История Мадлен (СИ)

Но мне доставляло удовольствие соприкасаться с этим, брать в руки литературу, которая в будущем стала классикой своего жанра и тем более, ощущать себя эдакой тайной чтицей, понимающей в свои года много больше, чем обычная девушка.
Мне удалось прочесть четыре страницы, когда в дверь постучали и в нее заглянула Мишель.
– Мадмуазель, вам письмо.
Я даже вздрогнула, услышав слово “письмо”, слишком неприятные ситуации случались после полученных мною писем, но взяв себя в руки, взяла конверт из её рук.
– Мсье Лавуа… – прошептала я и быстро разорвала конверт, сгорая от нетерпения прочесть то, что было в нем.
“ Мадмуазель Вивьер, прошу вас приехать в мою контору, в связи с новыми обстоятельствами по вашему делу. Есть несколько вариантов решения проблемы и только вы можете выбрать самый приемлемый для вас.
Оскар Лавуа.” 
Итак, дело сдвинулось с места и возможно наконец, я избавлюсь от шантажа сестры, омерзительного в своей низости.
  
Глава 37
 
Встречу с Оскаром Лавуа я назначила на завтрашнее утро, отправив записку со своим кучером, который должен был привезти ко мне Пьера. Ему можно было доверить подбор людей, но я все же сомневалась в компетентности на тему подбора компаньонки. Мне нужна была женщина, что будет жить со мной.
Как правило, это были очень бедные дворянки, но с хорошей репутацией и образованием. Я торопилась все это успеть до того, как моя ситуация приобретет статус невозвратного.
Пьера я отправила с письмом к Розе, где детально описала свои пожелания. Роза по своим каналам быстро подберет именно то, что нужно, тем более, она в курсе моих жизненных кульбитов.
Я легла спать с чувством полностью выполненных планов, и винить себя в нерасторопности больше не было причин. Мишель должна была рано утром приготовить мое платье, помочь с прической, и завтраком. Больше я ничего не буду делать с бухты – барахты. Это время имеет свои особенности, и не стоит их игнорировать, по крайней мере для того, чтобы не попасть впросак, как я.
Мсье Лавуа мне явно был симпатичен как мужчина – эта мысль пришла мне тогда, когда я, полностью готовая к выходу, осматривала себя в зеркало, что держала Мишель позади меня. Все было безукоризненно. Я не понимала – хочу ли я ему понравиться, или же так стараюсь, чтобы он, упаси Бог, не подумал обо мне плохо.
В его конторе пахло кофе и сигарами – приятные запахи, идущие рука об руку с модными в этот период времени мужчинами. Он сам проводил меня в кабинет, предложил кофе, который уже, как оказалось, варился – он ждал меня к назначенному времени.
– Месье Лавуа, я рада, что у вас есть какие-то варианты решения моей проблемы, и очень жду деталей. Кроме этого, я думаю, у нас с вами это дело будет не последним, – присаживаясь, и принимая чашку с кофе, сказала я.
– Мадемуазель, я не поленился, и навел о вас справки, хоть это на первый взгляд не слишком красиво, но мне необходимо было знать о вас все. Часто мои заказчики упускают малозначительные, по их мнению, детали, но они-то и оказываются ключевыми в деле. Так что…
– Как интересно, и что же вы узнали обо мне? – перебила я сыщика, и сердце затрепыхалось, хотя, из-за чего бы? Ведь в этой жизни у меня нет никакой истории, кроме истории Золушки, живущей с нелюбящей меня теткой и сестрой–истеричкой.
– Вы не солгали – ваша жизнь и вправду, оказалась чересчур простой, но удивило меня то, что, не имея навыков, знакомств, нужной протекции, вы добились таких высот – о вас говорят не только в знаменитых салонах, но и при дворе, – голосом он выделил последнюю часть предложения.
– Да, вы правы, но, чтобы добиться этого, мне пришлось поработать руками, доказать, что это дело я осилю…
– Роза говорила мне, – перебил меня Оскар, давая понять, что и эта часть моей жизни ему известна.
Я была благодарна Розе за это, да и за многое другое. Все же она — надежна. И как деловой партнер, и просто, как друг.
– Итак, раз уж мы разобрались, что скрывать мне нечего, и я обычная нищая наследница, наследовавшая лишь мало-мальски известное имя и домик сторожа даже не в собственность, а всего лишь в бессрочную аренду, а не хищная дива из знаменитых салонов, за которой тянется шлейф приключений, которые и являются причиной моей нынешней ситуации…
 
– Да, перейдем к делу. Сейчас я обрадую, а может и огорчу, потому что не знаю, каковы же ваши искренние чувства к сестре. Есть несколько вариантов, но все они грязные. Вы понимаете, что иногда, чтобы не допустить грязи на собственной репутации, приходится действовать не слишком элегантно? – чуть прищурив глаз, то ли от дыма, что источала его сигара, то ли от желания прочесть эмоции на моем лице, спросил месье.
– Да, я считаю Бернардет сестрой, мы выросли вместе, хоть мне и отводилась роль служанки. Но в этом есть и плюсы – благодаря сложной жизни, я не порхала, как бабочка, меня интересовали рисунки, ткани, меня интересовал окружающий мир. Так что, в какой-то мере именно моя сестра, стала причиной того, кем сейчас стала я. Но большой любви к ней я не питаю.
– Хорошо. Информации много, и ваши чувства к родственникам могут сделать вас слишком мягкой, – сказал он, потянулся к столу за достаточно объемной папкой.
– Обещаю молчать до тех пор, пока вы не спросите моего мнения, – отставила я чашку, сложила руки на коленях, и внимательно посмотрела в его переносицу, давая понять, что я вся – внимание.
– Сначала информация о нынешней единственной подруге Бернардет – Матильде. Тетушка её мужа, несмотря на свой возраст, жизнь ведет далеко не безгрешную. Мало того, что оставшееся от мужа она уже порядком потратила на якобы путешествия, лечение и прочие женские штучки, в её штате имеется пара любовников, что сейчас содержат её, а точнее – поддерживают её жизнь на плаву, – он сделал паузу, потянулся за чашкой, которая оказалась пуста, но в ту же минуту в кабинет постучали и молча вошел его ассистент, или секретарь. На подносе стояли новая пара чашек с дымящимся свежезаваренным кофе, хрустальная вазочка со сладостями и сливочник.
– Так вот, Матильда, которая имеет явное умственное превосходство над Бернардет, думаю, все и задумала, но у меня есть очень важное доказательство её излишне вольной жизни – письма этих мужчин, и её к ним. Мало того, каждый из них будет удивлен существованием другого. Ведь они содержат её… Так еще и страх перед тем, что их семьи узнают о ней… – он, как опытный сплетник, делал паузы в нужных местах, давая мне представить картину.
Я отпивала кофе, пытаясь этим заткнуть себе рот, потому что обещала молчать пока он не спросит моего мнения. Картины рисовались прекрасные, и даже сам факт того, что мы можем поговорить с одним из мужчин, и заявим, что она треплется о нем, заставит её испугаться, а тут аж двое.
– Так вот, думаю, варианты как закрыть ей рот, судя по вашему лицу, вам понятны?
– Бесспорно. Продолжайте, – коротко ответила я, хоть и было желание встать и обнять его, и сразу же, просто немедленно, начать все это претворять в жизнь.
– Теперь, то, что касается вашей сестры. Кроме ситуации с любовником, которая наделала столько шума, месье Мюлан не в курсе еще одного проступка своей жены, – он снова сделал паузу, наблюдая за тем, как мои брови ползут вверх. – Ваша сестра в таких долгах, что все её и его имущество навряд ли покроет их. Благодаря своей несдержанности, она то ли от глупости, то ли от веры в то, что муж когда-то станет богаче, брала деньги в долг под бешенный процент, и с каждым днем он больше.
Я открыла рот и сделала глубокий вдох… Во мне снова началась внутренняя борьба – боролись на этот раз чувство жалости к Бернардет и жалость к себе.
Как, ну, как можно быть такой идиоткой?! Начать с приличного дома и дохода и все похерить из-за глупости? Она же могла не выходить замуж, просто её состояние было бы чуть поменьше. Ну, не совсем чуть, но прожить без изысков — хватило бы. И да, мне её жаль! Я понимаю, что её не готовили к самостоятельной жизни…