The Мечты. Соль Мёньер (СИ)
Потому Реджеп весело заработал челюстями, тоже доедая свое мясо, а потом очень честно добавил:
- Мы собирались пожениться, но я и там не ко двору пришелся, так что мне не привыкать не нравиться родителям.
- Твой отец и у ее семьи отжал важный проект? – внимательно посмотрела она на Реджепа.
- Нет. Там родители вообще ни при чем были… ну вернее, как посмотреть. Я им не нравился, потому что я турок и считаюсь мусульманином. А Ламберы – аристократы и ведут свой род чуть ли не от семейства Валуа. Когда я сделал ей предложение… мы познакомились в ресторане, в который я пришел после Ле Кордон Блю... Жюли там работала уже некоторое время, я влюбился, а за душой ничего не было... в общем, она не ответила ни да, ни нет, но кольцо приняла. И даже стала носить. Вот только со свадьбой все время оттягивала. У нее тоже была тысяча аргументов: мы слишком молоды, надо делать карьеру, нам еще рано, нам и так хорошо… А у меня воспитание и жуткий менталитет, джаным. Мне надо знать, что женщина моя. Только моя. И брак для моего спокойствия мог быть идеальной средой обитания. Мы встречались почти три года, меня это категорически не устраивало… Ну а потом… потом разошлись. Все.
- И вы больше не виделись?
- Нет. Я же вернулся в Солнечногорск и стал заниматься промышленным шпионажем и воровством тыкв по ночам, мне было некогда.
- М-м-м… - она задумалась ненадолго, а после выдала: - Хороший сериал получился. Динамичный. Местами мне даже понравился.
- А что больше всего понравилось?
- Бэкстэйдж, - рассмеялась она, глянула на часы и поднялась. – Мне бежать надо. Еще дело важное есть.
- Я не оставляю надежды убедить тебя на киношку.
- Ну точно не сегодня.
- Очень важное дело? – приуныл Реджеп.
- Очень-очень!
- А если у меня опять поднимется температура?
Таня быстро коснулась его лба пальцами, как уже делала однажды. Всего-то четыре дня прошло, а ей казалось – целая вечность. Целая вечность в этой квартире рядом с Реджепом. И ей это нравилось. Она резко отняла руку и деловито проговорила:
- Не поднимется. Но перед сном лучше выпей чаю с медом.
- А ты далеко живёшь?
- Близко.
- Это хорошо, что близко. Можешь прийти на завтрак, - нахально подмигнул он ей.
- Могу, но не приду, - следом за ее словами пискнул телефон, и Таня, прочитав сообщение, кинулась одеваться. – Такси приехало.
- Когда-нибудь я у тебя все равно спрошу, почему ты всегда убегаешь, - улыбнулся своей джаным он и тоже поплелся в коридор, где ей на удивление снял с вешалки свою куртку.
Она же, приняв за лучшее проигнорировать и его слова, и его действия, заматывала себя в шарф. Потом он вообще начал обуваться. А к тому времени, как она наконец упаковалась, Реджеп поднял на нее глаза и, не дожидаясь вопроса, пробурчал:
- Хоть до калитки.
- Но если у тебя опять поднимется температура, то виноват будешь сам, - развела руками Таня.
- Открою тебе страшную тайну, джаным, - шепотом и очень близко от ее лица проговорил Реджеп, - я сегодня ходил в магазин, чтобы нам вечером было что пожрать. Как видишь – живой остался.
Его дыхание на ее щеке было горячим, а в кончиках пальцев закололо маленькими льдинками от его приглушенного голоса. И черт знает, чем бы все это могло закончиться, если бы наша Солнечногорская Жанна д’Арк не поставила себе целью дожать отца, восстановить справедливость и вернуть Шефа в ресторан прямо сегодня.
- Тогда будем считать курс лечения оконченным, - сказала она и распахнула дверь.
- И что это значит? – выкрикнул Реджеп, догоняя ее на полпути к выходу из подъезда, потому как летели они оба, как два придурка, решившие поиграть в салочки. Она от него, а он – как привязанный.
- А что это может значить? Ты выздоровел.
- Мне почему-то совсем не нравится, как это прозвучало.
Таня притормозила у калитки, где на дороге радостно светило оранжевым фонарем такси.
- Если ты хорошенько подумаешь, то не сможешь не согласиться, что быть здоровым значительно лучше, чем быть больным, - улыбнулась Таня. – Спасибо тебе за ужин.
- Тебе спасибо, что пришла. Надо повторить, - улыбнулся он ей в ответ. Ну да. Если она завершила курс лечения, то официальный повод поди найди еще. Ай, джаным, джаным...
- Пока-пока, - махнула Таня рукой и юркнула скорее в машину, теперь уж точно сбегая от дискуссии, что именно он собрался повторять: ночной поход, простуду или скандальное увольнение.
Да и думать ей надо было о другом. Как заставить отца принять правильное для всех решение, вот в чем вопрос. А не то, что ему внезапно в голову стрельнуло. Ну, не внезапно, конечно. Мама постаралась. Куда только Женька смотрит!
Вариантов было несколько – от взывания к разуму до голодной забастовки в отцовском доме. Представляя себя в его столовой в палатке под красноречивым лозунгом, она тихонько хихикала, а режим «Татьяна Романовна» шел отчаянными помехами и по необъяснимым причинам переключался на другой набросок.
Тусклый уличный фонарь, освещающий мужское лицо мягким светом. Еще дорисовать туман… неясный силуэт такси… И девушка, прильнувшая к мужчине.
Романтика.
Впрочем, нет. Совершеннейшее безрассудство! С какой стати она станет его целовать!
Нашла о чем думать. Самое время.
- А когда время? – пискнуло где-то в голове, повергнув ее в состояние полной растерянности.
Но переступив порог Моджеевского особняка, Таня все же собралась, запихнув блажь о поцелуях в уголок подальше, дабы не отвлекаться по разным пустякам.
- Привет! – огласилась ее звонким голоском гостиная, где сейчас в домашнем покое пребывали отец и его теперешняя вторая половина. И судя по всему, в этом доме либо кто-то обладал бо́льшим даром убеждения, либо кто-то был более покладистым. Они смотрели киношку.
Едва Таня вошла к ним, как к ней с дивана повернулись две знакомые головы: одна седая, вторая – красивая.
- Таня! Нашлась пропажа! – обрадовался непонятно чему ее малахольный отец. – Ты как тут?
- Привет! – с улыбкой кивнула Женя, примерно понимая, что сейчас будет, и заняв наблюдательную позицию.
- А ты думал, я просто так сдамся? – с насмешкой проговорила Таня и устроилась в кресле. – Так не дождешься!
Женя весело хмыкнула и отключила звук в телевизоре. Роман тоже не подкачал, придвинул к ней по столу кофейник и гаркнул куда-то в сторону двери:
- Лена Михална! Несите чистую чашку! – а после обернулся к дочери: - В тебе я точно не сомневался. Все ждал, когда явишься. Тебе там мать наяривает. И мне наяривает. Дома не ночуешь, машину не забрала, на звонки не отвечаешь. Спасибо хоть на работу ходишь. И да, можешь поблагодарить, что я Нине запретил соваться к тебе в ресторан.
- Не буду! Вряд ли она тебя послушалась. Скорее опять что-то затевает.
О том, что Нина наверняка что-то затевает, и Роман догадывался. Жекины нравоучения немного его остудили. А вот сегодняшняя ссора с Аязом – наоборот распалила. А минус на плюс, как известно, дает минус. Потому в данный момент он находился примерно в том же состоянии вздрюченности, что и в день, когда увольнял младшего Четинкаю из своего самого лучшего в городе и на всем побережье ресторана.
Однако голову после воплей старшего Четинкаи он все-таки включил, и правда задумавшись над тем, что говорила несколько дней назад дочь: какие же документы о стройке можно спереть на кухне. В сухом остатке завис непонятный роман с Таней, о котором вещала бывшая супруга. И в этом месте в ходе его рассуждений включалась мысленная Жека, которая два дня назад решительно заявила, что уж это-то точно не его дело, и дети разберутся сами.
В общем, Роман Романович запутался. Очень запутался. И не понимал, что ему делать в этой патовой ситуации, поскольку увольнение виновника торжества ни разу не упростило задачу, а напротив – несказанно осложнило ее.
- Надень каску на голову и дальше сиди в засаде, - проворчал он, взглянув на дочь. – Иногда это помогает.