Крейг Кеннеди, профессор–детектив
– Так было и в двух других аппаратах, которые разбились, – спокойно сказал Кеннеди, выходя вперёд. – Если бы у вас не было этой защиты, которую я попросил установить перед первым полётом, то полёт закончился бы так же, как и вчера, но, возможно, уже с летальным исходом. Этот человек направлял на вас энергию своего беспроводного электрического прибора всё время, пока вы были в воздухе.
– Какой человек? – требовательно спросил Нортон.
Двое мужчин агентства Пинкертона вытолкнули Ламара вперёд. Нортон смерил его презрительным взглядом.
– Деланн, я знал, что ты мошенник, ещё тогда, когда ты попытался нарушить права моего патента, но я не думал, что настолько малодушен, чтобы решиться на убийство.
Ламар, оказавшийся Деланном, подался назад, словно даже под стражей он чувствовал себя в большей безопасности, чем лицом к лицу с Нортоном.
– Боже, – воскликнул Нортон, провернувшись на каблуках, – какой же я дурак! Закон решит, что делать с таким негодяем, как ты. Чему там аплодируют трибуны? – спросил он, смотря на поле и пытаясь вернуть себе самообладание.
Раздался пронзительный, немного дрожащий голос мальчика откуда-то из-за толпы, от одного из ангаров:
– Вы были удостоены премии Брукса, сэр.
X. Черная рука
Как-то раз поздно вечером мы с Кеннеди ужинали в небольшом итальянском ресторане «У Луиджи», который находится в нижней части Вест-Сайда. Мы хорошо знали это место еще в студенческие годы и с тех пор заходили сюда раз в месяц, чтобы упражняться в искусстве обращения с длинными спагетти. Поэтому мы не удивились, когда у нашего стола остановился сам владелец и поприветствовал нас. Украдкой взглянув на других посетителей, в основном итальянцев, он вдруг наклонился к Кеннеди и прошептал:
– Я слышал о вашей превосходной работе в качестве детектива, профессор. Не могли бы вы дать небольшой совет по делу моего друга?
– Конечно, Луиджи, в чем дело? – спросил Крейг, откидываясь на спинку стула.
Луиджи испуганно оглянулся вокруг и понизил голос.
– Не так громко, сэр. Когда вы оплатите свой чек, выйдите, прогуляйтесь по Вашингтон-Сквер-Парку и зайдите через служебный вход. Я буду ждать в зале. Мой друг обедает наедине наверху.
Мы немного посмаковали наше красное сухое «Кьянти», затем тихо оплатили чек и ушли.
Верный своему слову, Луиджи ждал нас в темном зале. Он жестом показал не говорить ни слова и повел нас вверх по лестнице на второй этаж, где быстро открыл дверь в какое-то помещение. Оно показалось нам довольно просторной служебной столовой. Из стороны в сторону нервно ходил мужчина. На столе стояло несколько нетронутых блюд. Когда дверь открылась, я подумал, что он дернулся как будто в страхе, и я уверен, что его темное лицо побледнело, пусть даже на одно мгновение. Вообразите наше удивление, когда мы увидели Дженнаро, великого тенора, с которым просто говорить было уже своего рода прикосновением к великому.
– О, это ты, Луиджи, – воскликнул он на прекрасном английском, глубоким и мягким голосом, – А кто эти джентльмены?
Луиджи тоже на английском ответил «друзья», а затем в полголоса заговорил по-итальянски.
Пока нас представляли, я увидел, что мы с Кеннеди подумали об одном и том же. Прошло уже три или четыре дня с тех пор, как в газетах сообщалось о странном похищении пятилетней дочери Дженнаро Аделины, его единственного ребенка, и о требовании выкупа в размере десяти тысяч долларов, подписанного, как обычно, загадочной Черной Рукой – имя, хорошо известное в делах шантажа и вымогательства.
Когда синьор Дженнаро направился к нам после короткого разговора с Луиджи, ещё до того, как мы были окончательно представлены, Кеннеди опередил певца.
– Я вас понимаю, синьор, прежде чем вы спросите меня. Я прочитал все о случившемся в газетах. Вы хотите, чтобы кто-нибудь помог вам поймать преступников, которые держат вашу маленькую девочку.
– Нет-нет! – взволнованно воскликнул Дженнаро, – не это. В первую очередь я хочу вернуть свою дочь. После этого поймайте их, если сможете. Да, я бы хотел, чтобы кто-нибудь сделал это. Но сначала прочтите это и скажите, что вы об этом думаете. Что мне делать, чтобы вернуть мою маленькую Аделину, не причинив ей никакого вреда?
Знаменитый певец вытащил из вместительного бумажника грязное помятое письмо, написанное на дешевой бумаге.
Кеннеди быстро перевел его. Вот что там было написано:
Уважаемый синьор: ваша дочь в надежных руках. Но если вы, не дай бог, передадите это письмо в полицию, как поступили с предыдущим, пострадает не только она, но и ваша семья, кто-то, кто очень близок вам. Мы не потерпим неудачу, как в среду. Если вы хотите вернуть вашу дочь, отправляйтесь один, не сказав никому ни слова, в полночь субботы к Энрико Альбано. Вы должны иметь при себе чек на 10 000 долларов, спрятанный в субботнем выпуске Il Progresso Italiano. В задней комнате вы увидите человека, он будет сидеть за столом один. К его пальто будет прикреплен красный цветок. Вы должны сказать: «Паяцы – прекрасная опера». Если он ответит: «Не без Дженнаро», положите газету на стол. Он возьмёт её и положит свою, Bolletino. На третьей странице будет написано, где искать вашу дочь. Вы немедленно пойдёте и заберёте её. Но, клянусь богом, если у Энрико появится хоть тень полицейских, мы пришлём вам дочь в гробу этим же вечером. Не бойтесь приходить. Мы обещаем, что будем действовать честно, если и вы поступите честно. Это последнее предупреждение. Чтобы вы не забыли, с кем имеете дело, мы продемонстрируем нашу силу завтра.
Черная Рука
Конец этого письма был украшен зловещим черепом и скрещенными костями, грубым рисунком – кинжал пробивает кровоточащее сердце, гробом и, в конце концов, огромной черной рукой. Не было никаких сомнений относительно этого письма. Всё было так, как в последние годы становится все более распространенным во всех наших крупных городах.
– Я полагаю, вы не показали это полиции? – спросил Кеннеди.
– Естественно, нет.
– Вы собираетесь пойти туда в субботу?
– Я боюсь идти и в то же время боюсь не пойти, – послышалось в ответ, и голос тенора, получавшего пятьдесят тысяч долларов за сезон, был таким же человеческим, как и голос отца, получавшего пять долларов в неделю, потому что по своему существу все люди, вне зависимости от положения в обществе, одинаковы.
– «Мы не потерпим неудачу, как в среду», – перечитал Крейг, – что это значит?
Дженнаро снова порылся в своём бумажнике и, наконец, вытащил отпечатанное на машинке письмо со словами «Лесли Лабораториз Инкорпорейтед».
– После того, как я получил первую угрозу, – объяснил Дженнаро, – мы с женой вышли из отеля и направились к её отцу, банкиру Чезаре, вы его знаете, который живет на Пятой авеню. Я передал письмо в итальянский отряд полиции. На следующее утро дворецкий моего тестя заметил что-то необычное в молоке. Он попробовал его всего лишь кончиком языка, и с тех пор он сильно болеет. Я сразу же отправил молоко в лабораторию моего друга доктора Лесли на анализ. В этом письме говорится, чего удалось избежать моей семье.
Кеннеди прочитал:
Уважаемый Дженнаро, молоко, отправленное к нам на экспертизу, было тщательно исследовано, передаю вам результаты:
Удельный вес 1,036 при 15 градусах Вода. 84,60 % Казеин 3,49 % Альбумин 0,56 % Глобулин. 1,32 % Лактоза 5,08 % Зола 0,72 % Жиры 3,42 % Рицин 1,10 %