Огонь войны и пламя любви (СИ)

— Зачем вы отправляете меня к вулквонской границе? — возмущалась раненая Илиса. — Я воительница!
— Разумеется ты воительница, — попыталась успокоить её Элина, — но ты ранена и не можешь сражаться. Ты уже совершила подвиг, прорвавшись в Золотые Сады с посланием от Рэхорта. И этим ты нам очень помогла. По крайней мере мы теперь знаем, с кем предстоит воевать.
— Я никуда не уйду! — решительно ответила Илиса. — Разве я могу покинуть свою королеву в столь грозный час?
В иное время Элина бы возмутилась таким непослушанием, но только не сейчас, когда жизни всех висели на волоске. К тому же Марус вдруг поддержал мужественную крылатку.
— Пусть Илиса остаётся возле тебя, любовь моя, — произнёс он. — Мне будет спокойнее, если буду знать, что рядом с тобой и с принцессой такая верная воительница. Она и с перебитым крылом стоит целого отряда.
Элине пришлось согласиться. Она собиралась оставаться на Королевском дереве до последнего, чтобы подбадривать армию. Краснослов был против, хотел, чтобы жена и дочь тоже отправились к Вулквонсу. Но королеву было не переубедить, и Марус радовался уже тому, что Элина хотя бы не собиралась сражаться.
Наконец вдали послышался гул и рёв.
— Это они! — выпалил Марус. — Настало время увенчать себя славой!
Он подошёл к жене, держащей на руках малышку Юлкану. Из золотистых глаз Элины бызнули слёзы.
— Слишком много слёз в последнее время мы проливаем, — вздохнул Марус и прижал Элину к своей груди, — этому пора положить конец. Я люблю тебя. Я благословляю тот день, когда решился на путешествие с Витмиром Лавком, ведь я повстречал тебя, моя царственная крылатка.
— О, Марус! Я так люблю тебя! Умоляю, останься в живых! — взмолилась королева и разрыдалась. Принцесса, почувствовав настроение родителей, тоже расплакалась. Марус поцеловал ребёнка, жену и не оборачиваясь вышел из королевских Палат.
Оборотни набросились на защитников Главного сада, как ураган. Они с остервенением рвали обертлугов, но и те не уступали им в ярости. Многие обертлуги предпочитали обернуться волкоподобными зверями, чтобы быть на ровне с неприятелями. Они отчаянно защищали союзное государство, понимая, что если проиграют, то враги направятся в их родной Вулквонс. Крылатки, парившие в воздухе, поначалу растерялись, не умея различать где оборотни, а где обертлуги. Однако потом они приметили, что оборотни гораздо крупнее их союзников. К тому же обертлуги были почти все с чёрной шерстью, только у полукровок за исключением рыжего Граха шерсть была серой. Оборотни же были самых разных мастей. Тем более их глаза яростно светились красным, тогда как у обертлугов глаза всегда оставались ярко-жёлтыми. Научившись различать представителей этих двух рас между собой, крылатки незамедлительно вступили в бой. С воздуха они посылали свои смертоносные стрелы. Оборотни благодаря колдовству Варкана могли при свете дня находиться в зверином обличье, но Варкан не смог их защитить от ран и гибели. Меткие воительницы крылатого народа отправляли чудовищ на тот свет, стреляя в них из луков. На окровавленном снегу уже лежали убитые оборотни, перед смертью принявшие человеческий облик. К сожалению среди них уже не мало было и обертлугов с крылатами. Смерть носилась над полем боя, собирая свой кровавый урожай. Лязг оружия, чудовищный рык, крики, барабанная дробь, визг дрекаваков, — всё это смешалось в невообразимый гам. Гарпиги сновали по полю брани, добивая раненых. Иногда какой-нибудь разъярённый оборотень откусывал зазевавшемуся гарпигу голову, не разобрав, что это свой. Поэтому гарпиги не особо спешили в бой, опасаясь своих же жутких союзников. А вот дрекаваки напротив были очень рады полакомиться павшими. Из-за маленького роста оборотни не обращали на них внимания, и эти жуткие твари кидались на раненых, стоило только им упасть на землю. Окровавленные зубастые рты дрекаваков мелькали повсюду.
Нархат предпочитал сражаться в человеческом облике. Если честно, он всегда стеснялся того, что является полукровкой, не чистокровным обертлугом. Он редко оборачивался зверем, ведь серая шерсть выдавала его происхождение. Вот и теперь вулквонский военачальник орудовал мечом, а не когтями и клыками. И у него хорошо это получалось. Одним ударом могучей руки Нархат сносил оборотню голову или пронзал чудовище насквозь.
 
— Когда-то вы прогнали нас с нашей земли! — орал он, упоённый битвой. — Вы вынудили нас переплыть Серебряное море! Обрекли нас на скитания! Но мы выстояли! Мы нашли себе новую родину! И вы, проклятые отродья, вновь явились, чтобы опять лишить нас наших земель! Но на этот раз нам бежать некуда! Мы будем сражаться до последнего!
Нархат продолжал рубить врагов. Он и сам уже получил ранение: кровь текла из повреждённой ноги, но военачальник этого даже не замечал.
— Вперёд! — кричал он. — За Вулквонс! За Золотые Сады! За Свободные Земли!
Обертлуги радостно подвывали ему и тут же вгрызались во вражеские тела.
Между тем оборотням хоть и с трудом, но всё же удавалось прорвать оборону. Крылаты тут же вступили в бой. Ох и много их погибло! Ведь у народа Золотых Садов летать могли только женщины, мужчинам же такая способность дана не была, точнее они её когда-то давно утратили, предпочитая трудиться на земле, а не парить в воздухе. Однако мужества им было не занимать. Крылаты самоотверженно сражались с жуткими монстрами. Марус Краснослов возглавлял их войско. Он бесстрашно боролся с врагами. Несколько раз оборотни вонзали свои клыки в его броню, но латы Маруса выдержали. Дело в том, что Элина отдала мужу доспехи своего предка, великого воина Алора, прославившегося подвигами во время войны с Каркинсом Злобным. Много веков хранились эти доспехи, как реликвия. Поговаривают, что сам Леонус Мудрый нашептал какое-то заклинание над ними, чтобы сделать особо прочными. Марус перед битвой облачился в эти доспехи и теперь не пожалел: ни один оборотень не мог их прогрызть или порвать. Иначе постигла бы его смерть, а если бы эресвенец получил укус чудовища, то ему пришлось бы познать на себе проклятие оборотня, точно так же, как познал его несчастный Саир Мак.
Битва продолжалась. Элина металась по Королевским Палатам, держа на руках дочь. Первый раз в жизни она не участвовала в сражении. Королевская гордость вскипала от этого, но благоразумие заставляло Элину слушаться мужа и не вступать в схватку. Юлкана, чувствуя волнение матери, постоянно плакала. Рядом с королевой неотступно находилась Илиса, которая не взирая на рану ни под каким предлогом не желала оставить свою госпожу. Манор, начальник королевской стражи, вместе с несколькими воинами тоже охранял Элину. То и дело посылали гонца, разведать обстановку, и гонцы приносили неутешительные данные: враги всё-таки прорвали оборону и теперь смертоносным потоком растекаются по Главному саду.
Вскоре посыльный принёс приказ от Маруса. Краснослов требовал, чтобы королева вместе с Юлканой покинула опасное место, воспользовавшись своей способностью летать.
— Королева! Настало время вам покинуть свои владения! — воскликнул Манор.
— Я никуда не уйду без Маруса! — возразила королева.
— Но, Ваше величество! — продолжал настаивать на своём начальник стражи. — Оставаться здесь опасно!
— Я буду ждать своего супруга, — глядя на него в упор произнесла Элина.
Манор пожал плечами, не осмеливаясь спорить дальше.
Гул усиливался, вскоре шум битвы достиг и Королевских Палат. Огромное золотистое древо сотрясалось от топота сотен ног, от падания на землю тел раненых и убитых. И даже снег не смягчал эти сотрясения. Он кровавой кашей устилал поле битвы и хлюпал под ногами.
Внезапно в Покои влетел Марус Краснослов. Левая рука его безвольно повисла, а сам он морщился от боли. Элина передала малышку на руки Илисе и бросилась к мужу.
— Почему ты ещё здесь, любовь моя⁈ — воскликнул Краснослов.
— Я не уйду без тебя, — чуть не плача ответила королева.
— Манор! По какой причине королева ещё здесь? — гневно спросил начальника стражи Марус. — Я же отдал приказ, согласно которому в случае нашего поражения, ты проследишь за тем, чтобы королева Элина вместе с дочерью покинули Королевское Дерево!