей нравится. Она должна обдумывать, как бы вонзить кинжал в спину Дункана, а вместо этого мечтает, чтобы он вонзил в нее кое-что другое!
Как ж она жалка.
―Я неумё-ё-ё-ё-ёха, — разрыдалась Дэбби.
Она ожидала, что Дункан будет ее успокаивать, и тогда она на эмоциях вырвалась бы и убежала, но Дункан лишь смотрел сочувствующе, с состраданием, явно ожидая, пока она наплачется. Дэбби попыталась вызвать в себе ненависть к нему за это, но не смогла. Даже не из-за влюбленности. Дункан был вежлив и предупредителен (и чертовски обаятелен), он не пытался вымолить прощения или надавить с позиции силы. Нет, он просто объяснил все, и самое страшное, что Дэбби его поняла.
Долг и необходимость — не личная злоба вели руку Дункана. Последний шанс, добыть свободу или пасть в сражении, вместо позорной казни. Это не отменяло содеянного им, не отменяло того, что он убил бы и Дэбби, и остальных, не вмешайся Гарольд Чоппер. Не отменяло, но не давало ей ненавидеть его. Понимание вело к состраданию, а сострадание к любви. Может быть не той любви, которую воспевают в стихах и балладах, но желание хорошенько поиметь Дункана определенно присутствовало.
 
―Жизнь мага полна неудач и разочарований, — тихо заговорил Дункан. — Обычным людям кажется, что все мы рождаемся с золотой ложкой во рту, вытащив счастливый лотерейный билет. В чем-то оно так и есть, если сравнивать магию с отсутствием таковой.
Он словно размышлял, с оттенком горечи, приложив руку к голове, частично закрыв ей лицо и глядя куда-то вдаль. Словно он… вспоминал? Дэбби утерла слёзы, еще раз посмотрела на Дункана. Ей даже стало немного стыдно, хотелось сказать, что она продолжит занятия, попытки предвидеть, что внесут через двери. Но Дункан еще не закончил говорить, и Дэбби притихла, слушая.
―Но в остальном? На нас с детства… нет, у нас просто нет детства. Учись магии, сынок. Учи этикет. Улыбайся дядям и тетям, так нужно Роду. Тренируйся. Мало. Почему ты плохо учишься? Ты маг. Наследник Рода. Ты должен. Сквозь боль. Забудь о чувствах. Ты должен. Не хочешь убивать? Ты должен. Должен. Должен.
К концу речи голос Дункана звучал так, словно он сейчас расплачется. Впечатление усиливалось тем, что он закрыл лицо руками. Затем он убрал руки и улыбнулся через силу Дэбби.
―Извините, дорогая Дэбби, я что-то немного увлекся, — произнес он. — Рядом с вами так легко и уютно, а я все испортил.
―Нет, это я все испортила!
―Может, это и хорошо, что ваш дар так слаб, дорогая Дэбби? — опять вымученно улыбнулся Дункан. — Не поймите меня неправильно, я желаю вам только добра, но иногда сильный дар может стать… проклятием.
―Я верю, что вы желаете мне только добра, милый Дункан, — глухо отозвалась Дэбби, — но я бы все же хотела сильный дар, сильную магию! Тогда!
Она сжала кулаки, не в силах толком сформулировать, что тогда. Ее бы не тронули? Она была бы равна Дункану? Смогла бы оживить родителей? Вести такую жизнь, какую захочет?
―Если не касаться способов, связанных с пролитием крови, — вздохнул Дункан.
―Нет, — замотала Дэбби головой.
―С противозаконной и темной магией, пожирающей душу…
―Нет и нет! — еще энергичнее затряслась она, уже всем телом.
―То выход только один, — сказал Дункан и замолчал.
Пауза тянулась, тишина в комнате, казалось, звенела. Наконец, Дэбби не выдержала.
―Каков же он, скажите?!
Дункан повернул голову, посмотрел на нее ясным взором. Открыл рот, но тут же закрыл.
―Извините, милая Дэбби, я не могу этого сказать.
―Просто не можете или не можете из-за клятвы?!
Дункан помолчал немного.
―Не могу, потому что не хочу причинять вам лишней боли, милая Дэбби. Я дал слово помогать вам…
―Вот и помогайте! — топнула ногой Дэбби, неожиданно вошедшая в раж. — Разве стать сильнее это не помощь?
Дункан выдержал паузу, тяжело вздохнул.
―Хорошо, — произнес он, — слушайте. Вы можете получить силы через магический брак.
―Но…
―И непростой брак! — вскинул предостерегающе указательный палец Дункан. — А магический брак, заключенный перед Родовым Алтарем и подтвержденный на нём же!
Дэбби задумалась на мгновение, потом посмотрела удивленно на Дункана, полностью осознав смысл слов.
―Так вы предлагаете…, — прошептала она.
―Не предлагаю, — Дункан снова закрыл лицо руками.
Дэбби вскинулась, но наследник Малькольмов заговорил глухо, с тоской.
―Как я могу предлагать вам такое? Я, убийца ваших родителей… жизни не хватит, чтобы загладить мою вину! Я был глуп и эгоистичен, думал только о себе, думал, что я выполняю свой долг перед Родом, но вы, вы, милая Дэбби, вы раскрыли мне глаза! Пробудили меня! Я просто недостоин вас! Поэтому я не хотел говорить вам, зная, что вы еще больше возненавидите меня…
 
Во время произнесения голос Дункана стихал, пока не стал совсем уж неразборчивым. Дэбби ощущала, как ее охватывает жар, такой, что от него кружилась голова. Дункан говорил верные вещи, но тем больше Дэбби хотелось обнять его, прижать к груди и поплакать вместе над разрушенными судьбами.
Она не стала сдерживаться и порывисто бросилась вперед, прижала голову Дункана к своей груди. Сердце ее колотилось так, что в ушах звенело, и ей казалось, что голову Дункана должно было отбрасывать прочь. Поэтому она еще крепче охватила ее руками, зашептала горячо.