Порочное создание (СИ)

— Ни-и-к, — отрывисто прохрипел Томас, стоило мне подключиться к процессу и корпусом подхватить быстрые движения. Ну, давай, мистер Майер! Белая жидкость окрасила мои соски, и член размазал семя по груди, испуская излишки желания до победного.
Томас запрокинул голову назад и пару раз прошёлся ладонью по массивному органу, восстанавливая сбившееся дыхание и бешеное сердцебиение. Или же это моё грохотало в квартире, соревнуясь наравне со стонами и несдержанными криками?
— А я ведь хотела спросить, как здесь оказалась, — тихонько посмеялась, с помощью Томаса поднявшись на ноги. Он опередил мои действия: схватил со стола бумажное полотенце и вытер семя с моей груди, заставляя сосками ощутить приятное покалывание.
— Неужто забыла свой звонок? — с издёвкой поинтересовался мужчина и развернул спиной к себе в намерение застегнуть платье, но передумал. — Забыла, как послала меня на хуй?
Закатила глаза и не сдержала улыбки, прижимаясь спиной к твёрдой груди, влажной от пережитого безумства.
— Это всё алкоголь, — нашлась в оправдании и, развернувшись лицом к кареглазому, обхватила его торс руками. — Ты не отвечал на мои сообщения, и я разозлилась.
— Хотел ответить лично, при встрече, но в номере тебе не застал. Пиздец, как разозлился!
Посмеялась и пальцами очертила контур ухмылки, игриво подначивая:
— Настолько сильно соскучился?
Влажные губы медленно исследовали мою шею, проделывая путь выше к скулам, медленно продвигаясь к ушку и языком играясь с мочкой.
— До одури изголодался по твоему телу. Не одну девушку так долго не хотел, как хочу тебя.
Улыбка неестественно замерла на лице, и, когда сказанное Мудаком обработалось в мозгу, точно сложная задачка, на меня будто ушат холодной воды вылили. Прямо на голову, отчего ледяные капли мучительно стекали по коже, и не было конца неожиданному потопу.
— Значит ли это, что скоро ты уйдёшь?
Томас непонимающе нахмурился:
— С чего вдруг?
— Насытишься мной и уйдёшь к другой.
Представлял ли он, какую боль причинил своими словами? Господи, да выхвати он нож из столешницы и, пырнув меня в самое сердце, я была менее несчастным человеком, чем в этот самый момент. Рана кровоточила, и мне не было известно, как заглушить боль.
— К чему ты это говоришь? — отстранился Томас, отчего зябко поёжилась. — Я без понятия, что будет в следующую минуту. Так, может, не будем гадать, а насладимся моментом? Ты полностью устраиваешь меня, как женщина, я удовлетворён сексом с тобой. Думаю, это взаимно…
— Да, — еле слышно ответила на вопрос, который и не требовал столь поспешного ответа.
— … поэтому не стоит усложнять ни мне, ни себе жизнь. Нам хорошо — это главное. Я не прав, Ник?
Мне срочно нужно сбежать от внимания чёрных глаз. Мне срочно нужно исчезнуть и проглотить ком в горле, пока это не привело к необратимым последствиям.
— Ты прав, — отошла от мужчины и в неуверенности потопталась на месте. — Я могу принять душ? И… отвези меня домой, пожалуйста.
Только закрывшись в ванной комнате, мне удалось выдохнуть с облегчением. Наедине с собой не было смысла «держать» лицо и натянуто улыбаться, когда хотелось кричать. Громко так кричать, чтобы связки порвались к чёрту, чтобы оглушить себя и больше никогда не услышать хрипловатого голоса Мудака.
Осторожно сложила одежду на тумбочку, находя на ней же махровое полотенце, и встала под душ. В груди саднила обида, настолько сильная, что я не почувствовала горячий поток воды, и только когда от пара стало тяжело дышать, настроила температуру.
Почему Томас такой… мудак? Всё же было замечательно и ещё лучше, если бы под струями воды он был рядом, прижал к своей груди, настойчиво поцеловал, заплатал ту дыру, которую образовал своими словами.
Ударила ладонью по стене кабинки и ожесточённо принялась промывать тело от запаха секса. Пожалуй, подобным образом и ведут себя влюблённые девушки, не чувствуя той взаимности, на которую надеялись. Но я, чёрт подери, поклялась себе никогда не прогибаться под мужчин, когда жёстко прогнулась под Эрика Финча!
 
Зажмурила глаза, чувствуя, как обида отступила на моём эмоциональном фоне и пропустила вперёд сожаление. Стоило залепить Мудаку звонкую пощёчину, обласкать своим лучшим английским и с гордо поднятой головой уйти, а не мямлить, подобно глупой девчонке, и соглашаться с каждым словом.
Я не согласна, мистер Майер!
Вышла из душа и быстро засобиралась, в твёрдом намерении высказать Томасу всё, что думала о его «ты устраиваешь меня в плане секса» и на всякий случай размяла пальцы, предчувствуя их далеко не второстепенную роль в этот день.
— Ой-й-й! — громко вскрикнула, выйдя из ванной комнаты, и столкнувшись с незнакомой женщиной. Первая мысль — Мудак решил не ограничиваться моей компанией, но приглядевшись к незнакомке, надавала себе мысленных тумаков. Ей на вид около шестидесяти, одета по-домашнему и явно чувствовала себя также — по хозяйски.
— Спокойствие! — рассмеялась женщина и придержала меня за локоть, не давая от неожиданности распластаться на полу. — Я не хотела напугать!
— Не знала, что в доме ещё кто-то есть.
Женщина в возмущении всплеснула руками:
— Этот засранец не предупредил о моём присутствии?
Моя челюсть встретилась с полом. В прямом смысле, не смогла удержать рот открытым, не зная, то ли выразить восхищение от произнесённого «засранец», то ли допытаться о статусе пожилой женщины в доме холостяка.
— Видимо, забыл, — при мысли, что этот божий одуван мог услышать наш «завтрак», захотелось провалиться сквозь землю. — А вы его… бабушка?
Женщина улыбнулась:
— Я няня Томаса, — улыбка стала шире на мой несдержанный смешок. — Он был очень добр ко мне, когда позволил остаться здесь.
Взглядом нашла свои туфли и пальто, к которым тут же направилась, чувствуя дикую неловкость наедине с женщиной.
— Он редко бывает в Нью-Йорке, — продолжала она и неожиданно воскликнула. — Ты уже уходишь?
В неуверенности натянула на себя пальто, и несмело пожала плечами:
— Томас в машине, мне лучше поспешить.
— Подождёт! Куда ты с мокрыми волосами? Не дай Бог, простынешь!
Бросила взгляд на окно, за которым моросил дождь, и поёжилась от представленной слякоти. От противной погоды отказалась на добрых пятнадцать минут, высушивая волосы феном.
Изрядно попыхтела под горячим потоком воздуха и с трудом расчесала запутавшиеся волосы гребнем, проклиная непослушные локоны. Женщина любезно предложила помощь и, не дожидаясь моего согласия, аккуратно принялась разделять прядки.
Без понятия, что за чёрт происходил со мной, но я смотрела в зеркало на себя и на женщину, с улыбкой превращавшей гнездо в шёлковые локоны, и чувствовала дикую потребность в нежных прикосновениях. Тёплые, морщинистые руки без скрытой подоплёки делали всё возможное, чтобы запутавшиеся волосы не причинили боль, изредка сжимали мои плечи над очередной шуткой и… Образ всплывшей в сознании матери, которая никогда не проявляла подобной теплоты, — отрезвил. Сморгнула с ресниц одинокую слезу и тут же подскочила со стула, быстро натягивая на себя пальто.
— Большое спасибо за помощь, но мне пора! — неожиданно для самой себя сжала пальцы женщины и улыбнулась. — Мне очень приятно познакомиться с вами.
Женщина рассмеялась и потрепала меня по щеке, будто я была пятилетним ребёнком:
— Мы же не представились друг другу. Меня зовут Кристен.
— Никки, — кивнула и непонимающим взглядом ответила на пристальное внимание Кристен, с которым она разглядывала моё лицо. Что не так?
— Ты такая молоденькая, — покачала головой и в разочаровании махнула рукой в сторону выхода. — Обязательно переговорю с Томасом. Не дело ему мозги запудривать милым несовершеннолетним девочкам.
Искренне рассмеялась и вновь сжала ладонь женщины:
— Мне двадцать один. Просто не накрашена, вот и выгляжу на восемнадцать, — прошла к выходу и, прежде чем выйти из квартиры, обернулась к женщине. — Всё-таки расскажите Томасу, какая я милая девочка. Он, кажется, не догадывается.