Театр убийц (СИ)

 - Да, – протянул Стриин, как бы показывая свою безразличность, хотя сам прибывал в легком шоке. – И что мне с ним делать?
 - Дрессировать, – улыбнулась уголками губ Еленара, когда бурый снова широко зевнул. – Сейчас, ему чуть больше месяца, примерно в этом возрасте их и начинают обучать, чтобы потом получить верного и свирепого компаньона.
 - Простите, – заговорил немного севшим голосом, опешивший Стриин, – но я не могу. Я…
 - Его нужно убить, – раздался за спиной холодный голос Анапа, который вновь прервал Стриина на полуслове.
 Еленара, медленно перевела пылающие холодом глаза на мясника, что уж говорить о Стриине, не отличавшемуся терпимостью. Его рука тут же легла на кортик тело машинально встала в боевую позу, а глаза встретились с тем, кого он намеревался убить, с приказом или без.
 - Что ты сказал? – Брызжа ядом прошипел Стриин, чувствуя, как амулет с каждой секундой все больше накаляется.
 - Волк, часть груза, – ни реагируя ни на холодную злобу Еленары ни на откровенно вызывающую позу Стриина, мясник ответил все также без эмоционально, но при этом абсолютно серьёзно. – В контракте сказано, что нужно уничтожить весь груз, поэтому…
   - Он больше не часть груза, – в этот раз Анапа прервал Стриин, внутри которого все клокотало от злости и только присутствие Еленары останавливало его от кровопускания. – Он теперь мой трофей.
 - Волк есть и будет частью груза, – Анап посмотрел в глаза Стриина, но тот не окаменел, как в первый раз, гнев в нем сейчас пылал настолько сильно, что никакой страх и бездна зеленых глаз не могли его поколебать. – Поэтому волка нужно убить здесь и сейчас.
 Стриин уже до белизны рук сжал рукояти оружия и был готов броситься на Анапа, как услышал позади себя удар по столу. Скосившись на звук, Стриин увидел демона, точнее Еленару, которую в первые на людях пробило на эмоцию. И первым стал гнев.
 - Я считаю твой контракт выполненным, – голос Еленары, был холодным, как вьюга в сорокаградусный мороз, черты лица заострились, рот стал походить на оскал зверя, а глаза налились чистым льдом, холод которого обжигал до самых костей. – Если ты посмеешь тронуть волка, я отдам приказ о твоей казни немедленно.
 И тут у Анапа случился тот же самый странный припадок, который Стриин наблюдал на дороге. В секунду все тело мясника стало напряженным, казалось напряглась каждая мышца, глаза сузились, словно в них бил яркий свет, а движения головы стали дергаными, будто у сломанного механизма. Прошло каких-то пару секунд и испод куртки Анапа начал вырваться темный свет, белки глаз стали чернеть, на руках набухали вены, кожа становилась серой.
 - Бегите, – прохрипел он, задыхаясь, – бег…
 Мясника дернуло так, словно в него ударила молния. Он упал на колени, голова, словно став тяжелее на сотню кило, легка на грудь, руки плетьми небрежно упали рядом. Стриин замер, выхватив из ножен оружие, ожидая чего угодно, готовый к любому повороту событий. Еленара позади тоже выпрямилась, отбросив ногой стул в стену, чтобы не мешался, и отодвинув волка на край стола, спрятав его за стопками бумаг. Амулет на ее груди слегка засветился темно-зеленым, руки направились на Анапа. Мясник дернул рукой, потом все туловище содрогнулось, и он поднял голову. Зеленые глаза на фоне черных белков стали еще страшнее, от одного их созерцания, накатывала животная паника. По всему лицу, которое стало серым, пульсировали черные вены, а на губах застыл жуткий ухмыляющийся оскал.
 
 - Невыполнение контракта, – голос Анапа стал не явственным, каким-то дребезжащим и грубым, – смерть.
 Стриин, мог попытаться парировать, мог попытаться оттолкнуть Еленару и волка, но вместо этого, на каких-то внутренних рефлексах и инстинктах, понимая, что другого варианта просто нет, грудью кинулся на Анапа и поймал на себя удар двух копий, выросших из молниеносно вскинутых руках мясника. Первая пика вошла чуть ниже левой ключицы, вторая левее свежей раны от косы. Два пера вошли в тело так же быстро, как и вышли из него. Из открытых широких ран брызнула кровь, Стриин не смог устоять на ногах и начал заваливаться на бок. Последнее, что он услышал это крик Еленары, топот ног в коридоре и тонкий вой волчонка.
<p align="center">
 ***
 Открыв глаза и придя немного в себя, Стриин не помнил, что произошло и как он оказался в этом месте. Вокруг была поляна, всюду росли полевые цветы, густая изумрудная трава, почти до колен, два одиноких дуба поодаль и ничего более. Поднявшись с земли и пройдя немного вперед, Стриин понял, что стоит на обрыве. Подойдя на его край, внизу он увидел бездну, непроглядная тьма уходила вниз и не видно было дна ей. Оглядевшись еще раз, актер увидел женщину, которая появилась буквально из неоткуда, возле двух дубов. Она была среднего роста, в красном платье и белой широкополой шляпе, ноги были босы. С каждым шагом, когда Стриин приближался к ней, сердце начинало колотиться быстрее, а когда он оказался от нее в двадцати шагах, сердце защемило, да так сильно, что он невольно ухватился за него.
 - Мама.
 Все, что смог выдавить сиплый голос Стриина, глаза и мозг которого не верили в происходящие. Женщина обернулась на голос и у актера перехватило дыхание. Длинные, ниже плеч, каштановые волосы, светлое девичье лицо, без единого признака старения, карие глаза, лучезарная улыбка и три родинки на правой щеке. Да, это была несомненно его мама. Он хотел броситься к ней, подбежать и обнять ее, но не мог, ноги, будто прилипли к земле. Он смотрел на нее, она на него, мило улыбнувшись, она помахала ему рукой, но осталась стоять на месте. Когда он на секунду, потерял её из виду, пытаясь утереть накатившую на глаза влагу, она пропала также внезапно, как и появилась, а ноги снова смогли идти.
 
 Стриин крутился, бегал туда-сюда, но его мамы больше нигде не было. Мотнув головой и ударив себя по щекам, Стриин пытался прийти в себя, пытался понять, что он здесь делает и как попал в это место. И вот, когда в его сознание начало что-то прояснятся, это нечто снова ускользнуло от него. На самом краю обрыва вновь появилась женщина, только в этот раз она была в белом саване, а ее голова была полностью скрыта белым платком. В этот раз Стриин шел нерешительно, словно чего-то боялся, и когда расстояние между ним и женщиной сокращалось, он все больше чувствовал могильный холод. В этот раз он смог подойти ближе и остановится всего в десяти шагах, а дальше ноги идти отказывались. Он хотел было крикнуть, позвать маму по имени, но голоса не было, рот открывался, а звук не шел. Прошло, наверное, минут пять, а женщина, так и стояла к нему спиной, смотря куда-то вниз, в самое сердце обрыва. И вот вдруг, она начала медленно поворачиваться к Стриину и когда она оказалась к нему лицом, он, даже через белую вуаль на лице, увидел, что это его мама, только уже другая.