The Мечты. Соль Мёньер (СИ)

- А Шеф где?
- Домой свалил. Сказал, что право на отдых ему гарантировано трудовым законодательством.
Таня словно услышала интонации Четинкаи, в очередной раз заявлявшего свои гарантированные права. Она хмыкнула, и спустя пять минут новенькие шины ее Лексуса резво шуршали по асфальту в направлении самого знаменитого особняка Солнечногорска.
Как назло, припарковаться у ворот оказалось невозможно. Доблестные коммунальщики, изыскав самое подходящее время, вскрыли асфальт с целью проведения ремонтных работ теплотрассы. Тане пришлось объехать огороженный разноцветными лентами окоп и оставить железного коня метров на тридцать выше.
Эти тридцать метров и стали для Тани роковыми в этот вечер. Пока она пробиралась по старому, изрезанному трещинами и корнями деревьев тротуару, под фонарем у самой калитки появились два силуэта. Мужской и женский. Мужчина пропустил женщину вперед и нырнул следом.
За ними, словно привороженная, зашла во двор и Таня. И как раз вовремя, чтобы увидеть, как окно на первом этаже, не осветившись ярким светом, интимно расцвело веселыми огоньками гирлянды. На этом ее терпение лопнуло. Метнувшись по периметру площадки подальше от этого дурацкого этажа с ужаснувшей ее саму мыслью, что она дошла до того, что подглядывает за людьми в окна их квартир, Таня помчалась прочь оттуда, костеря себя за такое поведение всеми словами, какие только знала, но едва ли превосходя в лексических познаниях родной речи папиных работников на стройке. И в данном случае слишком рано и недальновидно, поскольку не увидела, как ровно через три минуты после ее бегства свет в гостиной все-таки включился.
Ну не успел Реджеп Аязович включить его раньше. Он вообще не планировал встречаться с Жюли в своей квартире, на своей территории, в своей берлоге. Потому как зная ее характер, вполне обоснованно предполагал, что если она захочет, то потом фиг выкуришь. Когда-то давно ему ее настойчивость страсть как импонировала, но то когда было! Он думал забрести с ней в какую-нибудь кафешку, ужаснуть чем-то типа холодца или салата оливье и выждать, когда она сама сбежит.
Но Жюли пошла дальше. Он позвонила Наталье Валентиновне, не иначе как ввела ее в состояние гипноза и выведала новый адрес Реджепа. Потому сегодня позвонила ему посреди рабочего дня, угрожая явиться на порог и никуда не уходить, пока он не вернется. Ничего не попишешь. Пришлось после Айя-Напы тащить к себе.
Впускать в комнату. Переться на кухню, быстро включать чайник и бежать к ней, пока она чего-нибудь не натворила. А она натворила. Зажгла гирлянду. И теперь фонарики своим неровным светом создавали здесь самую интимную атмосферу, на что и рассчитывала мадемуазель Ламбер.
- Ерунда какая-то, - пробухтел под нос Реджеп и щелкнул выключателем. – Чего в темноте сидишь? 
- Красиво, - заявила Жюли и эффектно тряхнула белокурой гривой. Устроившись на диване, она с любопытством осматривала комнату. – И романтично было. У тебя вина нет? Я сегодня полдня рыскала по магазинам в поисках твоего любимого. Не нашла. Жуткий город!
- Мой родной город. Ну да, не Париж. И пить вино я не собираюсь, мне завтра на работе надо быть в семь. Потому могу выпить с тобой по чашке чаю и разойтись. Хотя разошлись мы с тобой уже давно.
- Роже, с чего ты вдруг стал таким правильным? – она капризно надула губы.
- Старею! – хохотнул он. – Так чай будешь или нет? Я устал сегодня, как собака. И с удовольствием бы лег спать.  
- Я тоже! – радостно вскрикнула Жюли.
- Прекрасно, я вызову тебе такси.
- С тобой, Роже! – она расстегнула одну пуговку, другую… и проворковала: - Нам не надо такси.
Надо. И кажется, не только такси, но теперь уже вылить ведро холодной воды ей на голову. Как-то в чувства привести, что ли. Хотя это, как раз, делало невозможным быстрый вызов такси. Он, конечно, янычар, но не варвар, мокрую бабу на улицу выставлять.
- Не устраивай шоу! – гавкнул Реджеп и поперся к окну – опустить ролеты, а то сосед Игорь как раз под окнами шастал.
- Когда ты сердишься – это еще сильнее возбуждает, - донеслось до него с дивана.
 
Он возвел очи горе. Да сохранит Аллах его разум, или он сейчас ее и правда за волосы выволочет из дома. Но Шеф все же предпринял последнюю попытку как-то разрулить без скандала.
- А меня твой визит не возбуждает совсем. Потому, пожалуйста, если тебе есть что сказать, то говори. Если нечего – то давай разойдемся с миром.
- Вот! – радостно воскликнула Жюли. – Давай помиримся. Помнишь, какой у нас был фантастический секс после ссор? Я помню!
- Два года – это не ссора. Это расставание. И я не собираюсь возвращаться в прошлое. Тебе не понравился Солнечногорск, а мне не хочется больше видеть Париж.
- Ты ведешь себя, как обиженный ребенок, Роже, - со вздохом проговорила Жюли. – Если ты все забыл, то почему так боишься подойти ко мне ближе?
Он потер переносицу и устроил пятую точку на подоконнике, сложив руки на груди. На кухне клацнула кнопка чайника. Закипел. Мозг Реджепа тоже был близок к температуре кипения.
- Я не забыл, - все еще сдерживаясь, процедил он. – Я все помню. Особенно то, из-за чего мы разошлись. После этого как отрезало.
- Я виновата, конечно. Я поступила очень неразумно. Но… давай попробуем еще раз. Ты не мог меня так просто разлюбить. И это главное!
- Неразумно? Ну допустим. Допустим, осознала, может, даже пожалела. Но, мать твою, ты столько времени не вспоминала, жила своей жизнью, как и я жил своей. Мы не общались. Про нас нельзя сказать, что мы разошлись друзьями. Так объясни мне, какого черта ты сейчас прикатилась?! Вот именно теперь. Не раньше и не позже! Просто однажды утром открыла глаза и решила: а не помириться ли мне с Роже? Так было?
- Однажды вечером я встретила Артура, - томно проговорила Жюли, поднялась с дивана, подошла к Реджепу и так же, как и он, оперлась о подоконник – близко-близко от него. – Он рассказал мне, в каком ужасном состоянии ты был тогда, как тебе было плохо без меня. Это сильно тронуло меня. Но ведь то, что мы не общались, – твое решение. Сколько раз я писала тебе и предлагала встретиться. Звонила. А недавно я поняла. Тебя все еще ранит прошлое, и значит, ты все еще что-то чувствуешь ко мне. Иначе ты бы не делал вид, что меня нет. Вот тогда я и решила приехать.
- Удивительная логика, Машалла! Даже волшебная. Я не отвечал, потому что не хотел никакого общения. Я и сейчас его не хочу. Вообще. Совсем. Между нами все давно кончено, потому ты можешь больше не терзаться совестью, у меня все в порядке.
- Я терзаюсь не совестью, Роже, - Жюли вздохнула и склонила голову ему на плечо. – Я поняла, что все еще люблю тебя.
- Давно? – мрачно спросил он.
- Что?
- Поняла, что любишь, – давно?
- Это не имеет значения. Важно, что мы должны попробовать снова.
- Я тебе ничего не должен! – Реджеп дернул плечом, отчего ей пришлось убрать с него голову. – У меня все, понимаешь? Закончилось! Нету!
Она отклонилась, несколько мгновений внимательно разглядывала его сердитое лицо и, прищурившись, спросила:
- У тебя кто-то появился?
- Да я практически женюсь! И моей... кхм... невесте о твоем приезде вообще лучше не знать. Потому, пожалуйста, давай ты как можно скорее вернешься домой. 
- Да? – весело спросила Жюли и оттолкнулась от подоконника. – Ну одно другому не мешает. Наша свадьба, кстати, не сложилась. Нельзя быть ни в чем уверенным. А соперничество – это даже интересно.
Умудрившись снова клюнуть его в губы и одновременно прижаться своим выдающимся бюстом к его груди, Жюли подмигнула и выпорхнула из комнаты.
Посмотрев ей вслед, Реджеп уныло подумал, что его так называемая «невеста» вообще до него не целовалась ни с кем и ни о каком соперничестве в принципе речи идти не может. Теперь уже точно не может.
- Не надо трогать меня руками и прочим! У меня от этого психологическая травма! – гавкнул он в пространство и растер рыжую морду ладонью.
В общем, кое-как выпроводив мадемуазель Ламбер из дома, он завалился на неразобранный диван и уныло взглянул на телефон. От Тани был пропущенный. Еще днем. Не заметил. А сейчас и перезванивать поздно, наверняка она, бедолага, намаялась на работе. Потому, справившись с жутким желанием услышать ее голос, он просто прикрыл глаза и сам не понял, как задрых на узкой половинке спального места с подлокотником вместо подушки.