Сердце камня (ЛП)

— Конечно, друг мой.
«Нашли время для скорби», — ругается Ренна, раздражённая поведением маэстре. — «Сегодня надо веселиться! Продолжайте церемонию. Пора обменяться клятвами».
Обряд бракосочетания проводит Джондар. Он обвязывает наши с Коном ладони вместе алой шёлковой лентой. Кровь двух королевских домов соединяется вместе. Джондар повторяет слова тысячелетней давности. Они сливаются в единую молитву, пока мы стоим вокруг озера, и антейцы, коренные и новые, смотрят на нас.
Если у кого-то есть возражения против этого союза…
Я, Беленгария, в здравом уме и твёрдой памяти…
Я, Конлейт, клянусь любить…
Нас было двое, отныне мы единое целое, было два рода, становится один…
Я согласна взять Конлейта в законные мужья…
Я согласен взять Беленгарию в законные жёны…
Мы обмениваемся монетами с символами наших королевств, а затем простыми серебряными кольцами — символами соединения душ. Рондет выступает в качестве свидетелей и подтверждает заключение брака.
И вот мы муж и жена.
Так просто. Ни одной капли крови не пролито. Ни смертей, ни взрывов…
Я внезапно понимаю, что плачу, а Кон смеётся. Он крепко обнимает меня и целует под всеобщие овации.
Поверить не могу. Это настоящее чудо. Наконец-то.
Затем всё проходит как в тумане, и в то же время без конца и без краю. Люди подходят поздороваться, поздравить, пожелать всех благ. А я тем временем мечтаю просто ускользнуть незаметно вместе с Коном: отчасти, чтобы остаться наедине с моим уже мужем, и отчасти, признаюсь, чтобы просто сбежать. Но ещё, хотя это и самый неподходящий момент, мне хочется поговорить с ним, выяснить, что же случилось с его связью с Рондетом и чем на самом деле является этот загадочный камень. Знаю, он пытается решить эту проблему. Это же Кон. Конечно, он не успокоится, пока не найдёт решение. Но всё же вся эта ситуация меня дико пугает.
Краем глаза замечаю Петру, стоящую в одиночестве у одного из озёр с зеркальной поверхностью, и хочу подойти к ней, но кое-кто меня опережает.
Лорд Тил кланяется ей — в этом движении есть и почтение, и что-то очень личное. Я смотрю, как моя верная стражница краснеет, возникает яркий румянец от груди до волос. Она отступает на шаг, взволнованная, и я гадаю, что же такое он мог ей сказать. Не увидела бы собственными глазами — ни за что бы не поверила. Петра сделана из камня, как и её имя.
Но Тил красив и обаятелен. И, похоже, настроен решительно. Он искренне улыбается ей, продолжая что-то говорить. А Петра сражена наповал. Если бы не тот разговор в саду, я бы тоже поверила ему. Не знаю, насколько реакция Петры настоящая. Если она просто играет свою роль, то у неё это получается невероятно убедительно.
Честно говоря, я никогда особо не задумывалась о любовных переживаниях Петры. Как-то собственных хватало с головой. Наверное, это характеризует меня как не очень хорошую подругу. Но после расставания с Зедером она всегда казалась такой самодостаточной, независимой и непобедимой — стихией, природной силой, которой никто не нужен. Целой, без нужды в половинках. Крепкой и надёжной, как камень. На неё всегда можно было положиться.
Она старательно сдерживает улыбку и оглядывается вокруг. Но стоит её взгляду на секунду пересечься с моим, как она мгновенно преображается: выпрямляется, приосанивается, расправляет плечи, а лицо принимает невозмутимое выражение. Она вежливо завершает разговор и разворачивается ко мне, но Тил ловит её за руку. Будь на его месте кто-то другой, я думаю, она бы уже уложила его на лопатки. Но не с ним.
Не то чтобы она смягчается и послушно возвращается. Но она останавливается. И замирает на месте, как изваяние.
Тил протягивает ей маленькую коробочку, без каких-либо украшений, кроме переливающейся шёлковой ткани, которой обтянута вешняя поверхность. В ней, вне всяких сомнений, находится какое-нибудь украшение. С учётом личности дарителя, подозреваю, что содержимое сравнимо с драгоценными камнями в моей диадеме.
 
Петра хмуро смотрит на подарок. Я полагаю, что она сейчас вернёт его обратно.
Но вместо этого она кивает, в глазах загорается любопытство, а на губах мелькает улыбка. Она невероятно красива в своём изумлении.
Как они оба могут играть? Разве такие чувства можно изобразить нарочно?
— Бел? — Кон подходит ко мне, нежно касаясь холодной рукой моего плеча. — Что ты?… — он прослеживает мой взгляд. — Ох. Это… всё усложняет.
Я задумываюсь, стоит ли ему рассказывать, что я услышала в саду и о чём попросила Петру.
— Петра — профессионал. Не беспокойся. Она не позволит ему отвлечь её от миссии.
— Я не про миссию.
Он кивает в другую сторону. Зендер стоит у резной входной арки, держа в руке бокал с чем-то слишком крепким. Его взгляд прикован к этой сладкой парочке, Петре и Тилу, а лицо напряжено.
Снова посмотрев на них, я замечаю, что Тил уже отошёл от неё и по пути салютует Зендеру. Лицо моего брата становится белее мела.
Я медленно выдыхаю, пытаясь вернусь себе равновесие. Об этом я не думала.
— Мне стоит поговорить с ними.
Сама не знаю, кого я имею в виду под «ними». Брата? Подругу? Всех троих? Боюсь представить, какой из этого выйдет кошмар.
— Сегодня наша свадьба, — напоминает Кон. — Я попрошу Тома разобраться.
И ухмыляется.
Я стремительно разворачиваюсь к нему.
— Кон, так нечестно.
— Кто сказал, что я должен играть честно? — спрашивает он с невинным выражением лица. А затем он смеётся, закручивает меня в своих объятьях и кружит по залу. От его поцелуев у меня перехватывает дыхание, и сердце поёт.
Но я скучаю по нашей прежней близости, некой общности — по тому ощущению, когда наши разумы сплетены вместе.
Глава 14
ПЕТРА
Я вежливо извиняюсь и ухожу, стараясь максимально незаметно вернуться в свои покои. Благодаря вниманию Тила довольно многие присутствующие — как друзья, так и незнакомцы — открыто наблюдают за мной, и мне это ни капельки не нравится. Я не из тех, кто ищет внимания. Я ненавижу его.
Вернувшись к себе, я закрываю дверь и облегчённо выдыхаю. Скинув с себя платье с корсетом и многочисленными юбками и распутав клубок, в который были закручены мои волосы, я принимаю душ и надеваю свою привычную простую одежду вместе с гладким чёрным бронежилетом. Прикрепив оружие на бёдра, я снова чувствую себя близко к своему нормальному состоянию.
Подарочная коробочка лежит на столе, как напоминание того, что всё ни разу не нормально. Велентин Тил, любимчик всей Империи и самой Императрицы, похоже, решительно настроен соблазнить меня. В лучшем случае, это всё, что ему от меня надо. Но я не верю в свою удачу. Так что же ему от меня нужно? Каким бы обаятельным он ни был, я не такая дурочка, чтобы верить в любовь с первого взгляда и заглядывать ему в рот, внимая каждому слову.
Мы ведь именно этого и хотели. Я и Бел. Я должна отвлечь его. А не наоборот.
Всё это не по-настоящему. Надо почаще себе напоминать.
И всё же… я открываю коробочку, ожидая увидеть нечто броское и вычурное, на что я смогу просто рассмеяться и отбросить в сторону. Даже надеюсь на это.
Подвеска внутри оказывается маленькой, изящной… идеальной. Это звёздочка с бриллиантом в центре. Я ещё никогда не видела столь искусной работы. Как будто настоящая звезда с неба, запечатленная в металле и этом единственном драгоценном камне.
Прошлой ночью он приобнимал меня, указывая на ночное небо, пока я не заметила ту самую звезду вдалеке.
«Видишь вон тот маленький огонёчек? Мы родом оттуда».
 
Мои губы всё ещё помнят его поцелуй. Это смущает меня так, что не выразить словами. Я не могла спать прошлой ночью, всё думая о нём. И о Зендере. Думая о них обоих.
Чувствуя собственное бессилие, я захлопываю крышку коробочки. И снова открываю. И снова закрываю.
В голове всплывает картинка — как Зендер возвращается в бальный зал вместе с Кейдой. Её голос, насмешливо говорящий: «А ты говорил, она симпатичная!»